— Он ехал замыкающим, — вмешался Шерлок Холмс, — и потому, в отличие от ускакавших вперед всадников, мог что-то заметить на вершине холма. Как жаль, уже в который раз эта история не находит достаточного подтверждения.
— Ле Брюна, — подхватил возившийся с узлами Майкрофт, — если это его настоящее имя, последний раз видели в компании головорезов на трансваальских золотых приисках. По всей вероятности, он уже мертв, как и рядовой Арнольд Левенс. Осмелюсь предположить, погибли они от одной руки.
Майкрофту наконец удалось ослабить узел. Он развернул промасленную ткань. На столе лежала винтовка с отполированным до блеска деревянным прикладом, на вид совершенно новая. Казнозарядное ружье, более короткое, чем те, что были в ходу лет десять назад, но достаточно распространенное среди нынешних пехотинцев. На стволе красовалась аккуратная стальная пластинка с гравировкой — британская корона и латинские буквы V. R., означающие «королева Виктория», снизу стояло клеймо изготовителя — «Энфилд, 1870».
— Когда принц погиб, — сообщил нам Майкрофт, похлопав по стволу, — отряд Кэри помчался к лагерю на Кровавой реке. Солдат послали на поиски тел троих павших лишь на следующий день. Тогда-то и обнаружилось это ружье — на холме над заброшенной деревней. Мартини — Генри, сорок пятый калибр, изготовлено в Великобритании. По словам экспертов из вулиджского арсенала, из него ни разу не стреляли. Винтовку зарядили, но потом убийца понял, что пуля не понадобится, и вытащил патроны. Туземцы справились без посторонней помощи. Взгляните. Весьма эффективное устройство. Курок взводится автоматически, когда патрон вкладывается в патронник. То есть стрелять можно почти сразу же. А еще оно весьма и весьма точное.
— Но оружие бросили?
— Бросили? Да, доктор. Это сделал тот, кто покинул место происшествия еще быстрее, чем отряд капитана Кэри! И ему было прекрасно известно: поблизости могут оказаться другие британские кавалеристы, которых, несомненно, привлекут звуки пальбы. Наш загадочный всадник не испытывал ни малейшего желания объясняться с ними. Откуда у него, гражданского лица, винтовка военного образца, да еще и в превосходном состоянии? Нет, гораздо проще оставить ее на холме, пусть думают, что туземцы второпях потеряли свой трофей. — Майкрофт на мгновение замолк, а потом загнул на руке четвертый палец. — И наконец, Изандлвана. Именно там все и началось. Похожего всадника якобы видели на перевале над местом сражения. Верхом на серой лошади. Но там дело обстояло иначе. Причем здесь призраки, джентльмены, если мы потерпели поражение под Изандлваной по реальным причинам. Неправильные отвертки и испорченные патроны сыграли свою роль.
Майкрофт завернул винтовку и принялся завязывать бечеву.
— Генри Пуллейн проявил необычайную отвагу. Он прекрасно знал, что обречен, но успел написать записку и спрятать ее так, чтобы его убийцы не добрались до нее. В ней говорится о предательстве. Но это еще не все. Рядом с телом полковника обнаружили небольшой кусочек металла, не толще вашего пальца. Он не мог просто так оказаться там, это было послание. Пальцы Пуллейна до последнего мгновения сжимали его. Точно такие же бесполезные отвертки неправильного калибра валялись и в траве возле фургонов с боеприпасами. Непригодные железки, которыми так и не удалось открыть ящики, чтобы снабдить патронами стрелков на передовой. Случайность исключена.
В залитом солнечным светом кабинете воцарилась мрачная тишина. Перед нашими глазами, словно образы из волшебного фонаря, мелькали ужасные сцены: солдаты, стоящие спина к спине и отбивающиеся от туземцев штыками.
— А что же Джошуа Селлон? — спросил я. — Как он оказался у Изандлваны?
Майкрофт затянул последний узел и посмотрел на меня, приподняв брови и словно удивляясь моей недогадливости.
— Доктор, вы помните, как впервые повстречали его в купе в поезде Бомбейской, Бародской и Центрально-Индийской железнодорожной компании?
— Разумеется.
— У капитана Селлона была профессиональная привычка запоминать имена, лица и разговоры. Вот и ваша беседа отмечена в его записной книжке. Вы ехали из Бомбея в Пешавар, к северо-западной границе, правильно? И обсуждали тайный трибунал, так там написано.
— Именно, — кивнул я. — Почти до самого Лахора.
— А помните, поезд задержали на небольшом полустанке?
— Да. Я до сих пор не знаю почему. Наверное, мы должны были пропустить другой состав, следующий в Бомбей.
— Тогда в ваше купе заглянул офицер, по всей видимости Анструзер из штаба бригады. И капитана Селлона вызвали на срочную встречу с руководством.
— Правильно.
— Но знаете ли вы, почему его вызвали?
— Нет. После того случая я больше не видел Селлона до дня его убийства в Карлайл-меншенс.
— Тогда вам интересно будет узнать, доктор, что Селлон был не простым офицером военной полиции, а одним из лучших следователей, когда-либо служивших в отделе особых расследований. Капитана сняли с вашего поезда из-за телеграммы, пришедшей из Калькутты от секретаря генерал-губернатора Индии. Селлону предписывалось немедленно вернуться в Бомбей. Именно тогда появились первые подозрения об истинных причинах изандлванской трагедии. Начали допрашивать уцелевших. Джошуа Селлону надлежало отправиться в Африку и возглавить расследование. Именно он должен был сопровождать первый отряд, собиравший улики на поле боя. Поэтому из Лахора на ваш маленький полустанок направили специальный поезд. А в Бомбейской гавани уже стоял под парами легкий крейсер. В Африке срочно потребовались люди, чьи способности помогли бы разобраться в случившемся. До Англии было далеко, а вот Джошуа Селлон добрался из Индии до Дурбана, ближайшего к Изандлване порта, гораздо быстрее, чем ваш полк до Кандагара.
— Тогда я и понятия не имел ни о чем подобном, — тихо признался я. — Юные офицеры, наши спутники, обращались с ним как с недотепой. Скучный пожилой джентльмен, так они его называли.
— Скучный пожилой джентльмен, вы говорите? — Майкрофта явно позабавила моя близорукость. — Но разве можно придумать более совершенную маскировку? Вашим двум остолопам повезло, что он за них не взялся. Джошуа Селлона пожелал видеть сэр Генри Бартл Фрер, наместник ее величества в Южной Африке. Когда-то Селлон служил у него, еще в Бомбее, поэтому сэр Бартл хорошо знал и ценил его. Когда после трагедии у Изандлваны начали распространяться подозрительные слухи, он отправил телеграмму в Калькутту и затребовал бывшего подчиненного. Именно так Джошуа Селлон, лейтенант Холливелл и еще двое офицеров военной полиции оказались в составе первого похоронного отряда, который прибыл в Зулуленд спустя несколько месяцев после сражения. Вот там все и выяснилось.
Майкрофт Холмс спрятал ружье в шкаф и повернулся к нам.
— В скором времени следователи обнаружили в траве возле фургонов с боеприпасами несколько фальшивых отверток. На первый взгляд они ничем не отличались от обычных инструментов, которыми вскрывают ящики с патронами для винтовок Мартини — Генри. Но их отправили на экспертизу.
— Но почему же, — не смог я сдержать своего изумления, — никто не проверил их, пока отряд лорда Челмсфорда маршировал от Кейптауна к Зулуленду? Неужели за все это время им ни разу не пришлось стрелять? Хотя бы во время смотров?
Майкрофт смерил меня жалостливым взглядом, в котором явно читались сомнения в моих умственных способностях. Мне вспомнился сержант Гиббонс.
— Доктор, боюсь, вы не совсем понимаете. Отвертки заменили лишь после последней проверки, а она состоялась вечером накануне битвы. Именно в этом-то все и дело. Подвох был устроен точно по плану. Так называемый охотник сначала должен был убедиться, что зулусы выдвинулись на нужную позицию и готовы атаковать на следующее же утро. Он достаточно хорошо знал туземцев и их тактику. Именно этого момента Моран и дожидался много ночей подряд.
— И сколько же это продолжалось?
— Кто знает? — пожал плечами Майкрофт. — Он охотник и следопыт и умеет появляться и исчезать незаметно. Мне кое-что известно о Моране. Это моя работа. Рэнди Моран может красться по лесу в кромешной тьме, и ни одна веточка не хрустнет у него под сапогом. Той ночью, поняв, что зулусы нападут наутро, он пробрался в лагерь. Его интересовали не только отвертки: он похитил заспиртованную в стеклянном сосуде голову. Без малейшей на то необходимости, только лишь из желания оставить подпись. Мы достаточно хорошо его изучили и понимаем его мотивы. Так что лучше оставьте его нам.
Шерлок Холмс, который, как ни странно, все это время молчал, откинулся на стуле.
— Оставить его вам? Дорогой братец, сколько же в тебе самоуверенности. А ведь ты не предоставил ни одного доказательства вины полковника Морана.
— Мы прекрасно знакомы с этим мерзавцем, — усмехнулся его брат, но в этот раз усмешка вышла невеселой. — Не хуже, чем с Оуэном Глиндуром. Да, голова полковника пока еще не заспиртована в стеклянной банке. Но, полагаю, эту операцию вполне можно будет осуществить, когда палач с ним разберется.
— Значит, вы так его и не нашли? — поинтересовался по-прежнему хмурый Холмс.
Майкрофт открыл ящик стола, достал несколько тонких кожаных папок и выбрал одну. В ней лежала большая фотография мужчины лет сорока. Даже на снимке взгляд холодных прищуренных глаз действовал гипнотически. В очертаниях лба и носа угадывалась крайняя жестокость, эффект усиливали размеры портрета. На нас словно смотрел живой человек, который вот-вот заговорит. Мужественное, но злобное лицо. Настоящий охотник и убийца.
Высокий лоб свидетельствовал о незаурядных умственных способностях, под стать интеллекту самого сэра Майкрофта. Но плотно сжатые челюсти и линия губ выдавали чувственные стремления, которые неизбежно развращают острый ум и врожденную добродетель. На карточке Моран был изображен лишь по плечи, но и по ним можно было судить о его силе и ловкости.
— Полковник Роудон Моран, — тихо произнес Майкрофт. — Опасный враг и ненадежный друг. Человек невероятной мощи, умеет искусно скрывать свой гнев, но никогда и никого не прощает. Весьма хитроумен. Он сумел завоевать богобоязненную Эммелин Патни-Уилсон и смеялся ей в лицо, когда она умоляла не бросать ее на милость жестокого мира. Именно эти насмешливые глаза, джентльмены, заставили ее покуситься на жизнь собственных детей и покончить с собой.