«Первые неудачи при сальварсане были отнесены на его токсические свойства. Эрлих указал, что так называемые неврорецидивы представляют настоящие сифилитические процессы, а не интоксикации. По Вейгельту, неврорецидивы — провокация невросифилиса сальварсаном. Дрейфус первый обратил внимание на дозировку сальварсана и на значение дозы в провокации неврорецидивов. Дрейфус указал, что недостаточное лечение сальварсаном — причина осложнений со стороны нервной системы; слабые дозы сальварсана не могут принести пользу или защитить, вернее приносят вред. Работы Флейшмана, Геннериха, Вертера, Фрювальда показали, что цереброспинальная жидкость не леченных сифилитиков менее изменена, нежели у получивших слабую дозу сальварсана».
Таким образом, на момент начала лечения В. И. Ульянова, врачебному сообществу в целом не была понятна причина нейрорецидивов у подобных пациентов. Был ли это сам сифилитический процесс, ответ ли иммунной системы, о которой тоже мало что знали в то время, или же это токсическое действие применяемого препарата. После обнаружения в начале XX века, что этиология сифилиса и парасифилиса мозга (прогрессивного паралича и табеса) имеют одну и ту же природу и одного возбудителя, работа врачей и химиков активизировалась, поскольку стало понятно против чего нужно действовать. В тот момент сифилис был на первом месте у относительно молодых пациентов с инсультами в структуре ишемических поражений мозга. Он же был на первом месте среди всей патологии, по частоте встречаемости среди больных психиатрических отделений на территории бывшей РСФСР.
Клинический случай, который мы описываем, не является чем-то необычным или выходящим за известные рамки. Для нас интересно лишь то, что, судя по описаниям у пациента Ульянова в течение нескольких лет, как минимум в 1921–1922 годы, отмечены изменения личности и поведения. Если бы пациент был простым человеком или даже писателем Ги де Мопассаном, его повышенные раздражительность, расторможенность, импульсивность, конфликтность с окружающими, агрессивность, отсутствие критического отношения к своим поступкам, двигательное возбуждение не имели бы принципиального значения. Но речь идет о первом лице государства, отклонения в поведении которого могли повлиять и на принятие политических решений, и на обстановку внутри правящей верхушки. Возможно, влияли. Проблема описываемого нами заболевания была еще и в том, что часто больные не подозревали о своей беде: «… как показывает практика, не особенно редки случаи, когда больной не знает о бывшей у него болезни и потому, при опросе, отрицает сифилис».
Адольф Фон Штрюмпель, консультант пациента Ульянова: «Рядом со всеми этими признаками начинающейся умственной слабости, обнаруживается часто, с другой стороны, ненормальная раздражительность. Больной впадает в возбуждение, в гнев и т. под. Обыкновенно, впрочем, это настроение быстро проходит, не оставляя прочного следа. Легко понять, какой страх и опасения эти перемены всей личности больного внушают окружающим, тем более, что вначале они совершенно не могут понять, почему больной «совсем не тот, что был раньше». Насколько могла неврастеническая стадия до ее перехода в паралитическую, когда становится ясно, что болезнь требует госпитализации и медицинского ухода, оказать влияние на политическое противостояние в СССР, — это вопрос для будущих исследователей. Возможно, потребуется более тщательное изучение ленинских документов с привлечением клинических психологов.
Среди известных лиц, с большой долей вероятности, страдавших люэсом, были царь Иван IV Грозный, который, как и Ленин умер в 54 года, и его сын Иван. Основанием для такого предположения является тот факт, что в останках обнаружили характерные для сифилиса изменения скелета и повышенное количество ртути, которую и в XVI веке использовали для лечения сифилиса. Во время эксгумации в 1963 году, когда комиссией в Архангельском соборе Московского Кремля были вскрыты четыре гробницы: Ивана IV, его сыновей Федора и Ивана, и князя Скопина-Шуйского, было проведено химическое исследование, которое показало в останках царя и его старшего сына Ивана ртути в пять раз больше, чем в останках Федора и Скопина-Шуйского, что говорит о попадании данного тяжелого металла в организм Ивана IV при жизни.
Но, это не просто сифилис. Описания последних лет жизни Ивана IV очень похожи на парасифилис головного мозга или говоря современным языком на прогрессивный паралич. Поздний сифилитический паралич, неуклонно переходящий из неврастенической формы к следующим: псевдопаралитической, маниакальной, паранойяльной, мог быть причиной жестокого поведения царя и его решений, в том числе и появления опричнины.
Если в 1920-х годах нейросифилис в нашей стране встречался настолько часто, что психиатрические больницы на 10–40 % были заполнены пациентами с различными формами сифилитических психозов, то по статистике на 2016 год в РФ пациентов с ранним нейросифилисом было 275 человек или 0,19 на 100 000 населения и поздний нейросифилис диагностирован в тот же период у 1159 или 0,79 на 100 000.
Открытием антибиотиков наука нанесла сильнейший удар по нейросифилису, сделав его крайне редким. Тем не менее, ранняя диагностика — это важная часть борьбы с данным заболеванием. Так в 2016 году в РФ проведено 54 846 916 неспецифических исследований на сифилис и 29 364 014 специфических (при населении страны 146 770 000).
Если лечение сифилиса в наши дни не представляет собой значимых сложностей и после серологического контроля пациента можно считать здоровым, то сбор анамнеза у таких больных сегодня так же сложен, как и в случае с пациентом Ульяновым почти сто лет назад.
Сальварсан
«Все есть яд и все есть лекарство, тем или иным его делает только доза».
«Все врачи, исследовавшие Владимира Ильича во время его болезни, предполагали, что основой его заболевания является поражение сосудов головного мозга. Никаких положительных указаний на специфическую природу заболевания не было ни со стороны анамнестических данных, ни со стороны исследования крови и черепно-мозговой жидкости. Однако при каждом органическом поражении мозга эту возможность необходимо иметь в виду, а в данном случае на эту мысль наводили некоторые особенности клинического течения, как значительные колебания в состоянии больного, явления коркового раздражения и паралитические явления, от которых больной легко оправлялся, также сильные головные боли. Поэтому было применено уже в начале болезни лечение арсенобензолом, после которого наступило весьма существенное улучшение. Вторая попытка в марте 1923 г. применить ртутное лечение и Bismugenal не удалась, так как у Владимира Ильича обнаружилась идиосинкразия на ртуть. В дальнейшем попыток уже не делалось, как вследствие противопоказаний по состоянию больного, так и вследствие того, что картина болезни настолько выяснилась, что полезность специфической терапии была исключена. Данные вскрытия подтвердили артериосклеротическую основу болезни».
Prof. Foerster.
В. Осипов. Проф. Д. Фельдберг.
Проф. В. Крамер.
А. Кожевников. Ф. Гетье.
РЦХИДНИ, ф„16, оп. 2, д. 42, л. 16–17. Подлинник(текст — автограф В. П. Осипова)
4 августа 1922 года у пациента В. И. Ульянова произошел полный паралич правой половины тела, начало которого четко связано со временем введения арсенобензольного препарата, который в дневнике обозначен «ars». Вот как это описано: «В 12–00 часов дня приехали профессора Ферстер и Крамер. Сделано вливание 0,3 ars, во время лежания после впрыскивания разговаривал, вдруг замолчал и стал как бы жевать и чмокать губами, правая рука и нога еще действовали, но вскоре после этого они перестали двигаться. Складки на лице справа глажены, лицо скошено влево, не говорит, глаза открыты, правая рука и нога неподвижны, левыми производит движения. Началось в 12–48. Справа ясный симптом Бабинского и повышение всех рефлексов на руке и ноге. Через четверть часа отклонение языка вправо и продолжается парез правого фациалис. Появились небольшие дергания в руке. Через 20 минут первые движения в ноге. Симптом Бабинского становится менее ясным, рефлексы немного ослабели, говорит «да — да, нет-нет, а чорт». Несколько раз сильно зевнул. Через 20 минут все движения очень хорошие в ноге, симптома Бабинского нет, движения в руке атаксические. Парез фациалис становится меньше. Пытается говорить, но не удается. В руке подергивания в отдельных мышцах без двигательного эффекта. Зрачки реагировали все время. В течении следующего часа движения пришли в норму, но речь почти без перемен. Несколько раз делал попытку заговорить, но издавал лишь отдельные звуки и слога. Но из слов опять «да-да», «нет-нет» и «а чорт». В течение следующего часа парез фациалис гладился. Через два часа начал говорить — «идите, едайте», «много ешьте и спите» вместо «идите обедайте», «много ешьте и пейте». Сила по динамометру на правой руке 70 делений. По истечении 2 часов 30 минут часов говорит хорошо и по-русски, и по-немецки, но подыскивает слова, есть элементы парафазии. В 6 часов Владимир Ильич рассказал, что с ним произошло. Он все время был в сознании и понимал, что с ним происходит…»
Вот, что про тот день написал профессор Ю. М. Лопухин: «Сильный спазм с потерей речи и парезом конечностей случился 4 августа после инъекции мышьяка и закончился через 2 часа полным восстановлением функций». Далее, по ходу дневника, препараты, содержащие мышьяк (арсенол), которые использовали в лечении пациента, обозначались по-разному: arsen, энесол, неосальварсан и даже мышьяк. И такие «спазмы», которые мы сегодня назвали бы скорее транзиторной ишемической атакой, у пациента В. И. Ульянова на введение данных лекарственных средств арсенобензольного ряда, активным началом которых был мышьяк, отмечены по ходу дневника и позднее.