Высоко среди древесных ветвей металась, с легкостью перепархивая с кроны на крону, таинственная бледная фигура. Ее хорошо было видно даже в бледном звездном свете, едва рассеивающем ночную мглу. Загадочное существо передвигалось с невообразимой скоростью, стрелой перемещаясь с одного места на другое. И каждое его движение сопровождал пронзительный свист, словно хлыстом кто размахивал в воздухе. От этого странного звука наблюдать за стремительными метаниями неизвестной твари становилось еще страшнее.
— Что за дьявольщина такая? — шепотом спросил кто-то из бандитов.
Куэмон, сидевший у костра, поднялся. Вразвалочку подошел к своим людям и, прищурившись, тоже уставился в темноту.
— Надо же, — сказал он наконец. — Слушайте, парни, кто-нибудь из вас раньше подобную хрень видал?
Разбойники затрясли головами, забормотали — нет, мол, не случалось.
Бледная фигура неожиданно спикировала вниз и, не долетая земли, исчезла, ровно в воздухе растворилась.
— Меч мой принесите! — рявкнул Куэмон.
Никто из разбойников не шевельнулся. Стояли, точно зачарованные, и смотрели в сторону леса, ожидая, не мелькнет ли неведомое существо снова?
— Меч мой несите, сукины дети!!! — заорал Куэмон во всю силу своих мощных легких. — Всем вооружиться — и за мной. Пойдем поглядим, что за тварь такая…
Но вольные молодцы по-прежнему стояли столбами, как окаменели все. Куэмон взорвался, набросился на них с кулаками. Кого пнул, кому по шее двинул — не сразу, но вывел из ступора. Хачиро притащил из шалаша меч Куэмона. Подбежали и еще бандиты — у кого в руках меч, у кого копье иль алебарда. Впрочем, большинство людей из шайки, хоть и вооружились тоже, как-то не спешили покинуть безопасность пространства, освещенного костром. Мялись, медлили, и тут уж не помогали ни окрики, ни зуботычины Куэмона.
Наконец злой до чертиков Куэмон понял: тут добра не будет, и решился оставить трусов в лагере, самому же вместе с горсткой храбрецов идти в лес на поиски призрачной твари. Искали бандиты не менее, а то и поболе часа, но после отступились и воротились, шипя и ругаясь, к костру. Расселись, молча посматривая друг на друга. Никому не хотелось первым начинать неприятный разговор о странных следах близ ручья, о белой фигуре во тьме и о том, почему скорее всего не вышло толку из поисков.
— Слушайте, братья, а может, нам это и вовсе польстило? — предположил Куэмон бодренько.
Кое-кто из вольных молодцов мрачно покосился на предводителя. Однако в глаза ему смотреть избегали и соглашаться не спешили.
— Нет, правда! Иногда ж такое примерещится, жить не захочется, а на поверку все — обман, — гнул свое Куэмон. — Вон те, к примеру, отпечатки у ручья. На вид — как есть следы, тут и к гадателю не ходи. А по правде…
— Крови!!! — прогремел где-то в лесу гулкий и низкий чудовищный голос, многократно усиленный эхом.
Разбойники застыли, вперившись взорами в темные древесные кущи. Обомлели со страху, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Не сразу сумели даже подползти, сжимая в руках вдруг ставшее тяжелым и непривычным оружие, поближе к спасительному свету пламени.
— Я жажду крови!
Рев прозвучал еще ближе. Казалось, источник его прячется где-то во мраке, среди деревьев, окружавших бандитский лагерь. И ясно было — ни одно живое существо на земле не обладает столь зычным и страшным голосом.
— Все сюда! — заорал Куэмон. — Спинами к костру! Оружие на изготовку! Готовьтесь биться — оно может напасть в любую минуту!
Схоронившийся в темных зарослях Кадзэ удовлетворенно фыркнул — его кровожадные демонические вопли произвели истинный фурор. Бандиты сейчас все на грани помешательства, нервы у них на пределе, способность мыслить здраво — считай, отсутствует. Будут теперь, верно, бодрствовать до самого рассвета. А коли и не будут — значит, станут спать по очереди, сменяя караульных. Да и какой уж тут сон — вполглаза, с постоянной готовностью к появлению незваного гостя! Кадзэ гнусно усмехнулся.
Потом отвязал от длинного тонкого бамбукового шеста привязанный шарф белого газа. Надоело бегать от дерева к дереву и размахивать в воздухе шестом, то туда, то сюда, — сил нет. Но зато и призрак получился роскошный, самый что ни на есть натуральный. Не зря бандиты с ног посбивались, пока его искали!
После аккуратно подобрал с земли толстостенную бамбуковую трубку, которую использовал в качестве рупора, издавая жуткие крики призрака. В трубку орать удобно — голос получается громким и низким, звук вибрирует, — очень, в общем, по делу выходит. Очень демонически.
Орудия, которые помогли изобразить чудище с того света, Кадзэ отнес в укромное место в лесу и припрятал. Может, пригодятся еще, как и сучковатая ветка, тщательно выбранная и обструганная для пущего сходства с огромной когтистой лапой. К ветке тоже была привязана бамбуковая палка, так что Кадзэ мог без труда, оставаясь на известном расстоянии, изобразить в мягкой грязи близ родника цепочку драконьих следов. Тех самых, которые до смерти перепугали разбойников. В точности похожих на те, что много лет назад довели до истерики компанию мальчишек в горах.
Хитроумный самурай взбил мягкую хвою, откинулся на свою импровизированную постель и, весьма довольный собой, отошел ко сну[25].
Глава 17
Нет света — явятся тени…
Демонам в радость
Совесть больную терзать.
Следующим утром, чуть свет, Кадзэ уж сидел на ветке дерева, с безопасного расстояния наблюдая, что творится в бандитском лагере. А творилось там кое-что весьма интересное. Люди Куэмона, видел он, сидели вокруг выгоревшего кострища. Спорили. Размахивали руками. Голосов не слыхать, и на вид они — точь-в-точь куклы из театра бунраку, разыгрывающие сценку из старинной шуточной пантомимы. Жалко все-таки, слов не разберешь. Хотя к чему? И так ясно, о чем вольные молодцы беседуют столь возбужденно.
Широкоплечий высокий мужчина — судя по всему, предводитель Куэмон — пытался в чем-то убедить прочих бандитов. Потрясая обнаженным мечом, он расхаживал взад и вперед, сильно напоминая военачальника, стремящегося пламенной речью перед боем вдохнуть мужество в усталых, измученных солдат. Время от времени он останавливался и решительным жестом указывал в сторону зарослей, в которых Кадзэ со своим нехитрым оборудованием вчера столь блестяще разыграл явление призрака. Несколько раз Куэмон даже направлялся к деревьям, но, видя, что никто из бандитов за ним не следует, всякий раз останавливался.
Приходилось вновь возвращаться к кострищу и продолжать убеждение перетрусивших разбойников. Наконец после особенно длинной речи один из парней Куэмона поднялся. За ним последовали еще трое. Четверка присоединилась к предводителю… но и только. Куэмон мог до одурения потрясать мечом и даже грозить кулаком — остальные члены его банды и под страхом смертной казни не согласились бы отправиться в лес на поиски призрака. Куэмон круто развернулся, проорал через плечо нечто, судя по всему, оскорбительное и в сопровождении четверых храбрецов гордо направился к зарослям. Охота на призрака началась.
Несколько минут бандиты молча сидели, мрачно глядя друг на друга. А потом один заговорил, тоже тыкая пальцем в сторону леса. Другой ответил, яростно кивая. Третий что-то добавил. И наконец согласие, похоже, было достигнуто. Разбойники судорожно разбежались по шалашам, чуть погодя вышли, нагруженные оружием, одеждой и припасами, и споро понеслись прочь от лагеря — кто куда, но все в направлении, противоположном тому, в котором отправились Куэмон и его четверка.
В лагере остался лишь один вольный молодец — тот самый молоденький парнишка, которого у Кадзэ рука не поднялась убить в схватке на дороге. Помнится, он еще так забавно заснул, когда его лагерь караулить поставили, — сопел, словно щенок! Кадзэ невольно расхохотался. Устроился на ветке поудобнее и принялся увлеченно поджидать дальнейшего развития событий.
Судя по всему, поиски Куэмон вел весьма основательно, каждый куст готов был перевернуть. Чуть не два часа прошло, покуда он и четверо его верных последователей вернулись в лагерь. А там… Ради столь незабываемого зрелища стоило, право, посидеть на дереве! Кадзэ затаил дыхание. Физиономия Куэмона побагровела. Полиловела. А потом он взорвался, подобно фейерверку, что запускают в ночное небо по большим праздникам. Сначала ударом кулака свалил с ног ни в чем не повинного парнишку. Засим, как буря, пронесся по лагерю, соображая, что и сколько унесли с собой ренегаты. Сообразил. Подскочил к бедному пареньку — тот как раз только-только на ноги подняться успел — и обрушил на него новый удар. Лежа на земле, мальчишка дрожащей рукой указал, куда направилось большинство беглецов. Взывая о мести, Куэмон и его четверка пустились в погоню.
Кадзэ, тихонько насвистывая, принялся неторопливо спускаться с дерева. Славно! Все вышло как нельзя лучше. В одиночку идти на десять — двенадцать людей — чистое самоубийство. Предводителя он, верно, зарубил бы, но и сам бы пал в неравном бою. А пятеро противников зараз — это уж вполне в силах человеческих. Тем более вернутся эти пятеро измученные, усталые после почти бессонной ночи, долгих, бесплодных блужданий по лесу и, ко всему, погони за удравшими подельниками. Тут-то их Кадзэ и встретит…
Хачиро в лагере тем временем кое-как сел. Прижал ладони к голове. Крепко отколотил его Куэмон — до сих пор в ушах звенит, а за что, спрашивается?! Ох, не зря, когда побежали прочь перепуганные до полусмерти разбойники, почуяло сердце — надобно с ними отправляться. Дурак. Не послушался предчувствия! Господина Куэмона боялся много сильнее, чем чудищ с того света, — вот и решил подождать. Спасибо, дождался! Хотя с другой стороны, у Куэмона, когда он за беглецами помчался, такое лицо было… может, и повезло Хачиро, что удрать не пытался.
Паренек поднялся на ноги. Взял забытое кем-то копье. Предводитель на прощание приказал лагерь стеречь, человек нападет иль демон — сражаться без страха. А чтоб Хачиро покрепче приказ его запомнил, пообещал: коль к его приходу мальчишка снова задрыхнет на посту, он ему яйца оторвет и демону скормит. А коли Куэмон сказал — стало быть, сделает. Хачиро трястись н