Я слышал о Моране много дурного, но такого сумасшедшего бреда не ожидал, ведь то были слова настоящего безумца. Теперь голос вроде бы доносился с правого борта, а мы двигались к корме вдоль левого, прижавшись спиной к стенке салона, тихо, будто призраки. Вдруг совсем рядом с моей правой ногой полетели в разные стороны щепки — Моран снова выстрелил наугад. Значит, он тоже повернул и крадется позади. Мы шли, стараясь не издавать ни звука, но рано или поздно придется выйти из-под прикрытия салона, и тогда нас неминуемо увидят дружки полковника, пришвартовавшиеся возле лебедки. Холмс достал веблей, но пока пистолет был совершенно бесполезен.
Мне в голову пришла безумная идея: быть может, прыгнуть за борт и уплыть? Сбросим ботинки и пальто и уцепимся за одну из дрейфующих в море деревяшек. Нужно лишь чуть отдалиться от корабля, тогда нас скроет туман. До «Принцессы Генриетты» не более двух сотен ярдов, а с ее бортов наверняка вывесили веревки для уцелевших во время крушения пассажиров. Получится ли? В детстве, да и в Баттерси во времена студенчества я плавал и не на такие расстояния. Но вода очень холодная, к тому же нас может унести течением.
У Холмса явно был какой-то план. Своими длинными тонкими пальцами, которые вызвали бы зависть у самого Паганини или Иоахима, он бесшумно откатил в сторону дверь салона. Наш преследователь затих. Он мог быть и в шести, и в шестидесяти футах от нас. А вдруг полковник решил сбежать? Нет. Он совершенно точно крадется следом. Пригнувшись, мы пересекли темную комнату (занавески на окнах были задернуты) и вышли к правому борту через дверь на другой стороне. Холмс решил сделать круг и еще раз пройти тот же путь, подобравшись к противнику со спины.
Оказавшись на окутанной туманом палубе, мы ощупью двинулись вперед, снова прижавшись спинами к стенке салона. На том месте, где Моран, по всей видимости, стоял не так давно, до нас снова донесся его голос. Если удача на нашей стороне, мерзавец думает, что мы по-прежнему направляемся к корме. Пусть только полковник покажется, тогда хватит и одной пули. Или воспользоваться моментом и прыгнуть за борт? Я как раз оценивал наши шансы, но вдруг обо что-то запнулся в темноте и едва не упал. Бревно? Нагнувшись, я нащупал чью-то ногу, потом полу сюртука, потом лицо. На мгновение луч маяка пробежал по водной глади. В отразившемся свете я успел разглядеть лицо покойного. Лейтенант Кейбелл.
Меня сковал страх, но вовсе не из-за мертвого тела. Трупов за свою жизнь я повидал предостаточно. С ужасом я осознал, что в нашем плане что-то пошло не так. Мы угодили в ловушку. Холмс предполагал, что враги ни на минуту не выпускали нас из виду, читали наши письма, расшифровали код и поверили, что он сам будет на борту, несмотря ни на что. Неужели теперь он просчитался?
— Вы сами этого хотели, доктор, — тихо шепнул кто-то сзади дружеским, почти задушевным голосом. — Видите? Вышло по-вашему. Вы стоите между мной и мистером Холмсом. Он не сможет выстрелить в меня, ведь тогда ему придется прикончить и вас. Думаю, этого он делать не станет, а сию же минуту положит пистолет на палубу, ведь иначе мне с превеликим сожалением придется вас укокошить. А затем и его самого, испытывая неведомое мне дотоле душевное смятение.
— Холмс, делайте что должны! — крикнул я.
И тут же понял, какую глупость совершил. Я ведь имел в виду: забудьте про меня и любой ценой уничтожьте Морана. Нужно было сказать: «Пристрелите его!» — тогда все стало бы ясно. Но мое восклицание можно было истолковать иначе: «Делайте, как он скажет». К моему отчаянию, Холмс положил пистолет на палубу.
— Мои поздравления, полковник, — сказал он. — Ваша охотничья репутация, безусловно, заслуженна. Это упущение с моей стороны: я не предусмотрел, что вы используете тело лейтенанта Кейбелла как приманку. Рано или поздно даже в тумане мы в буквальном смысле наткнулись бы на беднягу. И западня захлопнулась бы.
Моран никак не отреагировал на комплимент. Он наконец-то вышел на свет. В своем тяжелом армейском бушлате полковник походил на медведя.
— Шаг вперед, джентльмены, — приказал он, взмахнув духовым пистолетом. — Будьте любезны. Поближе к свету.
Ситуация складывалась отчаянная. Мои мысли лихорадочно скакали по кругу. Оставалось лишь подчиниться. Нужно двигаться как можно медленнее и не терять головы. Моран шел за нами и подобрал мой револьвер, прежде чем я успел ему помешать.
Кто-то отдернул шторы в салоне и зажег там лампу, ее свет лился через выбитые окна и тускло освещал участок палубы возле пароходных труб, где мы недавно стояли. Холмс повернулся к противнику так, чтобы окна оказались у нас за спиной. Моран рассмеялся над этой уловкой.
Не глядя, он вытащил из веблея все шесть патронов и ссыпал их себе в карман. Но потом вдруг передумал, достал один и вставил обратно в барабан. Что за фокусы!
Сжимая веблей в правой руке, полковник поднял левую с пистолетом фон Хердера. Раздался едва слышный звук, напоминающий хлопок вылетающей из бутылки пробки, я инстинктивно пригнулся, и последнее уцелевшее окно салона разлетелось вдребезги. Что затеял Моран? Это была игра, игра сумасшедшего, окончательно свихнувшегося преступника. Почему бы просто не убить нас?
— Вы думаете обо мне плохо, мистер Холмс?
— Я, полковник Моран, признаться, вообще о вас не думаю, — отозвался мой друг, голос его был спокоен, будто речь шла всего-навсего о куске торта во время чаепития.
— Кривите душой, сэр! — усмехнулся Моран. — И вам это доподлинно известно. Я бы оскорбился, будь это правдой. Кем бы вы меня ни считали, я спортсмен и не убиваю хладнокровно. И вас не стану, хотя мог бы пристрелить обоих. Я не поступаю так с людьми вашего калибра, мистер Шерлок Холмс, хотя вы доставили мне немало неприятностей. Вы заслуживаете лучшего конца.
Точно спятил!
— Неужели? — В голосе Холмса снова прозвучала вежливая скука.
— Мистер Холмс, мы должны решить это дело меж собой. Мир маловат для нас обоих, кто-то должен уйти. Вот так. Но я дам вам шанс.
Мой друг не ответил, и Моран продолжил свой безумный монолог:
— Видите, у меня два пистолета? Мой собственный и доктора. Устроим дуэль. На такой дистанции наш спор разрешится быстро. Вас, мистер Холмс, рекомендуют как достойного противника, с которым не зазорно стреляться. Прекрасно. С оружием фон Хердера вы, полагаю, незнакомы, но ничего, зато прекрасно знаете веблей своего друга. Я дам его вам, с одной пулей. Стреляйте первым. Можете проверить: патрон в барабане. Благодаря особому умению мне порой удавалось увернуться от пули, но согласитесь: промахнувшись на таком расстоянии, вы окажетесь недостойным ни своей репутации, ни жизни. Тогда настанет мой черед целиться в вас. По-моему, все честно, как вы думаете?
Здесь точно крылся подвох, но я не понимал, какой именно. Моран определенно собирался убить нас обоих, но этой игрой еще и странным образом тешил собственное тщеславие.
— А что, — все тем же вежливым тоном поинтересовался Холмс, — станет с моим коллегой?
— Если ваш выстрел достигнет цели, — усмехнувшись, отозвался Моран, — его трудности разрешатся сами собой. В противном случае, боюсь, выход только один.
— А вдруг я откажусь…
— Значит, вы гораздо глупее, чем о вас говорят, мистер Холмс! Не разочаровывайте же меня! Разумеется, ваш промах не исключен. Но даже и тогда я могу пожертвовать ответным выстрелом. Я, сэр, охотник, а самое большое удовольствие охотнику доставляет риск. Я набиваюсь к вам в палачи. Но, как говаривали еще во времена холодного оружия, казнь никуда не годится, если человека убить по-мясницки неопрятно, вся соль в том, чтобы одним ударом меча снести ему голову с плеч, а тело при этом должно остаться на ногах. Понимаете? Давайте же.
Держа веблей за ствол, Моран опустил его на палубу и подтолкнул ногой к Шерлоку Холмсу.
Я оценил разделявшее нас расстояние. Быстро мне до полковника не добраться: он успеет выстрелить. Но как только Моран поднимет пистолет и прицелится в Холмса, нужно кинуться на него и свалить с ног, как на университетском матче по регби. Не зря же я играл за клуб «Блэкхит». Быть может, ему и удастся прикончить нас обоих, но сначала он развернется и выстрелит в меня, это даст Холмсу возможность прыгнуть на мерзавца и довершить дело. Шансы не велики, но других у нас нет.
— Приступим! — На этот раз смех врага прозвучал почти визгливо.
Холмс спустил предохранитель и держал веблей в прямой опущенной руке. Вот он начал поднимать ее, все выше, она двигалась, словно стрелка на циферблате. Сейчас мой друг спустит курок. Но, к моему удивлению, рука продолжала подниматься. Теперь в Морана точно не попасть! Все выше и выше, пока ствол наконец не нацелился прямо в небо. Полковник вытянул свой пистолет и явно готовился выстрелить, но Холмс вдруг неожиданно позвал:
— Майор Патни-Уилсон, будьте любезны!
Все-таки Моран был человеком — он замер с таким видом, будто в него всадили гарпун. Спустя мгновение сверкнула вспышка, Холмс послал пулю вверх. Он смотрел куда-то за спину полковнику. Глаза последнего, которые секунду назад бегали туда-сюда, округлились и застыли. По-прежнему целясь в Холмса, Моран оглянулся и увидел, как из тумана, словно призрак, выходит высокий растрепанный человек в кепке и грязной одежде кочегара. На черном от сажи лице выделялись только глаза и губы. В руке незнакомец держал серебряный холмсовский лару.
И в этот самый миг сыщик бросился вперед. Он всегда превосходно двигался, но мало что могло сравниться с тем летящим прыжком. Мой друг буквально оторвался от земли, а в следующий момент уже сцепился с Мораном. Тот не успел выставить вперед ствол. Надо сказать, что в рукопашной свирепый охотник оказался гораздо хуже, чем в стрельбе издали. При столкновении Холмсу удалось выбить у него духовой пистолет.
Противники откатились в стороны. Моран попытался поймать Холмса за шею, используя традиционный борцовский захват. Но пальцы его сомкнулись в пустоте. Сыщик пригнулся, обхватил Морана за талию и перекинул через плечо, словно мешок с углем. Зубы полковника громко клацнули, вполне возможно, при ударе он сломал себе челюсть.