Райсевик рассмеялся, словно смог прочитать ее мысли. Его смех шел откуда-то из живота, по звуку напоминал цепную пилу. Лена еще ни разу не слышала, как смеется этот мужчина, и это было просто ужасно.
– Этот мужик… сейчас проедет мимо. Он все увидит…
– Заткнись.
– И кто у нас здесь преступник?
Нельзя ему показывать, что она нервничает – это только обрадовало бы его. Но с приближающейся машиной нужно было что-то делать. Райсевик абсолютно прав: со стороны кажется, что это она преступник. Ведь она держит полицейского на мушке.
«Проклятье». Этого она не ожидала. Предполагалось, что дорога закрыта. По ее подсчетам здесь никого не должно было быть, именно поэтому она не стала встречаться с этим убийцей в «Старбаксе»…
– Он увидит твой пистолет, – прошептал Райсевик.
– И что? – она заставила себя уверенно пожать плечами. – Он позвонит в полицию. Приедут твои дружки. Мы все вместе отправимся в полицейский участок, и я им все расскажу. Мне только на руку.
– Неужели?
– Правда будет раскрыта.
– Уверена? – спросил он. – Да, все это время ты меня записываешь, но что ты на самом деле узнала? Давай, прослушай все. Ты держишь полицейского под дулом пистолета, поэтому для начала арестуют тебя. Думаешь, у тебя достаточно доказательств? Уже можешь подтвердить, что это я убил твою сестру?
– Ты признался, что преследовал ее. Это есть на записи.
– Записи могут исчезнуть.
– Ты говоришь это под запись.
Она задумалась о его связях. Насколько он хорошо общается с коллегами? Под шумок, когда ее будут арестовывать, он что, сможет обеспечить исчезновение записей? И останется служить в полиции после дополнительного расследования? Это не повлияет на его карьеру? Подобное казалось невозможным. Ей даже не верилось! Мир не настолько жесток!
– А если мои коллеги тебя пристрелят? – высказал предположение Райсевик. – Ты же держишь в руках оружие.
– Разберемся.
Она наблюдала, как приближается машина. Теперь было видно, что это была красная фура. В облаке задымленного воздуха она поднималась на возвышенность. Солнечный свет отражался от лобового стекла.
Через минуту фура подъедет. Может, даже быстрее.
– Ну? – Райсевик облизал губы, переводя взгляд с Лены на приближающийся грузовик. – Думаю, Лена, тебе не очень хочется, чтобы кто-нибудь вмешивался. И мне тоже не хочется. Ты приехала сюда, чтобы узнать правду, что мучает тебя по ночам. И ее ты не узнала.
– А ты все еще меня не убил.
Он улыбнулся.
«У нас обоих остались незаконченные дела, так ведь?»
– Предлагаю тебе сделку, – снова заговорил Райсевик. – Я расскажу все, что произошло с Кэмбри. Только, пожалуйста, убери свой пистолет, чтобы кретин в грузовике решил, будто я просто остановил тебя за нарушение правил дорожного движения. Тогда он просто поедет дальше.
Лена ничего не ответила. Фура будет рядом через тридцать секунд.
– Если он увидит на мне наручники, то все поймет. У меня в машине есть от них запасной ключ. Помоги мне их снять, – сказал он. – Я буду стоять здесь и делать вид, что выписываю тебе штраф…
– Придумай что-нибудь получше, Рай.
– А у тебя есть предложения?
Нет, предложений у нее не было.
Она бросила взгляд на все еще работающий магнитофон и задумалась: а что к этой минуте ей удалось узнать. Можно ли верить словам Райсевика? Он приказал Кэмбри остановиться. Она помчалась вперед. Он бросился в погоню. Ей удалось от него оторваться, вначале сделав смелый поворот на сто восемьдесят градусов, а затем очень хитро свернув в сторону. Все испортила только сверкнувшая молния.
Почему Кэмбри пыталась сбежать? Почему Райсевик за ней гнался? И что произошло потом?
Одни вопросы. И все жгли ее изнутри.
Отправляясь на мост Хэйрпин, Лена была уверена, что у нее все под контролем. Она сомневалась: стоит ли впутывать в дело водителя фуры. Похоже, мысль о разрушенной карьере Райсевика не остановит, он вряд ли что-нибудь скажет. Пленки из магнитофона могут исчезнуть. И правды Лена так и не узнает.
А она ведь подошла так близко.
«Я должна узнать. Я должна узнать, что точно с тобой случилось, Кэмбри».
– Время идет. Выбор за тобой, Лена.
– Я думаю.
– Думай быстрее. Он вот-вот увидит в твоих руках пистолет.
Грузовик добрался до противоположного въезда на мост Хэйрпин и изрыгнул целое облако черных выхлопных газов. Ему осталось сто ярдов – всего несколько секунд до того, как водитель их увидит. Все может закончиться плачевно.
Лена знала, что этот человек мог оказаться сообщником Райсевика. И приехал сюда, чтобы убить ее.
Она не могла отделаться от этой мысли. Возможное развитие событий не давало ей покоя. Как удобно все выходит! Некий незнакомец вдруг появился на заброшенной дороге, и как раз в нужный момент. А это значит, что ее планы накрываются медным тазом. Время шло, голос Райсевика стал для нее ядом, этаким гнусным шепотом:
– Ты получила то, что хотела, Лена? Душа Кэмбри может уйти на покой?
«Он это говорит только для того, чтобы я опустила пистолет. Тогда его брату-близнецу будет проще меня пристрелить».
Она представила копию Райсевика – большого брата Рика, живого и здорового, который прямо сейчас едет к ним в затененной кабине грузовика. С таким же суровым взглядом полицейского. С такими же огромными накаченными ручищами, как у героя боевика, и короткой стрижкой. С винтовкой, которую вот-вот достанут и из которой в нее стрельнут. Если играть в «камень-ножницы-бумага», только огнестрельным оружием, то винтовка победит пистолет. Всегда.
После этой мысли она приняла решение.
Она снова поменяла положение и резко кивнула.
– Стой здесь. Не двигайся.
– Что ты делаешь?
– Я сказала, не двигайся, Рай.
Она обошла его и наставила «Беретту» сзади в шею. Палец на спусковом крючке был напряжен. Сердце судорожно билось, отдавая в шею. Лена встала так, чтобы Райсевик оказался между ней и водителем фуры.
Получился живой щит.
Выглянув из-за огромного плеча полицейского, она наблюдала за приближающимся грузовиком. Если водитель – сообщник Райсевика и собирается стрелять в Лену, то для начала придется пристрелить Райсевика. Попасть в нее будет непросто – только если он не снайпер, победитель всех соревнований.
«Правильно?»
– Сообразительная девочка, – прошептал Райсевик.
– Заткнись.
– Поверь, Лена: мне хотелось бы, чтобы он был моим сообщником.
Грузовик замедлил движение и теперь катился на скорости пешехода. Тонированное лобовое стекло. Водителя внутри не видно. Но их он определенно видел. Лена пыталась представить этого незнакомца, как он прищуривается, глядя на них сквозь стекло. Зачем он приехал сюда – до конца непонятно. Наконец тормоза в последний раз взвизгнули, и грузовик остановился.
В тридцати футах. На противоположной части моста.
Мир висел на лезвии ножа. Легкий ветер приносил пепел, двигатель грузовика продолжал тихо рычать. Словно зверь в клетке.
Лена приложила «Беретту» к загорелой коже на шее Райсевика, она старалась не показываться. Она чувствовала себя преступником из фильма. В таких фильмах вскоре появлялся хороший парень, и одним уверенным выстрелом он бы вынес мозг им обоим.
«Со стороны можно решить, что это я преступник», – поняла она.
– Прекрасно, Лена. Я думаю, что он испугался…
– Хватит болтать.
– Или что? Пристрелишь меня? Прямо у него на глазах?
Она стерла пот со лба. Что дальше?
Думать было трудно. Дым и солнечный свет жгли глаза. Во рту пересохло. Лена снова поменяла положение, чтобы за Райсевиком ее не было видно, она плотно прижимала палец к спусковому крючку. Может, стоит совсем немного надавить, и тогда она убьет Райсевика. Она готова была это сделать. Лена затаила дыхание, рассматривая огромный грузовик, она ожидала, что тишину вот-вот нарушит звук выстрелов. Лена ждала, что что-то случится, хотела, чтобы хоть что-нибудь случилось и этот бесконечный миг кончился.
Снова пронесся порыв ветра, а вместе с ним пришел и дым. Казалось, что под ногами задрожал мост.
Из грузовика не доносилось никаких звуков. Только вылетали выхлопные газы.
– Идиот, – пробормотал Райсевик себе под нос.
– Что ты сказал?
– Я сказал, что этот водитель – полный идиот, черт его побери. Остановил десятитонную фуру на аварийном мосту. – Он раздраженно вздохнул. – Мы все сдохнем.
«А разве могло быть иначе? – подумала Лена. – Что еще сегодня пойдет не так?»
Мост Хэйрпин построили в тридцатых годах. Закрыли в 1988 году. Он проржавел, краска потрескалась и стала напоминать сухую кожу. Суровые зимы и безжалостное солнце тоже сыграли свою роль. Лена до этой минуты не задумывалась, как опасно может быть парковать на нем машины. А ведь мост висит в воздухе, на высоте двухсот футов.
На этом мосту даже дышать опасно.
Напряженная тишина затягивалась. Лена прочитала надпись на трейлере: «УКУС ЗМЕИ». Слово показалось ей знакомым. Оно крутилось у нее в голове. Может, в прошлой жизни она уже была на этой проклятой Шпильке…
«Змея? Что еще за укус змеи? Странное название».
Резкий визг, скрип стекла.
Лена дернулась, чуть не нажала на спусковой крючок и не прострелила шею Райсевику. Это наполовину опустилось стекло в кабине грузовика. Из темноты кабины высунулось лицо и посмотрело на них. С расстояния тридцати футов он могла только сказать, что водитель – пожилой мужчина, по крайней мере, не брат-близнец Райсевика. Нечесаные седые волосы. Красные щеки. И – что странно – черная повязка на глазу.
– С вами все в порядке? – крикнул он. Еще одна странность: он говорил с сильным ирландским акцентом.
– На меня напали… – закричал Райсевик.
– Заткнись. – Она ткнула стволом ему в шею.
Одноглазый водитель замер. Он уже заметил пистолет в Лениной руке. Он все понял и теперь раздумывал, в какой передряге он оказался: в заложники взяли