Е Цзяньин и другие ясно видели, что Цзян Цин и ее сторонники создают по всей стране сеть своих опорных пунктов, замышляют взять власть и в партии и в государстве, окончательно устранив прежних или старых руководителей.
С точки зрения Е Цзяньина и других старых руководителей, события 5 апреля 1976 г. свидетельствовали о том, что массы населения не довольны результатами политики, проводившейся Мао Цзэдуном и его «штабом» во время «культурной революции».
Таким образом, выступление против Цзян Цин и ее сторонников было, с точки зрения Е Цзяньина, неизбежным и необходимым. Оно позволяло старым руководителям сохранить власть в своих руках, сохранить имя Мао Цзэдуна в качестве своего прикрытия и обоснования легитимности своей власти и в то же время свалить все недостатки политики Мао Цзэдуна или политики, проводившейся при его жизни, на Цзян Цин и ее сторонников.
Е Цзяньин, очевидно, также понимал, что сам ход событий поставил его на такое место в руководстве партией и государством, где он должен был принять решения, взять на себя роль лидера. Теперь, когда не было ни Мао Цзэдуна, ни Чжоу Эньлая, ни Чжу Дэ, ни Лю Шаоци, а Чэнь Юнь, как обычно, оказывался где-то в тени, и при этом Дэн Сяопин формально был отстранен от всех постов в партии и вне ее решением политбюро ЦК КПК, принятым 7 апреля 1976 г. и одобренным тогда же Мао Цзэдуном, Е Цзяньин имел возможность и должен был сыграть роль главного действующего лица, руководить действиями, направленными на отстранение Цзян Цин и ее сторонников от власти. Это была трудная миссия, но Е Цзяньин оказался готов к ее выполнению. На этом этапе позиции Е Цзяньина и Дэн Сяопина совпали, и они нуждались друг в друге. Уже упоминалось, что в данном случае многое определялось тем, что Дэн Сяопин выступал как представитель маршалов Лю Бочэна — Сюй Сянцяня.
Не менее важно, что Е Цзяньин мог пользоваться поддержкой армии, во всяком случае, большей ее части, ибо все существовавшие к тому времени группировки военачальников были настроены в пользу возвращения старых руководителей и устранения выдвиженцев «культурной революции», потому что только в этом случае старые военачальники, «старые маршалы», и сохраняли свое положение и власть.
Итак, с одной стороны, после смерти Мао Цзэдуна произошло острое столкновение Цзян Цин и Е Цзяньина на заседании политбюро ЦК КПК, в результате чего Е Цзяньину стало очевидно, что он должен действовать немедленно, должен опередить выдвиженцев в борьбе за высшую власть в партии.
В то же время, с другой стороны, сами выдвиженцы «культурной революции» очень хорошо понимали, что и для них промедление смерти подобно.
После окончания заседания, как и обычно, состоялся обмен мнениями между Цзян Цин, Чжан Чуньцяо, Ван Хунвэнем и Яо Вэньюанем. Он был кратким, занял полчаса.
Затем Цзян Цин вернулась к себе, в резиденцию на территории Чжуннаньхая.
Она позвонила Мао Юаньсиню и вызвала его к себе.
Мао Юаньсинь — племянник Мао Цзэдуна. В последние несколько лет своей жизни Мао Цзэдун, вызвав Мао Юаньсиня из Северо-Восточного Китая к себе в Пекин и сделав его «своим голосом», стал через него общаться с членами руководства партии.
Мао Юаньсинь понимал, что дни Мао Цзэдуна сочтены, и стал ориентироваться на Цзян Цин. Он даже называл ее «мамой».
Цзян Цин, вызвав Мао Юаньсиня, дала ему задание: пойти к секретарю Мао Цзэдуна, с которым договорилась о том, что он передаст ей через Мао Юаньсиня стенограммы бесед Мао Цзэдуна и черновые записи его высказываний в последнее время.
Тем временем Яо Вэньюань, отвечавший за пропаганду и агитацию, которым Цзян Цин и другие придавали громадное значение, а потому все рычаги в этой области держали под своим контролем, готовил текст официального сообщения о смерти Мао Цзэдуна, которое должно было быть опубликовано в 3 часа дня 9 сентября 1976 г. Перед Яо Вэньюанем стояла сложная задача — Цзян Цин считала необходимым не допустить того, чтобы пропагандистская работа ограничивалась только темой скорби. Это означало указание внимательно следить за обстановкой, исходя из соответствующего понимания состояния «классовой борьбы» в стране.
Чжан Чуньцяо являлся, по сути, тем лицом, на основании мнения которого все четверо и принимали решения. После смерти Чжоу Эньлая, по логике вещей, Чжан Чуньцяо, будучи фактически первым заместителем главы правительства, должен был стать премьером Госсовета КНР. Однако Мао Цзэдун поставил на этот пост Хуа Гофэна. Теперь, после смерти Мао Цзэдуна, Чжан Чуньцяо стремился использовать вновь представившуюся ему возможность и занять пост главы правительства КНР.
Ван Хунвэнь много сделал для того, чтобы ориентировать своих сторонников в партийном аппарате по всей стране на подготовку к серьезным событиям, которые произойдут после смерти Мао Цзэдуна.
Ван Хунвэнь, маскируясь, от имени управления делами или канцелярии ЦК КПК, передал в провинции, на места указания немедленно докладывать о проблемах, а в том случае, если решить проблемы не удается, запрашивать указания из центра.
Сторонникам Цзян Цин эти указания сигналили о неких действиях, а у старых руководителей вызвали подозрения в адрес Цзян Цин и ее приверженцев, которые таким образом пытались выступать от имени ЦК КПК.
Е Цзяньин всегда работал до глубокой ночи, а утром вставал не ранее 10 часов. На другой же день после смерти Мао Цзэдуна он проснулся в 8 часов утра и больше не мог заснуть. Он встал, прошел в кабинет и сел за письменный стол. Обычно перед принятием важных решений он должен был молча и спокойно посидеть и поразмышлять. Затем его мысли выливались в кратко записанные решения. В эти часы никто: ни секретарь, ни медсестры — не должен были его беспокоить.
Е Цзяньин понимал, что ему предстоит решить задачу, которая по сложности превосходила иные сражения на войне.
Он знал, что его противник — целое «царство» или «княжество».
Говоря военным языком, Е Цзяньину предстояло решить, как использовать имевшиеся в его распоряжении силы, какие отдать приказы, как преодолеть сопротивление противника и одержать победу.
Важная задача — привлечь на свою сторону Хуа Гофэна, которого Мао Цзэдун сам назначил первым заместителем председателя ЦК КПК и премьером Госсовета КНР. И хотя многие сомневались в правильности этого решения Мао, но выполняли его. Мао Цзэдун для людей был тогда знаменем; люди привыкли идти вперед под этим знаменем, а следовательно, выполняя и решения председателя о расстановке руководителей на их постах в партии и в государстве.
Однако Е Цзяньин исходил из того, что Мао Цзэдун — всего лишь человек, тоже совершал ошибки, не во всем был прав. Даже еще при жизни Мао Цзэдуна Е Цзяньин думал так и говорил об этом в присутствии своего обслуживающего персонала, чем повергал этих людей в полное изумление. Они даже считали, что их начальник, «возможно, совершает ошибку».
Еще в 1954 г. Е Цзяньин в своих стихах намекал на то, что Мао Цзэдун не прав. Речь шла о том, что вскоре после образования КНР по непонятным причинам были подвергнуты критике Чжан Юньи и некоторые другие известные старые военачальники.
Чжан Юньи был одним из военачальников, которым Мао Цзэдун обязан был жизнью. (Таким военачальником был, кстати, Пэн Дэхуай.) В свое время Чжан Юньи даже подарил Мао Цзэдуну пистолет с памятной надписью. Позволить себе сделать подарок Мао Цзэдуну мог только человек, уверенный в себе и связанный особыми отношениями с Мао Цзэдуном. И вот именно Чжан Юньи Мао Цзэдун подверг критике уже после образования КНР.
Е Цзяньин позволил себе высказать критику в адрес Мао Цзэдуна. Это требовало и зоркости взгляда, и большой смелости.
Некоторые исследователи в КНР также подчеркивали в этой же связи то обстоятельство, что перед смертью Чжоу Эньлай завещал Е Цзяньину не допустить полного перехода власти в руки «четверки».
Как бы там ни было, Е Цзяньин решил поговорить с Хуа Гофэном.
Впервые они встретились в 1970 г. в провинции Хунань. В то время Линь Бяо и Цзян Цин считали Е Цзяньина одним из «черных генералов февральского противотечения», одним из тех старых руководителей, которые в феврале 1967 г. вступили на одном из заседаний руководства в открытую дискуссию о методах «культурной революции» с ее выдвиженцами. Тогда Е Цзяньина на некоторое время удалили из Пекина и отправили в провинцию Хунань. Это было нечто вроде домашнего ареста. Хуа Гофэн был в то время одним из руководителей провинции Хунань; они один-два раза виделись во время собраний, но не беседовали.
После того как Мао Цзэдун перевел Хуа Гофэна в Пекин, Е Цзяньину также не приходилось пересекаться по работе с Хуа Гофэном.
В феврале 1976 г, после смерти Чжоу Эньлая, в соответствии с решением ЦК КПК Хуа Гофэн был назначен исполняющим обязанности премьера Госсовета КНР. Одновременно, также в соответствии с решением ЦК КПК, Е Цзяньин был объявлен «больным», а потому было решено, что он больше не будет руководить повседневной работой военного совета ЦК КПК. На самом же деле здоровье Е Цзяньина в то время было превосходным, и он продолжал выполнять свои обязанности.
После событий 5 апреля 1976 г. Дэн Сяопина сняли со всех его постов в партии и вне ее, а Хуа Гофэн был официально закреплен в качестве преемника Мао Цзэдуна.
Е Цзяньин хладнокровно осмысливал ситуацию, исходя из того, что иной раз тактические шаги приносят победу или поражение даже в вопросах стратегического значения.
Очевидно, что тут следовало принимать во внимание целый ряд обстоятельств. Хотя Хуа Гофэн поднялся к своему положению на описанном фоне, но он и после смерти Мао Цзэдуна должен был выполнять свои обязанности. Возникал вопрос: способен ли он на это?
В июле 1976 г, когда Мао Цзэдун находился в тяжелом состоянии, Е Цзяньин как-то после посещения Мао Цзэдуна, как бы по пути, зашел к Хуа Гофэну, резиденция которого также находилась в Чжуннаньхае. Е Цзяньин хотел прощупать настроение Хуа Гофэна. Это был первый визит Е Цзяньина к Хуа Гофэну. При встрече ощущалось, что Хуа Гофэн был взволнован.