– А вы не думаете, что к этому убийству мог быть причастен доктор Колмен? Если бы одно из его заключений полностью подтвердилось, ему же это пошло бы на пользу? Особенно учитывая, что вокруг него заваривается каша. И вдруг его выводы оправдались, а сэр Эндрю Клегг, оказывается, ошибся.
– Однако вряд ли бы он действовал столь демонстративно, – усомнился инспектор.
– Вряд ли. Но если бы получилось, он оказался бы в выигрыше. И я уверен, что подмененную помаду, являвшуюся столь очевидным орудием, должны были уничтожить. Ни один человек в здравом рассудке не допустил бы, чтобы ее нашли.
– То есть кто-то должен был взять ее прямо на медкомиссии, после использования.
– Вероятно, – согласился Дэвид.
– Тогда Колмен, если это он, должен был иметь сообщника.
– Эту девицу-пожарную или кого-то другого.
– Убийцы не любят аксессуаров, ни до убийства, ни после.
– Видимо, потому-то вы и не можете найти эту пожарную.
– Вы предполагаете, что ее тоже убили?
– Нет. Я считаю, что это вы так предполагаете, – заметил Дэвид.
Они улыбнулись.
– Зря трачу ваше время, – сказал Дэвид со смирением, которого инспектор Стейнс пока не понимал и потому не ужасался. – Пойду и обдумаю все еще раз. А как отреагировал доктор Колмен на эти новости?
– Не могу вам сказать, – ответил инспектор. – Очевидно, он уехал в выходные и адреса не оставил.
– Не может быть! – Дэвид был искренне потрясен. – Как это невероятно грубо с его стороны!
– Грубо или нет, – скривился инспектор, – а этот тип смылся.
Глава 5
На следующее утро Дэвид решил ознакомиться с «Зеленым какаду», и особенно с его владелицей, миссис Сомервиль, а также новой официанткой. Ее имени он пока не знал, но имел достаточно полное ее описание, сообщенное накануне вечером Рейчел Уильямс, воспоминания которой о поведении этой девицы и вызвали у нее столь страшное подозрение. Дэвид выслушал Рейчел и воспользовался на следующий день первой возможностью осмотреть место действия с мисс Покок. Мисс Покок рада была снова пережить захватывающие впечатления, связанные с происшествием в «Методист-Холле», и детально и точно описала события, произошедшие на медкомиссии для женщин, и всех их участников. Сопоставляя ее рассказ с рапортом инспектора Стейнса и впечатлениями Рейчел, Дэвид сделал два пока еще теоретических вывода. Первый: весьма маловероятно, что загадочная пожарная имела хоть какое-то отношение к убийству Урсулы Фринтон, и второй: эту девицу можно объединить со злобной официанткой из «Зеленого какаду». Эти выводы еще следовало проверить, а также найти причину злобы, для чего Дэвид примерно в одиннадцать утра и направился на шорнфордскую улицу Хай-стрит.
Придя туда, он заказал себе утреннюю чашку кофе. Попивая его и куря сигарету, он разглядывал других посетителей, в основном пожилых и освобожденных от военных работ – многие из них бросали в его сторону удивленные и презрительные взгляды. Эти люди явно не представляли себе подобную службу нации, без военной формы, позволявшую вот так прохлаждаться поздним утром. Дэвид смог определить и официантку, о которой говорила Рейчел. Девушка перемещалась с неспешной грацией и орудовала тяжелыми подносами с легкостью, говорящей о сильных руках и здоровых мышцах. Он видел, что работа ей совершенно неинтересна, но действовала она эффективно и, насколько можно было судить, вежливо.
Допив кофе, Дэвид понес счет к конторке и удивил миссис Сомервиль, когда, расплачиваясь, решительно попросил обменяться с ней парой слов наедине. Первым побуждением миссис Сомервиль было отказать. Вторым, пока мысли лихорадочно перебирали неоплаченные счета и незаполненные налоговые формы, – потянуть время. И когда Дэвид повторил свою просьбу с ободряющей улыбкой и таким голосом, который она про себя назвала «настоящим», любопытство взяло верх над осторожностью и мисс Сомервиль провела гостя в небольшую гостиную, служившую одновременно и офисом.
Здесь Дэвид объявил собственный официальный статус и показал полученное от местной полиции подтверждение своих полномочий задавать вопросы.
– Вы, наверное, слышали, что мисс Фринтон обедала тут в день своей смерти, – начал он. – Возможно, вы ее знали в лицо. Я бы хотел узнать, какое впечатление она на вас произвела.
Миссис Сомервиль задумалась на несколько минут.
– Это довольно трудный вопрос, – наконец сказала она. – Понимаете, здесь всех Фринтонов хорошо знают. Уэйкли, где они живут, отсюда всего в четырех милях, так что, естественно, для них тут шопинг-центр. Я знала Урсулу с самого ее детства. Ее привез сюда дядя, как вам, полагаю, известно. Ее отец, убитый в прошлую войну, и мистер Хьюберт – братья-близнецы. Бедная мать умерла вскоре после гибели мужа, когда Урсуле исполнилось всего четыре года. Поначалу она приезжала сюда со старой няней – когда мистер Реджинальд уже не нуждался в няньке, та осталась в доме в качестве портнихи. За Урсулой тоже присматривала она. Я так хорошо помню, как по утрам они приходили пить шоколад со взбитыми сливками.
Миссис Сомервиль вздохнула – больше по шоколаду и взбитым сливкам и прошлому великолепию довоенных завтраков, нежели по теперешней трагедии. Дэвид тактично напомнил ей о сути вопроса.
– Но в тот день вы видели мисс Фринтон?
– О да. И других тоже. Но не вместе с ней, конечно же. Она была с этим своим женихом, который оказался мужем. Странно, что они поженились в такой спешке, никому не сказав. Но в нынешние времена молодые люди стали очень независимыми, и, конечно, сейчас не купишь ничего стоящего, поэтому и правда нет смысла в большой свадьбе, раз она не приносит подарков.
Дэвид вежливо согласился. Он чувствовал, что продвигается медленно, а подробности о жизни Фринтонов можно эффективнее собрать в другом месте, например в той же деревне Уэйкли и в самом поместье. С другой стороны, миссис Сомервиль сообщила ему два интересных факта, которые следует уточнить.
– Я не заметила, сколько времени была здесь старая няня, – ответила миссис Сомервиль, обдумав вопрос. – Она сидела у дверей и явно нервничала.
Рейчел назвала ее озабоченной, вспомнил Дэвид. Наверное, старуха сможет лучше объяснить свое поведение.
– Но мистера Фринтона я отчетливо помню.
Миссис Сомервиль сделала паузу, чтобы подчеркнутая интонация дошла до слушателя. Увидев, что все внимание Дэвида посвящено ей, она описала в некоторых деталях явное удовлетворение мистера Реджинальда и его особенную улыбку.
– Вы думаете, это как-то связано с его кузиной? – спросил Дэвид.
– Не могу сказать.
– Может, он узнал о ее свадьбе и ему показалось забавным заблуждение молодой пары, будто ей удастся сохранить секрет?
– Возможно. – В голосе миссис Сомервиль послышалось сомнение.
– Он хорошо к ней относился? Они ладили? Полагаю, у них родственные отношения?
– Нет, это вряд ли. Она намного его моложе, кажется, на восемь лет. А кроме того, мистер Реджинальд сам женился очень рано, когда Урсуле было около тринадцати, если я правильно помню. Ему, значит, двадцать один. Очень был необузданный в молодости и сильно огорчал своего отца.
Миссис Сомервиль опустила глаза, показывая, что есть подробности, которые она могла бы обнародовать с удовольствием, хотя и с приличествующей неохотой. Дэвид ее разочаровал, деликатно вернув к событиям того дня.
– Мистер Фринтон говорил с кем-нибудь или читал что-то, отчего мог быть так доволен?
– Право, не могу сказать, заключалось ли дело в том, что он читал. Он сидел один. У него за ленчем была местная газета, но он ее отложил, когда я принесла ему кофе. Нет, я действительно ума не приложу, что его заставило так улыбнуться, но улыбка была лучезарной, и я помню ее совершенно отчетливо.
– Спасибо. – Дэвид сделал вид, что заглядывает в блокнот, где записал несколько скудных фактов, полученных от миссис Сомервиль. – Не сомневаюсь, что ваши сведения окажутся полезными. А сейчас я хотел бы попросить вас еще об одной вещи. Мне необходимо поговорить с официанткой, обслуживавшей мисс Фринтон. Эта девушка, насколько я понимаю, здесь недавно. Темноволосая.
– Да, – ответила миссис Сомервиль. – Филлис Хилтон. Вам лучше поговорить с ней сейчас, пока не настало время ленча. На следующей неделе она собирается уходить.
– Правда?
– Они то и дело меняют работу. – Миссис Сомервиль явно чего-то недоговаривала. – Конечно, она бы вообще никогда ко мне не попала, если бы ее не уволили из ВААФ по состоянию здоровья, и она ждала вступления в АТС[2], если ее туда возьмут. Сейчас она, кажется, совершенно непригодна по медицинским показаниям – хотя с виду вполне цветущая, крепче всех моих девушек. Но мне не понять докторов службы.
Дэвид, часто оказывающийся в таком же недоумении, кивнул.
– Вы сказали, ее зовут…
– Филлис Хилтон.
– Не может быть!
Миссис Сомервиль удивилась:
– Так она мне сказала. У вас есть причины предполагать…
– Простите. Это от неожиданности, пожалуйста, не обращайте внимания…
– Я сейчас приведу ее к вам.
Миссис Сомервиль вышла, а Дэвид, оставшись один, встал и посмотрел через застекленную дверь в расположенный позади кафе садик. Он увидел газон с двумя узкими клумбами, а за ним – огородик с кочанами зимней капусты, выбрасывающими свежие листья, и несколько рядов конских бобов, уже показавшихся из земли.
Клумбы окружали острые молодые побеги шалота. Миниатюрный сарайчик для инструментов занимал один угол, а другой – бак с водой и компостная куча.
От созерцания этого пейзажа Дэвида отвлек неприятный голос:
– Вы хотели меня видеть?
Дэвид обернулся, серьезно кивнул:
– Мисс Филлис Хилтон?
– Да.
– Присядем?
Он предложил открытую пачку сигарет, и девушка, поколебавшись, взяла одну. Видно было, что она нервничает, но держит себя в руках. Дэвид кратко рассказал ей, зачем приехал в Шорнфорд.
– Не сомневаюсь, что вы уже читали результаты дознания, – сказал он. – Ваши местные газетчики все для этого сделали. Но меня весьма удивляет, что вас они не нашли.