Итак, Дэн Сяопин, благодаря своей принадлежности к группировке военачальников из армии Лю Бочэна и Сюй Сянцяня, а также связям с другими группировками военных, а также благодаря тому, что Мао Цзэдун был вынужден считаться с этими военачальниками и, кроме того, полагал, что Дэн Сяопин не выступает против него лично, разделяя при этом многие его политические установки, в том числе установку о необходимости видеть в нашей стране военную угрозу, военного врага, благополучно «перезимовал» «культурную революцию», на некоторое время даже во время этой кампании выходя на поверхность.
После смерти Мао Цзэдуна и устранения «четверки» Дэн Сяопин снова появился в качестве политического лидера. При этом он предпочел сосредоточить в своих руках главную власть в континентальном Китае, то есть власть над вооруженными силами. Мао Цзэдуна уже не было, и Дэн Сяопин оказался для всех группировок военачальников самым приемлемым высшим руководителем вооруженных сил. Власть Дэн Сяопина в этом качестве была выше формальной власти над партией и над государственным аппаратом (без вооруженных сил и вообще силовых структур).
Итак, вот что отличало позицию Дэн Сяопина от позиции Мао Цзэдуна: приоритет развития экономики, развития производительных сил, отказ от классовой борьбы внутри страны и отказ от массовых политических кампаний (с оговоркой, что классовая борьба продолжает существовать в определенных рамках).
Можно сказать, что Дэн Сяопин сказал два «да» и два «нет»: «да» — приоритету экономического развития и развития производительных сил; «нет» — классовой борьбе и массовым политическим движениям в стране.
При этом Дэн Сяопин не был ни руководителем, ни активным участником устранения «четверки».
Он не был инициатором реабилитации или возвращения доброго имени пострадавшим и во время «культурной революции», и до нее.
Он не был ни застрельщиком, ни одним из тех, кто активно подержал изменение ситуации в деревне, то есть практически стихийное движение крестьян за то, чтобы покончить с системой, введенной в сельском хозяйстве при Мао Цзэдуне.
Он не был инициатором отказа от установки Мао Цзэдуна на подготовку к войне.
Он не был инициатором нормализации отношений с нашей страной.
Более того, именно Дэн Сяопин усугубил теоретический подход Мао Цзэдуна к отношениям с нами, добавив к «территориальному счету» Мао Цзэдуна тезис о том, что наша страна якобы представляет собой самую большую военную угрозу для Китая.
Дэн Сяопин выступил с открытым призывом к США, Японии, странам Западной Европы объединиться в единый фронт борьбы против СССР.
Он возвел препятствия на пути нормализации отношений с нами, не допустил решения вопроса о границе и территориях и навязал нам временные соглашения о прохождении линии границы с оговоркой, что существуют и продолжают существовать территориальные вопросы, которые придется решать в соответствии с его пониманием принципов «справедливости и рациональности».
Иными словами, Дэн Сяопин продолжил политику Мао Цзэдуна, направленную на «подвешивание» вопросов о границе и территориях.
В целом позиция Дэн Сяопина характеризовалась двойственностью.
Дэн Сяопин, с одной стороны, твердо выступал за продвижение вперед, за реформы там, где речь шла о методах развития производительных сил; в то же время он не допускал перемен применительно к политической системе, созданной Мао Цзэдуном. Если исходить из того, что после ухода Мао Цзэдуна из жизни Китай нуждался в реформах, причем в реформах комплексных, всеобъемлющих, охватывающих и экономику, и внутреннюю политику, и внешнюю политику, то Дэн Сяопин был лишь «частичным» реформатором, реформатором в сфере экономики, но не в других сферах.
Он предпочитал либо оставаться в стороне, либо тормозить, либо препятствовать целому ряду изменений, которые были в интересах и китайской нации, и других наций, в частности, и в наших интересах.
Глава пятая
Чэнь Юнь
Чэнь Юнь — загадочная фигура, политик-невидимка. На годы он пропадал из поля зрения общественности. Потом возвращался как ни в чем не бывало. Он умело болел тогда, когда в нем не нуждались или полагали, что могут обойтись без него.
Например, его почти не было слышно в конце 1950-х гг., когда происходил «великий скачок» и создавались «народные коммуны». Но в начале 1960-х гг, кода страну нужно было выводить из экономического тупика, в который ее загнал Мао Цзэдун, Чэнь Юнь внезапно появился не только на публике, но даже посетил прием в посольстве СССР в КНР, где, в ответ на вопрос своего давнего, еще с 1920-х гг., знакомого, тогдашнего торгпреда СССР в КНР М.И. Сладковского о его здоровье, ответил, что болел, но сейчас чувствует себя лучше.
И он действительно тогда предлагал, ни больше ни меньше как ввести семейный подряд или «довести задания до каждого двора», то есть, по сути дела, раздать землю крестьянским семьям, передать им семейные наделы. Чэнь Юнь обосновывал свое предложение тем, что над КНР нависла угроза вторжения с Тайваня и если это произойдет, то крестьяне, при тогдашней системе «народных коммун», могут приветствовать Чан Кайши и Гоминьдан. На самом деле, это был лишь флер, а главная мысль Чэнь Юня состояла в том, чтобы указать на неразумность и вред политики Мао Цзэдуна в отношении крестьян.
После смерти Мао Цзэдуна и конца «культурной революции» Чэнь Юнь всплыл и оказался старейшиной руководителей КПК, самым высокопоставленным деятелем в сложившейся иерархии партии.
Можно напомнить, что партией, когда она пришла к власти в Китае, руководила семерка или «большая семерка».
На самом верху располагался один-единственный и неоспоримый «авторитет» — Мао Цзэдун, председатель ЦК КПК.
Ниже шли пять его заместителей, заместителей председателя ЦК КПК. Это были глава государства, председатель КНР Лю Шаоци, глава парламента, председатель постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей Чжу Дэ, глава правительства премьер Государственного совета КНР Чжоу Эньлай, безусловный авторитет в вопросах экономики, заместитель премьера Государственного совета КНР Чэнь Юнь и министр обороны Линь Бяо.
Если Мао Цзэдун в этой иерархической пирамиде был ее пиком, был своего рода божеством, то пять его заместителей были как бы полубожествами.
Для практической повседневной работы внутри партии Мао Цзэдуном был назначен Дэн Сяопин. По возрасту Дэн Сяопин был старше Чэнь Юня примерно на полгода, но по положению в партийной иерархии Чэнь Юнь был старше Дэн Сяопина, будучи заместителем председателя ЦК партии в то время, как Дэн Сяопин стоял на ступень ниже.
Дэн Сяопин занимал пост генерального секретаря ЦК КПК. По рангу он шел вслед за заместителями председателя. Он не сосредоточил в своих руках всю практическую власть в партии.
Мао Цзэдун предпочитал концентрировать всю реальную власть в своих руках, предпочитая при этом дисперсность власти на уровне ниже своего.
Каждый из его пяти заместителей ведал лишь одной областью работы под общим и верховным руководством председателя. Каждый отвечал только перед Мао Цзэдуном за состояние дел в своей области. Никто из заместителей до начала «культурной революции» не мог даже формально претендовать на положение единственного первого заместителя, хотя не формально Лю Шаоци считался вторым человеком в партии и в государстве.
Чэнь Юнь в этой структуре был чистильщиком, на него была возложена задача находить выход из безвыходного экономического положения, из тупиков, которые неоднократно возникали в экономическом и социальном развитии.
Во время «культурной революции» Чэнь Юнь, как это неоднократно бывало с ним и раньше, впал в анабиоз, своего рода политическую спячку. Он не был репрессирован. Он просто пережил «культурную революцию», оставаясь в стороне и в личной безопасности. Так было нужно Мао Цзэдуну. Правда, он исчезал с политического горизонта и переставал на время быть заместителем председателя ЦК КПК. Можно сказать, что Мао Цзэдун отвел Чэнь Юня и Дэн Сяопина на запасный путь. Очевидно, он полагал, что оба они могли ему пригодиться после завершения «культурной революции» при наведении относительного порядка в партии и в государстве.
Когда же Мао Цзэдун умер и «культурную революцию» пришлось свернуть, и к тому же Мао Цзэдун погубил Лю Шаоци, Линь Бяо погиб, а Чжу Дэ и Чжоу Эньлай умерли, Чэнь Юнь оказался старшим по положению и авторитету в партии.
До конца своей жизни, то есть еще полтора десятилетия после смерти Мао Цзэдуна, Чэнь Юнь был одним из тех «двух старцев», которые фактически направляли политику партии. Любому из них было достаточно промолвить всего два слова, чтобы партия прислушивалась к этим словам и выполняла наказы каждого из них.
Согласование мнений между ними было весьма не простым процессом.
Чэнь Юнь никогда не посещал Дэн Сяопина. Он практически не выходил из своего дома. Дэн Сяопин раз в год навещал Чэнь Юня, и тогда происходила беседа, которая определяла границы взаимодействия или сферу взаимодействия между ними.
Мы уже упоминали о том, что, когда партия в конце 1978 г. взяла курс на реформы и открытость Китая для внешнего мира, когда в той или иной степени было раскритиковано происходившее при жизни и правлении Мао Цзэдуна, особенно в годы «культурной революции», Чэнь Юнь произнес слова, которые произвели впечатление на всю партию, да и практически на всех китайцев. Он сказал: «Мао Цзэдун — это не Бог, а всего лишь человек. Лю Шаоци — это отнюдь не сатана, но человек, а вот Кан Шэн — это никак не человек, а просто исчадие ада».
Так в лапидарной форме Чэнь Юнь предложил доходчивое объяснение всей истории и ситуации в КПК и КНР.
Прежде чем обратиться к деятельности Чэнь Юня после смерти Мао Цзэдуна, можно вкратце вспомнить о его жизни и карьере.
Чэнь Юнь родился в самом начале, а умер в самом конце двадцатого столетия. Его жизнь — это практически весь двадцатый век.
Чэнь Юнь родился 13 июня 1905 г. в местечке Ляньтанчжэнь, расположенном приблизительно в 60 километрах к юго-западу от Шанхая. Его отец умер еще до рождения мальчика. Матери пришлось тяжело. На ее плечи свалилась забота о Чэнь Юне и его старшей сестре. Болезни и бедность преследовали семью. Мальчику не было и четырех лет, как умерла его мать. Чэнь Юнь и его старшая сестра остались на попечении бабушки со стороны матери. Но и та вскоре умерла. Брат матери и его жена воспитывали Чэнь Юня.