Стоило мне пошевелиться, как я почувствовал себя не лучше, судя по всему, мне тоже крепко досталось, но боль я терпеть умею. Волновала голова, которая совсем не хотела думать, а точнее, вспоминать. Однако некоторые фрагменты всё же присутствовали. Я точно помнил, что способен убить любого голыми руками. А ещё был уверен, что знаю гораздо больше, чем мне подкидывает память, но вот никак не получается добраться до истоков.
— Шевелитесь, мать вашу, не заставляйте брать в руки кнут! — снова заорал конвойный.
Но люди и без его приказа покидали деревянную клетку, которую кто-то догадался установить на колёса. Сдвинуть такую массу с места не под силу лошадям, а потому упряжку тянули два быка. Бросив взгляд немного в сторону, я рассмотрел ещё несколько таких повозок и из каждой сейчас на улицу выходили измождённые, в рваном тряпье люди, с металлическими ошейниками. Я осторожно потрогал свой и ухмыльнулся, ведь до сего момента даже не ощущал его на себе. Видимо, он здесь достаточно долго.
Несколько человек поднесли нам воду из колодца, что расположился на краю вымощенной камнем дороги. Надзиратель бесцеремонно подошёл к женщине и с силой сорвал с неё грязное тряпьё, полностью обнажив тело. Сунул в руки некое подобие мочалки и заставил смывать с себя дорожную пыль. Та же процедура ожидала и остальных. Некоторые раздевались добровольно и занимали очередь к кадкам с водой, я последовал их примеру.
Всё это сопровождалось неким ощущением дежавю. Словно нечто подобное со мной уже происходило. Может быть, поэтому я не рванул в атаку и не попытался убить каждого, кто косо на меня посмотрел. Я был полностью поглощён мыслями, пытался разобраться и вспомнить хоть что-нибудь.
Вскоре подошла моя очередь мыться, и этой процедуре я отдался полностью. Хотелось поскорее смыть с себя всю эту вонь и грязь, вот только очень уж вода ледяная. Хотя это даже не минус, жара здесь такая, что хочется целиком погрузиться в кадку.
— Надевай и только попробуй испачкать, — с силой толкнул меня в грудь беззубый конвойный какой-то тряпкой.
Я принял её, развернул и тупо уставился на простой отрез ткани. Никакого намёка на форму одежды. И как прикажете это надевать и главное — куда? Осмотревшись по сторонам, я увидел, как мужчины наматывают этот отрез вокруг бёдер, на манер трусов и попробовал повторить. И снова едва не уронил челюсть на землю, потому как руки сами исполнили задуманное, да так лихо, что я был уверен: пробеги сейчас пару километров, повязка и не подумает упасть. Даже нигде не натирало, словно я каждый день, на протяжении долгих лет подвязывал себе трусы из обыкновенной полоски ткани.
Вскоре банные процедуры были окончены, и нас снова затолкали в клетки. Повозки со скрипом тронулись с места, отчего нас нещадно затрясло. Всё же передвигаться на деревянных колёсах по булыжникам — не самая лучшая идея. Посмотреть бы в глаза тому, кто это вообще придумал. Но остальным было всё равно. Лица не выражали ровным счётом ничего. Их везли на торг, но никаких эмоций это не вызывало, впрочем, и я был относительно спокоен, словно знал, что впереди меня не ожидает ничего страшного.
Поглощённый своими мыслями и от мерного покачивания, я задремал. Периодически, то проваливался в сон, то вновь всплывал на поверхность. Звуки и образы при этом смешивались, и я не всегда понимал, где сон, а где явь. Перед глазами мелькали странные образы. Зарёванное лицо очень милой девушки, она будто прощалась со мной, и от её взгляда сердце сжималось. Хотелось броситься к ней, обнять, прижать к себе и больше никогда не отпускать. Была и другая, красивая, яркая, но её образ отчего-то вызывал раздражение. Снилась война, странная, с непонятным оружием, вроде как привычное ложе, спусковой крючок, но работало оно как-то иначе. Да и откуда мне было знать, как вообще работает оружие, судя по миру вокруг, даже пороха ещё не изобрели. Но я знаю и о нём, и о других вещах. Машины, огромные небоскрёбы из стекла и бетона, самолёты, что могут преодолеть скорость звука. Откуда всё это? Кто я, где нахожусь и как вообще сюда попал? Я точно чужероден этому миру, мне здесь не место.
Внезапно, когда я в очередной раз оказался на границе между явью и сном, моё зрение дало сбой, я вдруг увидел всё, что происходит вокруг, но как-то иначе. Будто мир пронзают миллиарды сосудов, которые питают его жизненной силой. Из них соткано всё: земля под ногами, редкие колючки, что торчат в песках по обочине, люди, воздух. Но я не придал этому никакого значения, списав лишь на сонный бред. Я пытался вернуть образ плачущей девушки, но он будто хитрый, шустрый зверёк, постоянно ускользал от меня.
Внезапно караван замер, и я окончательно проснулся, открыл глаза и осмотрелся. Огромная каменная крепостная стена была первой, что я увидел. Идеально подогнанные блоки, уложены без единой капли раствора. И вид этой великолепной конструкции нисколько меня не удивил, хотя должен был. Стена показалась очень привычной, я кажется, даже знал, что меня ждёт по её другую сторону. Там не менее великолепный каменный город, с резными фасадами и невероятной чистотой улиц.
— Вылезай, мать твою! — раздался громкий крик у самого уха, а в дополнение к нему в рёбра больно ткнулось древко копья.
Я вынырнул из раздумий и понял, что остался один в клетке, все остальные уже выстроились в ряд подле неё. Их ошейники скрепили общей цепью, видимо, чтобы вереница не разбрелась и не потерялась в толпе. Потому как о побеге, никто даже не помышлял, и это было видно по покорным взглядам.
Вскоре процессия сдвинулась с места и через какое-то время мы пришли на рабский рынок. Здесь не нужно быть гением, чтобы это понять. Нас окружали точно такие вереницы из закованных в цепи людей. У некоторых на руках имелись деревянные коло́дки, видимо, их считали опасными. И снова не совсем понятно, почему их взор тоже не выражал покорность.
Только чуть позже я понял, в чём дело, это был простой рекламный ход. В тот момент мимо стройных человеческих рядов прогуливался некий господин. И все наперебой бросились расхваливать свой товар, в том числе и хозяин рабов с коло́дками.
— Господин Дарий, уверяю вас, это самые опасные бойцы во всей Эллодии… — эмоционально доказывал хозяин.
Вот только господин Дарий безразличным взглядом окинул перевитые сухими мышцами тела этих бойцов и двинулся дальше. Он как раз проходил мимо нас, когда я с любопытством рассматривал его и наши глаза встретились. Похоже, что его это как-то задело, он замер, слегка прищурился и подошёл сразу ко мне, вот только тут же перевёл взгляд на беззубого.
— Сколько? — спокойно спросил он.
— Пять золотых, — не моргнув глазом, ответил тот.
— Ясно, — тихо кивнул Дарий и сделал вид, что собирается уходить.
— Я имел в виду три, три золотых, — поспешил поправиться продавец.
Дарий вновь вернулся ко мне, окинул скучающим взглядом мою фигуру и наши глаза вновь встретились.
— А ты дерзкий, — ухмыльнулся он, явно обращаясь ко мне. — Мало кто из рабов осмеливается так пристально смотреть в глаза господам. За такое могут выпороть.
— Прикажете высечь его, господин? — тут же подсуетился беззубый.
— Два золотых, — не отрывая от меня взгляда, озвучил цену Дарий.
И только торговец хотел согласиться, как непонятно откуда появился какой-то тип в одеянии средневекового монаха.
— Я дам за него пять, — спокойно произнёс тот, и Дарий удивлённо обернулся.
Мне показалось, что господин слегка вздрогнул, когда увидел того, кто посмел перебить его цену. Но всё же с самообладанием у него был полный порядок. Он сделал вид, что задумался и слегка усмехнулся.
— Десять, — вдруг резко повысил цену Дарий.
— Он не нужен тебе.
— Даже не знаю, — покачал головой в ответ тот. — Если сами шаманы готовы выкупить этого раба, думаю, за него стоит поторговаться.
— Не глупи, Дарий, — спокойно отреагировал шаман. — Ты всё равно не сможешь меня перебить.
— Зато знатно выпотрошу твои карманы, — усмехнулся тот. — Двадцать золотых.
Торговец смотрел на происходящее широко раскрытыми глазами, а на лице блуждала алчная улыбка.
— Я дам пятьдесят, — совершенно без эмоций поднял ставки шаман.
— Сто, — продолжая ухмыляться, озвучил Дарий.
— Три сотни золотом и если ты поднимешь ещё хоть на один, я заставлю тебя опустошить твой кошель, но раба всё равно заберу.
— Он твой, — продолжая улыбаться, поклонился Дарий и спокойно пошёл дальше.
Торговец трясущимися руками едва справился с замком на цепи и высвободил меня из общего строя. Затем судорожно несколько раз облизал пересохшие губы и вытянул руку вперёд.
— Триста золотых, господин, — добавил он дрогнувшим голосом.
— Здесь сотня и это на девяносто восемь больше, чем ты собирался за него выручить, — сухо ответил тот и бросил кожаный кошель в ладонь беззубого.
— Но господин, мы договаривались…
— Я договаривался не с тобой, — сверкнул гневным взглядом тот, и торговец решил не продолжать спор.
Вряд ли он вообще рассчитывал получить больше, даже за всех нас вместе взятых. Его день определённо удался, а вот насчёт меня, пока непонятно.
— Иди за мной, Безликий, — позвал меня шаман и, не оборачиваясь, двинул на выход с рыночной площади.
— Почему ты назвал меня Безликим? Ты меня знаешь?
— Лучше, чем ты думаешь, — сухо ответил тот и даже не обернулся.
— Кто я?
— Тот, кому лучше вообще не рождаться.
— Почему ты так странно отвечаешь?
— Потерпи, скоро ты и сам всё узнаешь.
*****
Как только боль от инъекции стихла, и я смог хоть немного соображать, голова едва не взорвалась от воспоминаний. Они хлынули сплошным потоком, будто кто-то невидимый разрушил плотину. Я вспомнил всё, каждое мгновение, каждый свой шаг и даже то, как запустил храмовый комплекс. Кровь мгновенно вскипела внутри, и я рывком сорвался с топчана.
— Куда-то собрался? — прозвучал вкрадчивый голос.
— Ты знаешь куда, — сухо ответил я.