Здесь необходимо разобраться в том, какую систему создал Мао Цзэдун в китайской деревне и почему эта система принесла сокращение сельскохозяйственного производства.
Вслед за созданием кооперативов высшего типа, а особенно после создания «народных коммун», крестьянам ничего другого не оставалось, как жить и трудиться в производственных бригадах, которые были организованы на базе естественных или натуральных деревень. В таких бригадах крестьяне трудились коллективно под руководством бригадира и звеньевых, и каждый день им начислялись трудовые единицы в качестве оплаты их труда. В конце года после подведения итогов осуществлялось распределение. Такой способ производства имел в КНР и свое краткое название: «коллективный труд плюс трудоединицы». Трудовые единицы, трудоединицы или «палочки» — это способ распределения.
Применявшийся при этом метод начисления трудоединиц был таков, что в основном различий между трудоспособными людьми почти не было. Например, полноценный трудоспособный человек получал обычно 10 «палочек» за трудовой день или «на трудодень». Тот, кто был чуть послабее, получал 8 «палочек». Самые лучшие получали 20 трудоединиц. Такой способ и представлял собой рабский труд, к которому приплюсовывалась еще и уравниловка.
Почему можно сказать, что крестьяне работали как рабы? Да потому, что при этой системе они потеряли все свои свободы и права. Каждый день они работали коллективно: бил колокол, раздавался свисток, либо бригадир зычно кричал, и крестьяне немедленно шли на поля; не позволялось ни опоздать, ни уйти пораньше. Для того чтобы пойти на ярмарку или навестить родственников, надо было испрашивать разрешение. Мужчины и женщины вместе выходили на работу, вместе отправлялись на поля, весь день трудились дотемна, работали так круглый год; за детьми некому было присматривать; дома некому было заниматься домашними и семейными делами. Для стариков, не везде, существовали сельские приюты, которые, по иронии судьбы, именовались «домами счастья».
Кроме того, правительство контролировало производство через «народные коммуны» и производственные бригады; распределяло между производственными бригадами производственные задания по производству зерна, хлопка, масла. Китайская деревня занимает обширную территорию с неодинаковыми почвами, различным климатом, разнообразными конкретными условиями, и поэтому нет совершенно никакой возможности на основе одинаковых показателей давать твердые установки. А установки, в том числе и цифры будущего урожая, спускались сверху вниз. В прошлом, когда крестьянин индивидуально вел хозяйство, у него были и опыт, и основания; он знал, как сеять в песчаную почву, как возделывать глинистые почвы, как работать на склонах гор, как на вершинах холмов, как обрабатывать поле перед дождем, а как после дождя, как возделывать тот или иной сорт; все эти вопросы он решал самостоятельно. Когда же бригада вела производство коллективно, то бригадир оказывался не в состоянии подробно анализировать эти чрезвычайно сложные условия сельскохозяйственного производства.
О методе начисления трудовых единиц, с помощью которого осуществлялось распределение, крестьяне говорили, что в обычное время всем начисляют поровну, а «в сезон», во время страды, начисление производится «галопом». Почему считалось, что в обычное время начисляют, уравнивая людей? Потому что ежедневно, вне зависимости от того, много ты работал или мало, был ты трудолюбив или работал спустя рукава, почти во всех случаях начислялось обычное число трудоединиц. Честные люди работали намного больше других, а за день им начисляли по 10 «палочек». Ленивый не только не прикладывал усилий, но и, напротив, стремился выгадать; и ему за день начисляли тоже 10 или 8 «палочек». В итоге все получали гроши. Чем больше времени проходило, тем более никто не желал работать хорошо. А когда наступала страда, было просто не успеть переделать всю крестьянскую работу. И тогда тот, у кого выполненных заданий оказывалось больше, во много раз больше получал и трудовых единиц. В итоге те, кто в обычное время не работали добросовестно, когда наступала страда, бросались на штурм и «вырабатывали» «палочек», возможно, больше других. Поэтому крестьяне говорили: «На общественных работах мы трудимся полегоньку, не спеша; вот как сосед работает, так и я за ним; все равно ведь на день приходится примерно 10 «палочек»; а работать больше никакого расчета нет». Так складывалось положение, при котором каждый учился тому, как быть лентяем. [18]
Еще более серьезная проблема заключалась в том, что не было соответствия между трудом и его оплатой. С одной стороны, если даже производить еще больше, все равно продукты, полученные благодаря этому усиленному труду, забирали власти по низким ценам. С другой стороны, пусть даже человек будет работать еще лучше, распределение производилось по принципу уравнительности, по едокам, и, следовательно, у того, у кого в семье едоков, пусть даже не работающих, было больше, тот и получал больше. Поэтому те семьи, где было много детей, мало рабочих рук, при распределении получали зерна столько, что могли как-то поддержать свое существование, а семьи, в которых людей было немного, причем это были одни лишь рабочие руки, наоборот, испытывали недостаток. Ежегодно те семьи, где было больше полноценных людей, получали меньше и становились дворами, которые, как говорится, требовали дополнительной поддержки; мало того, их причисляли еще и к разряду должников.
Мао Цзэдун создал привилегированность низовых руководящих работников в деревне, своего рода слой новых феодальных чиновников. Дело было поставлено так, что эти люди, так или иначе, имели возможность грабить крестьян, творя произвол. Когда же, скажем, из вышестоящих организаций прибывали инспектирующие, то их обычно поили и кормили до отвала. На протяжении многих лет даже относительно совестливые и чистые на руку низовые работники или чиновники в деревне были заняты, главным образом, лишь тем, что, во-первых, проводили собрания и распространяли информацию из руководящих организаций, пропагандировали политику партии, во-вторых, занимались проверками и оценкой итогов работы, в-третьих, торопили людей с посевной и с уборкой, в-четвертых, командовали закупками сельхозпродукции в пользу государства и ее сбытом, в-пятых, улаживали споры и раздоры в семьях и между семьями. Ничего иного не делали; десятилетиями в КНР существовал созданный Мао Цзэдуном и его партией слой дармоедов в каждой деревне.
Своей политикой Мао создавал в деревнях слой привилегированных людей, которые были обязаны всем своим благосостоянием и привилегиями созданной им системе. Этот слой фактически заменил прежних землевладельцев, помещиков и оказался более оторван от земли, чем прежние землевладельцы.
Этот слой составляли сами низовые руководящие работники, а также их родственники; при этом выделялись четыре категории: (1) родственники руководителей производственной бригады; (2) родственники государственных служащих, работавших в деревне; (3) родственники учителей; (4) родственники военнослужащих.
Для этих людей имелось специальное наименование: «крестьянские дворы родственников людей упомянутых четырех категорий».
Крестьяне далеко не случайно называли их «старыми джентри (или старыми шэньши) производственных бригад». Дело в том, что в старом Китае, до начала всех турбулентных процессов двадцатого столетия, в китайском языке, отражавшем реалии того времени, было слово «шэньши». Буквально оно означает: «мужи, которые носят чиновный пояс или пояс чиновника как знак, свидетельствующий о принадлежности к чиновничьему сословию». Иначе говоря, речь шла о своеобразном сословии, сложившемся в старом Китае. Обладая чиновничьими должностями, будучи чиновничьей прослойкой, эти люди составляли эксплуататорскую верхушку старой китайской деревни. Конечно, они были и наиболее образованным слоем людей в деревне, и не все занимались эксплуатацией, а несли бремя определенного просвещения деревни. Китайский термин «шэньши» было принято в свое время переводить на русский язык английским словом «джентри».
При Мао Цзэдуне это сословие стало настоящим паразитом на теле крестьян. Эти «бригадные старые джентри» зачастую никогда не желали работать и не работали или работали меньше других, но в конце года при распределении получали доходы, которые были выше, чем доходы рядового рабочего сельского человека и обычной рядовой семьи, занимавшейся сельским хозяйством.
Тяжелым грузом на крестьянстве висли и те, кто подпадал под категорию требующих социальной защиты. Считалось, что не государство, а «народные коммуны» и большие производственные бригады, а также производственные бригады должны обеспечивать престарелых, слабых, сирот, бобылей и инвалидов, заботиться об их питании, одежде, топливе, проявлять заботу о воспитании и образовании их детей и оплачивать их похороны. Формально средства на все это должны были выделяться из общественного фонда «народных коммун». В прошлом на практике именно производственные бригады обеспечивали их зерном для пропитания и деньгами на мелкие карманные расходы, оплачивали их лечение, давали деньги на похороны. Однако в реальной жизни в производственной бригаде денег на все это никогда не хватало. Никто не мог им помочь, и они жили в нищете.
Вынужденное для руководства КПК отступление от политики Мао Цзэдуна после его смерти, поддержка стихийного разбора, взятия крестьянами семейных наделов для работы на семейном подряде, принесло свои плоды. Например, если в 1979 г. доходы крестьян от коллективного хозяйства плюс доходы от домашнего подсобного хозяйства в среднем на одного человека составляли всего 120 юаней в год, то после отказа от системы, созданной Мао Цзэдуном, спустя пять лет, в 1984 г., они достигли более 480 юаней, а впоследствии 600 юаней. За вычетом фактора инфляции чистый доход крестьян менее чем за десять лет увеличился в 2,6 раза. [19]
Лучшая часть реформ в КНР, то есть реформы в деревне, во-первых, не была инициирована сверху; не КПК и не руководство, в том числе и Дэн Сяопин, явились их зачинателями. Эти реформы явились проявлением стихийного недовольства крестьян политикой Мао Цзэдуна. Правящая партия, наследники Мао Цзэдуна, была вынуждена согласиться с требованиями и практическими действиями крестьян. Мао Цзэдун, захватив власть над Китаем, осуществил свою «революцию» в китайской деревне. После его смерти крестьяне сами произвели свои контрдействия, похоронив «революцию» Мао Цзэдуна, ликвидировав главное содержание его политики в отношении крестьян, составляющих подавляющее большинство населения Китая.