«Группа по особому делу Дэн Сяопина» немедленно и с большим размахом взялась за дело. Однако Мао Цзэдун, а формально ЦК КПК, не позволил сотрудникам этой группы непосредственно вести следствие в отношении самого Дэн Сяопина, то есть не разрешил им допрашивать его. [28]
Тогда от имени ЦК КПК Дэн Сяопину было предложено написать свою автобиографию. С 20 июня по 5 июля 1968 г. Дэн Сяопин написал свою автобиографию, которую он назвал «Мой рассказ о себе». [29]
Дэн Сяопин находился в привилегированном положении. Никто не мог тронуть и волос на его голове. Вся его забота состояла лишь в том, чтобы написать свою автобиографию.
С 13 по 31 октября 1968 г. состоялся 12-й расширенный пленум ЦК КПК 8-го созыва, на котором было объявлено, что Лю Шаоци навечно исключается из партии и лишается всех постов в партии и вне ее. Дэн Сяопин также практически лишился всех постов в партии и вне ее. Когда же обсуждалось предложение об исключении Дэн Сяопина из партии, Мао Цзэдун сказал: «Дэн Сяопин во время войны бил врага; в его биографии, в его истории все еще не обнаружено никаких проблем, поэтому нужно относиться к нему, отделяя его от Лю Шаоци; вот тут все хотят исключить его (из партии), но я несколько воздерживаюсь». [30]
Мао Цзэдун этим шагом показал всему руководству партии, что судьба Дэн Сяопина будет решаться только им одним, а также, что с Дэн Сяопином никоим образом не покончено.
В августе 1968 г. старший сын Дэн Сяопина Дэн Пуфан, не вынеся бесчеловечного обращения с ним в Пекинском университете, не захотел больше терпеть оскорблений и, улучив момент, когда надсмотрщик отвлекся, выпрыгнул из окна верхнего этажа здания, выразив тем самым свой последний протест. В результате он хотя и выжил, но стал инвалидом.
Вероятно, «группа по особому делу Дэн Сяопина» занималась и детьми Дэн Сяопина.
В то же время после того, как он представил в ЦК КПК свою автобиографию, его больше не тревожили в связи с его «делом».
Что же касается «группы по особому делу Дэн Сяопина», то практически ей нечего было делать. 24 декабря 1970 г., то есть еще тогда, когда Линь Бяо продолжал считаться преемником Мао Цзэдуна, от имени руководства ЦК КПК сотрудников «группы по особому делу Дэн Сяопина» поставили в известность, что делом Дэн Сяопина больше заниматься не нужно. [31]
В апреле 1969 г. состоялся IX съезд КПК. После съезда 3 мая 1969 г. Дэн Сяопин написал письмо Ван Дунсину. В этом письме он выразил поддержку и одобрение созыва IX съезда партии и его решений и попросил Ван Дунсина переслать его письмо Мао Цзэдуну, Линь Бяо и ЦК партии. Дэн Сяопин писал, что после IX съезда партии ему неизвестно, пришло ли время решить его проблему; он также заявлял, что, сохраняя полное спокойствие, ожидает решения партии. Обращаясь к Мао Цзэдуну, он заявлял, что безоговорочно принимает политические выводы и организационные решения, которые партия предпримет по отношению к нему, Дэн Сяопину, и заверял, что никогда не будет требовать пересмотра своего дела. В конце письма он говорил, что хотел бы встретиться с Ван Дунсином, чтобы поговорить о своих настроениях и переживаниях.
Мао Цзэдун ознакомился с письмом Дэн Сяопина, направил его Линь Бяо, а также членам политбюро ЦК КПК, находившимся в Пекине.
По мнению Маомао, позиция, которую изложил Дэн Сяопин, произвела впечатление на Мао Цзэдуна. Во-первых, Дэн Сяопин желал заниматься самокритикой. Мао Цзэдун полагал, что это очень важно. Впоследствии в своих выступлениях Мао Цзэдун упоминал об этом. Во-вторых, подтверждалось, что Мао Цзэдун был прав, когда принял решение не исключать Дэн Сяопина из партии. И именно это решение и создавало чрезвычайно важный политический задел на будущее, подготавливая последующие события. [32]
Письмо Дэн Сяопина означало, что он согласен со всеми действиями Мао Цзэдуна во время «культурной революции», то есть и с тем, как Мао Цзэдун поступил с Лю Шаоци. Кроме того, Дэн Сяопин фактически заверял Мао Цзэдуна, что готов в дальнейшем действовать в соответствии с планами Мао Цзэдуна.
Летом 1969 г. Дэн Сяопин написал письмо Мао Цзэдуну и попросил через организацию оказать содействие его сыну Дэн Пуфану в получении необходимой медицинской помощи. 5 августа Дэн Пуфана перевели в отделение хирургии 301-го госпиталя — одного из лучших в то время медицинских учреждений в Пекине. [33]
В октябре 1969 г. в осуществление мыслей Мао Цзэдуна о «подготовке к войне» и «на случай внезапного удара со стороны врага», под чем подразумевалась якобы грозившая Пекину ракетно-ядерная атака со стороны СССР, было принято решение о выезде из Пекина ряда руководителей.
Ван Дунсин посетил Дэн Сяопина и уведомил его, что «в связи с необходимостью подготовки к войне» решено, что Дэн Сяопин с супругой отправятся в провинцию Цзянси; по прибытии в Цзянси предполагается также направить Дэн Сяопина на завод для закалки физическим трудом. Дэн Сяопин попросил, чтобы его мачехе было разрешено выехать вместе с ним и его женой. Он также спросил, можно ли в случае необходимости обращаться к Ван Дунсину. На все это было дано согласие. [34]
18 октября 1969 г. Чжоу Эньлай позвонил в ревком провинции Цзянси и сказал: «Дэн Сяопин с супругой тоже выезжают к вам в провинцию Цзянси. Ведь Председатель Мао Цзэдун на IX съезде партии сказал, что вопрос о Дэн Сяопине отличается от вопроса о других людях, так ведь? Он направляется на низовку для того, чтобы пройти закалку в труде. Конечно, эти люди не могут физически работать в полную силу. Им тоже за шестьдесят, да и со здоровьем у них неважно. При взимании с них квартирной платы также нужно предоставить некоторые льготы… Я хочу подчеркнуть, что, когда эти руководители приедут к вам, вы должны больше помогать им; нужно, чтобы были выделены люди, которые бы заботились о них». [35]
19 октября Чжоу Эньлай добавил: Дэн Сяопина не следует отправлять слишком далеко от Наньчана, в горный район; «туда трудно добраться, и условия там очень плохие. Ему уже за шестьдесят; он старый человек. А если он заболеет, что тогда? Мое мнение: надо его разместить в окрестностях Наньчана; там будет удобнее заботиться о нем. Лучше всего, чтобы они с женой жили в небольшом двухэтажном доме. На втором этаже разместились бы сами супруги, а на первом — жили бы сотрудники обслуживающего персонала. Конечно, лучше всего; чтобы это было отдельное здание и отдельный двор; тогда во дворе можно было бы размяться и было бы безопасно». [36]
Дополнительно были даны указания, чтобы в доме, где разместят Дэн Сяопина, было паровое отопление (большая редкость в Китае) и чтобы это было близко от места, где ему придется работать; «если будет далеко и придется посылать автомашину, в этом тоже не будет ничего хорошего». [37]
Дэн Сяопину разрешили взять с собой всю его библиотеку. Книги уложили в большие деревянные ящики, которые прислала канцелярия ЦК КПК.
21 октября Дэн Сяопин написал письмо Ван Дунсину. В письме он заявил, что принимает решение ЦК, еще раз подтверждал обязательство, которое он давал ЦК и Мао Цзэдуну, «в качестве простого члена партии и в качестве гражданина социалистической страны отдавать все свои силы работе и занятиям физическим трудом, а также выражал надежду на то, что это письмо будет передано председателю и ЦК партии». Он также заявил, что хочет через Ван Дунсина пересылать свои письма Мао Цзэдуну. Ван Дунсин передал это письмо Мао Цзэдуну, и Мао Цзэдун лично его прочитал. [38]
22 октября 1969 г. Дэн Сяопин, его супруга Чжо Линь и его мачеха Ся Богэнь (в сопровождении дочери Дэн Сяопина Дэн Линь, остававшейся в Пекине) выехали из Чжуннаньхая на аэродром. Там для Дэн Сяопина был выделен специальный самолет. При погрузке багажа, ссылаясь на перегруженность самолета, несколько больших ящиков с книгами, часть библиотеки Дэн Сяопина, не дали внести в самолет. В 9 часов 30 минут утра на использовавшемся в армии самолете ИЛ-14 Дэн Сяопин вылетел с аэродрома Шахэ под Пекином в столицу провинции Цзянси город Наньчан. [39]
Через несколько часов самолет приземлился на аэродроме неподалеку от Наньчана. Руководитель группы встречавших обратился к Дэн Сяопину: «Товарищ Сяопин! По указанию председателя Мао Цзэдуна вы прибыли в Цзянси. Мы рады, очень рады приветствовать вас».
Прозвучало слово «товарищ», которого давно не приходилось слышать; на лице появилась улыбка, чего также давно не приходилось видеть; так начались эти месяцы и годы в провинции Цзянси, отмечала Маомао. [40]
Сотрудники «группы по особому делу Дэн Сяопина» сопровождали Дэн Сяопина в Наньчан. Перед возвращением в Пекин они спросили о его пожеланиях, обещав доложить о них в ЦК партии. Дэн Сяопин сказал: «Я согласен с тем, как решил мои вопросы ЦК. Я прибыл в Цзянси, однако я все еще хотел бы вернуться к работе; ведь я еще способен лет десять поработать в интересах партии». Дэн Сяопин также сказал, что его старшей дочери исполняется двадцать восемь лет и что он «несколько озабочен состоянием ее личных дел» (речь шла о переводе с периферии в Пекин и о возможности выйти замуж; такого рода вопросы в КПК решались партийной организацией. — Ю.Г.). Представитель упомянутой «группы» сказал, в частности, что «дети — это дети государства, и вы должны верить, что она сама сумеет решить свои личные вопросы, а государство также сможет позаботиться о ней». [41]
Попутно можно отметить, что миллионы и миллионы городских молодых людей и девушек были отправлены в те годы в глухие деревни; их жизнь была исковеркана или сломана. Дочь Дэн Сяопина была среди них. Однако Дэн Сяопин добился того, чтобы его дочь избежала жестокой судьбы, уготованной Мао Цзэдуном и КПК для городской грамотной молодежи.
Находясь в Цзянси, Дэн Сяопин и его супруга, по словам Маомао, «даже находясь под арестом в ссылке на чужбине, жили содержательной жизнью и были полны жизненных сил». В частности, им разрешили переписываться с детьми. [42]
Дэн Сяопина и его жену устроили на работу таким образом, что, по словам их дочери Маомао, «это поистине было наслаждением жизнью; это было положение, о котором можно только мечтать». [43]