, – подумала Лена и спросила вслух:
– Это признание?
– Нет, – ответил он. – Я защищаюсь от твоих нападок.
– Ты веришь в ад?
– Я верю в уравновешивание весов.
«Уравновешивание весов». Словно все сводится к математике и так можно быть хорошим человеком.
– Так, хорошо. Вот еще одна нападка: ты убил мою сестру, черт тебя побери, Рай. И тебе нужно было скрыть убийство. Поэтому ты сбросил ее тело с моста, чтобы представить как очередное самоубийство…
– Нет. Попробуй еще раз.
– Вначале ты избил ее до смерти…
– Тогда остались бы синяки.
– Или ты задушил ее.
– Тогда остался бы след на шее…
– Он не всегда остается. Не остался бы, если бы ты держал ее голову в пластиковом пакете.
– Она умерла от удара о землю. Таково заключение патологоанатома.
– Хорошо, в таком случае ты сбросил ее с моста, пока она все еще была жива. – Лена прилагала усилия, чтобы держать себя в руках и не дать голосу задрожать. – Только зачем это?
– Ты все равно ошибаешься.
– Так расскажи правду, Рай.
– Зачем мне это делать? – Он пожевал губу, глаза у него больше не горели. – Ты ждешь определенный ответ, Лена. А это значит, тобой можно управлять. Пока тебе что-то от меня нужно, ты не посмеешь в моей голове прострелить дырку.
Лене нечего было ответить. Это привело ее в ярость. На секунду она задумалась, а не прострелить ли ему яйца.
«А я к этому готова?»
Она не была уверена. Руки у нее воняли порохом от уже сделанных трех выстрелов. Стреляя здесь, а не на стрельбище, она испытывала волнение. Теперь все стало по-настоящему. От этой мысли Лена чувствовала напряжение и некоторую неуверенность в себе. Как, например, если бы вела машину босиком.
Райсевик ухмыльнулся.
– А ты думала, что я буду тебе помогать?
Он раскусил ее. На работе он научился разбираться в людях, и он уже понял, что Лена всегда следует установленным правилам. Из-за волнения ее щеки горели. По своей природе она была пассивна – строила планы только тогда, когда другие предлагали это сделать, говорила только после того, как к ней обращались, делала что-то только в случае крайней необходимости. И теперь она оказалась на мосту Хэйрпин, на этой проклятой Шпильке, держит в руках пистолет, выдвигает требования.
– Что теперь, Лена?
«Здесь должна была бы находиться Кэмбри, – знала она. – Не я. Умереть должна была я».
В детстве Лена и Кэмбри на лето уезжали на ферму к своему дяде в восточном Орегоне. Сама ферма навевала на детей скуку: телевизор работал плохо, живущие тут альпаки казались суетливыми мерзкими тварями. Но примерно в миле вниз по дороге тек ручей, и соседские дети сделали там тарзанку, а еще их отец взрывал пни. Однажды, когда близнецам Нгуен было по двенадцать лет, они возвращались на ферму дяди под темнеющим вечерним небом и увидели лежавшее на дороге коричневое тело.
Это была самка белохвостого оленя, которую задавил грузовик. На девочек она посмотрела своими сонными глазами. Лена помнила, как сама глядела на это животное – как оно пыталось встать с поврежденным позвоночником, а задние ноги не слушались и волочились по дороге. Когда олень попытался опереться на переднюю ногу, колено согнулось назад, словно сломанная палка, и он закричал. Но вышел странный шепот, идущий из горла, напомнил скорее кошачье мурлыканье. За свои двенадцать Лена никогда не чувствовала себя такой беспомощной. Она не могла прикоснуться к страдающему животному. Она не могла уйти. Она вообще ничего не могла сделать и ненавидела себя за это. Она просто смотрела и ревела до боли в горле.
А в это время Кэмбри спокойно сняла с плеч рюкзак (она уже тогда предпочитала рюкзаки), опустилась на колени и одной рукой провела по ребрам оленя: почувствовала, как вздымается и опускается грудь.
Другой рукой она перерезала животному горло.
«Тут должна была быть она. – Лена стерла с глаз слезы. – Она должна была бы говорить с этим двуличным, лживым убийцей в полицейской форме. Не я».
– А тебе не нужно… – Райсевик уставился на ее кассетный магнитофон. – Не нужно менять кассеты в этом куске дерьма?
Про это она забыла. Кассеты рассчитаны на девяносто минут. Она попыталась вспомнить – сколько прошло времени? Семьдесят минут? Восемьдесят? На кассете вряд ли осталось много места. Меняя кассету, Лена станет уязвимой. – Ну и странная же ты. – Он внимательно на нее смотрел. – Ты работаешь в магазине электроники, и не смогла найти ничего лучше? Цифровые микрофоны стоят где-то сорок баксов…
– Боеприпасы дорого обходятся.
– Тебе следовало остаться дома, Лена. На моей работе учишься отличать волков от овец, а ты овца на сто процентов. – Он взглянул на нее сверху вниз. – Попахивает чем-то спиритическим? Думаешь, дух Кэмбри послал тебя за мной? Она тебе снилась?
«Лена, давай».
Она попыталась вытолкать голос сестры из своего сознания.
«Пожалуйста, действуй…»
– Хочешь доказать, что такая же крутая, как и она?
– Нет. Крутой всегда была Кэмбри, и я это признаю. – Она осознавала, что Райсевик уводил разговор в сторону, пытался загнать ее в угол. Хотя это она держала его на мушке. Лена прикусила губу и сказала, несмотря на то, что не хотела этого говорить, но это вылилось, как кровь из перерезанной вены:
– Иногда я думала, что мы с сестрой – один и тот же человек, просто разрезанный на две части. И на самом деле это так – на клеточном уровне. У нас неполные, неровные формы. Я оказалась умной в плане учебы, зубрилкой, а она обладала смекалкой совсем другого рода – она могла выжить даже на улице…
Райсевик пренебрежительно фыркнул.
Лена посмотрела ему прямо в глаза.
– У Рика были высокие моральные качества, да?
– У Кэмбри точно не было.
– Что?
– Ты меня слышала.
– Что это значит?
– Сама знаешь. После того, что она устроила своему парню во Флориде.
Лена замерла на месте.
– Ты… знал об этом?
Она покачала головой. Райсевик закатил глаза.
– Твоя сестра уехала после того, как им починили ветровое стекло. Просто оставила несчастного Блейка на автозаправочной станции у Форт-Майерса с несколькими долларами в кармане. Она украла все. Деньги в маленьком сейфе, их общие пожитки, его трейлер…
«Нет, – хотелось сказать Лене. – Нет, все было наоборот. Это Блейк бросил ее».
Он оставил ее. Он был Ужасным Парнем № 17.
– Она также украла его пистолет, – продолжал Райсевик. – Маленький «Браунинг» двадцать пятого калибра…
– Блейка допрашивали?
– Да, допрашивали.
– Значит, он наврал. Он украл у нее…
– Мне любопытно услышать твою версию, Лена. Если шестого июня у твоей сестры был пистолет Блейка, почему она им не защищалась? Когда я ее преследовал?
«Его не было. Вот поэтому».
В данных, которые предоставили семье, не значилось никакого маленького «Браунинга» двадцать пятого калибра. И ее складного боевого ножа тоже.
«Ее обокрали во Флориде». Вот как это случилось.
Лена была к этому готова. На кону стояла жизнь капрала Райсевика. Конечно, он будет врать. Она собиралась не слушать его, не спорить. Этот разговор стал ошибкой. Ей не следовало отвечать ему. Он сделает все, чтобы выбить ее из колеи…
Он резко взглянул налево. Он что-то увидел.
Лена проследила за его взглядом – отступив на шаг на тот случай, если это очередная уловка, и чтобы держать его в поле зрения – и осмотрела возвышенности в окрестностях моста Хэйрпин, но ничего не увидела. Только пелену ядовитого дыма. Теперь он стал гораздо гуще. В этом тумане сосны превратились в угловатые тени.
Отведя от него взгляд, она нервничала. Тут же снова посмотрела на Райсевика.
Он кивнул.
– Видишь?
– Что я должна увидеть?
– Вон там.
Она снова прищурилась. Только акры грязного дыма.
«Он издевается».
– Сними с меня наручники, – сказал он. – Тогда я тебе покажу.
– А ты смешной.
– Твоя сестра тоже так думала. – Он ухмыльнулся, демонстрируя все зубы.
И снова она чуть не пристрелила его прямо на месте. Ее палец лежал на спусковом крючке «Беретты», а кишки в животе шевелились, словно клубок сороконожек. У нее перед глазами появилась красная теплая струя, которая запачкала руки Кэмбри, когда та перерезала горло оленя. Ей захотелось закричать Райсевику в лицо: «Что ты там видишь, Рай? Хватит загадок. Что, черт побери, ты там углядел?»
Довольная улыбка медленно расплывалась по его лицу.
– Едет.
Лена снова посмотрела на ленту дороги, петляющую среди деревьев. Теперь она видела долину Сильвер-Крик. Может, полмили. И там в грязном воздухе двигалось темное пятно, становившееся все более четким.
Приближающаяся машина.
Глава 11
– Это же перекрытая дорога, – прошептала Лена.
Райсевик театрально пожал плечами.
– Я видела, как ты запирал ворота…
Он снова пожал плечами.
– Комбинация становится известна не только полиции.
– Ты кого-то вызвал? – Лена оглядела его с головы до ног, пытаясь найти на форме песочно-коричневого цвета рацию или микрофон – что угодно, что она могла проглядеть. – Это твой сообщник?
– Я же тебе говорил. Эту дорогу используют водители грузовиков, чтобы сократить расстояние по пути на север и добраться до автострады I-90, не заезжая в Магма-Спрингс. Вообще-то ездить тут нельзя…
– Ты кому-то звонил?
– Я никому не звонил.
– Когда ты недавно садился в свою машину, то по рации…
– Если бы я кому-то позвонил, то ты услышала бы сирены, – холодно заметил он.
Лена переместилась влево, чтобы наблюдать одновременно за Райсевиком и приближающейся машиной. Хоть на здоровяка и была нацелена «Беретта», ее руки продолжали дрожать. Тело уставало. Если бы она сейчас находилась в клубе «Меткие стрелки» и стреляла бы по постеру с изображением пятидесяти двух карт, то наверняка бы начала промахиваться. Она даже не была уверена, что смогла бы попасть по дорожному знаку.