– Номер врача общей практики должен быть в деле, – предположил Шельфер. Он встал, подошел к картотечному ящику Полика и перебирал папки, пока не нашел одну, с делом мадам Даррас. – Доктор Эрве Тальи, – прочитал он. – А вот и мобильник. Сейчас перепишу. Позвонить ему?
– Будьте добры, – попросил Верлак.
Полик вернулся в кабинет.
– Есть! – объявил он. – Врач мадемуазель Дюран, к счастью, был дома. Жизель обращалась к отоларингологу, тоже по поводу щитовидной железы. Ездила к нему в Экс. Доктор Франк…
– Шарнэ! – выпалил Верлак.
– Ага!
Жюль прикрыл телефон ладонью.
– Это тот самый врач, который заходил в палату мадемуазель Монмори. – Он бросил свой блокнот Карому. – Покажи им… – Еще немного послушав свой телефон, он отключился. – Автоответчик, – сообщил он остальным.
– Наверное, врач на похоронах, – предположил Верлак.
Постучавшись, в кабинет вошел Ален Фламан.
– Фламан, – обратился к нему Полик, откладывая телефонный справочник, – вы не посмотрите в моем компьютере послужной список доктора Франка Шарнэ? И адрес, поскольку в телефонном справочнике его нет.
– Без проблем, – откликнулся Фламан, садясь за компьютер Полика. Пробежав по клавишам, он объявил: – Вот его адрес. – Он записал адрес на бумаге. – Это в Пюирикаре.
– Хорошее место, вдобавок близко и к Эгюийю, и к Ронь, – сказал Верлак. – Послужной список еще не нашли?
– Сейчас будет, – не поднимая головы, ответил Фламан. Придвинувшись к экрану компьютера, он присвистнул. – Он работает в Эксе уже четыре года. А до этого жил в Лилле.
– Наверное, переехал сюда из-за климата, – пошутил Роже Каром.
– Нет, – возразил Фламан. – Сюда он переехал потому, что в Лилле его отстранили от работы на восемнадцать месяцев. За то, что спал с пациенткой.
– Едем к Франку Шарнэ домой, – решил Верлак. – Его секретарь сказала мне, что он в отъезде. Шарнэ – связующее звено между двумя убитыми женщинами, и я уверен, что мадам Даррас тоже была его пациенткой. – Верлак вдруг вспомнил, как пообещал секретарю врача вернуться, но так и не смог – из-за возникшей в последнюю минуту поездки в Центральный массив.
– Предлагаю взять три машины, – сказал Полик. – На одной мы с судьей подъедем к дому и позвоним в дверь. Офицеры Каром и Шельфер на другой машине припаркуются поодаль, но не очень далеко, а потом обойдут дом с обратной стороны и в случае чего послужат нам подкреплением. А вы, Фламан, возьмите кого-нибудь в напарники и ждите возле передней двери, по возможности незаметно.
– Возьму с собой Жавалье, – решил Фламан. – Он сидит внизу и как раз жаловался на скуку.
Верлак наблюдал, как его коллеги поправляют кобуры с оружием.
– Дать вам? – спросил Полик.
– Нет, спасибо, – отказался Верлак. – Надеюсь, вы меня защитите.
Через пятнадцать минут они остановились у похожего на бастиду дома Франка Шарнэ, построенного в девяностых годах скорее двадцатого, чем восемнадцатого века. Под навесом стояли два автомобиля французского производства. Верлак и Полик вышли из машины, подошли к двери и позвонили. Никто не ответил, но когда Полик позвонил во второй раз, изнутри послышался громкий стук и крик. Верлак заколотил в дверь и попытался открыть ее, но она была заперта.
– Отойдите-ка, – велел Полик.
– Вы что, серьезно? – удивился Верлак.
– Я же играл в регби, помните?
Полик ударил в дверь плечом, и со второго удара дверь поддалась, из нее полетели щепки. Наконец дверь распахнулась.
– Дешевка, строили в девяностые, – бросил Полик.
– Шарнэ! – закричал Верлак, вбегая в дом. Из гостиной донесся стон. Ворвавшись туда, они увидели секретаря Шарнэ: женщина лежала на полу, хватая ртом воздух. Раздвижные двери в патио были открыты.
– Я за ним, – бросил Полик.
– Лежите тихо, – сказал Верлак женщине. – Сейчас вызову «скорую».
Сглотнув, она хрипло прошептала:
– У него пистолет.
Вбежали Фламан и Жавалье.
– Мы слышали крики, – сказал Фламан.
– Шарнэ сбежал через заднюю дверь, он вооружен, – быстро объяснил Верлак. – Жавалье, останьтесь с женщиной и вызовите «скорую». Фламан, мы – на улицу, если он вдруг решит обойти дом спереди!
И он выбежал через выбитую дверь, направляясь к навесу и машинам, как вдруг услышал выстрел. Поспешно вернувшись обратно в гостиную, он успел заметить выражение ужаса на лице секретаря и с трудом удержался от слов: «Будете знать, как выгораживать своего босса».
На лужайке за домом он увидел, что Полик склонился над простертым телом. Подбежав, Верлак обнаружил, что Полик вызывает по мобильнику «скорую», а Жюль Шельфер лежит на земле, тяжело дыша. Прогремел еще один выстрел, судя по звуку – со стороны фасада.
– Merde! – вскричал Верлак, бросаясь к входной двери. На подъездной дорожке Фламан держал под прицелом Франка Шарнэ, прижавшегося спиной к платану. Роже Каром надевал на доктора наручники.
К дому подкатили сразу две «скорые». Верлак махнул рукой, дождался, когда они свернут на дорожку к крыльцу, и объяснил, что за домом находится раненый полицейский. Ален Фламан не двигался с места и продолжал целиться в Шарнэ.
– Офицер Каром напал на него сзади, – объяснил Фламан подошедшему Верлаку. – От неожиданности Шарнэ выронил пистолет.
– Молодцы! – Верлак подошел к Шарнэ, показал свой жетон и зачитал арестованному права.
Глава 30Подарок Антуана Верлака
Верлак вошел в больничную палату Жюля Шельфера, как раз когда Магали взбивала подушки.
– Ручаюсь, вам и в голову не приходило, что вы сами окажетесь здесь в роли пациента, – сказал Верлак, вручая офицеру тщательно завернутый пакет.
– Мне повезло: я уже знаком со всеми здешними врачами и медсестрами, – сообщил Шельфер.
– Они его балуют, – с улыбкой добавила Магали. – И правильно делают. Привет, я Магали. – Она протянула руку.
– Извините, это я должен был вас познакомить, – смутился Шельфер.
Верлак засмеялся.
– Ничего. – Он пожал руку Магали и представился: – Антуан Верлак. – Потом взглянул на нее повнимательнее и наконец спросил: – Где я мог вас видеть?
– В кафе на площади Ришельм, возле статуи кабана.
– Точно! Вы сами обжариваете кофе, – вспомнил Верлак. – Ну, как ваша нога, Жюль?
– Гораздо лучше, спасибо, – ответил Шельфер. – Говорят, пуля вошла неглубоко. А с той женщиной все в порядке?
– Да, в больнице на ночь ее оставили на всякий случай, – объяснил Верлак. – У нее легкие телесные повреждения и шок, но в остальном она дешево отделалась.
– Но почему она прикрывала этого человека?
– Из любви. Она его любила и понятия не имела, что он сделал с теми женщинами.
– А зачем ему понадобилось убивать пожилую даму? – продолжал удивляться Шельфер. – Я постоянно думаю об этом и никак не могу понять. – Магали незаметно отошла к окну и принялась расставлять цветы в вазах и складывать подарки, которыми буквально завалили палату.
– Либо мадам Даррас видела или слышала что-то, – сказал Верлак, – либо ему только показалось.
– Месье Даррас рассказывал, что она обвиняла врача в том, что он настаивает на удалении щитовидной железы, хотя в этом нет необходимости. Возможно, она встретила доктора Шарнэ в Ронь, снова принялась обвинять, а он решил, что речь идет об убийстве мадемуазель Дюран.
– Или подумал, что мадам Даррас, услышав об убийстве Жизель и узнав, где нашли ее труп, сообщит полиции, кого она встретила вблизи этого дома, – предположил Верлак.
– А он признался в убийстве?
Верлак кивнул.
– Во всех трех. Он считал, что именно женщины виноваты в том, что в Лилле его на восемнадцать месяцев отстранили от врачебной практики… Не хотите открыть свой подарок?
Шельфер принялся разворачивать бумагу, Магали подошла поближе, чтобы посмотреть. Наконец упаковка была сорвана, и в руку Жюля высыпались пять маленьких блокнотов в черных обложках.
– Блокноты? – удивился Шельфер.
– Для ваших скрупулезных записей, – объяснил Верлак.
Магали взяла блокнот.
– Да это же «Молескин»!
– Спасибо, судья, – кивнул Шельфер. – Я найду им достойное применение.
В палату вошла медсестра с подносом.
– Пора принимать лекарства и отдыхать, месье Шельфер, – объявила она. – А вашим друзьям, боюсь, придется уйти. Ваша мама меня убьет, если к концу месяца мы не поставим вас на ноги.
Шельфер поморщился.
– Надеюсь, она не слишком часто вам названивает.
– За этот день всего лишь несколько раз, – с улыбкой сообщила медсестра.
Подписание бумаг в конторе нотариуса заняло меньше времени, чем ожидал Верлак. Жан-Марк, который тоже подписался в качестве свидетеля, объяснил Верлаку, что оплата наличными значительно ускорит процесс. И постарался сохранить невозмутимый вид, когда узнал, о какой сумме идет речь.
Верлак уже принял решение продать особняк Эммелин в Нормандии, благодаря чему возместить часть расходов. Его брат Себастьян пожелал купить агентство недвижимости – а заодно и здание, в котором оно размещалось, в дорогом парижском районе Пасси, – и потому он сразу согласился на предложенную цену.
Верлак пригласил Жан-Марка отпраздновать сделку бокалом шампанского в кафе «Мазарини». Они выбрали столик на террасе и сели, закинув ногу на ногу и наблюдая, как по бульвару Мирабо прогуливаются жители Экса и туристы.
– Это, конечно, не мое дело, – начал Жан-Марк, глядя на друга, – но Марин в курсе?
Верлак отпил шампанского и кивнул.
– Я сказал ей вчера вечером. Она одобрила мое решение.
– Она удивительно бескорыстный человек, верно?
– Да, это одно из множества ее достоинств, – согласился Верлак. – Но лично я рассматриваю свое решение как выгодное вложение средств. Оно сработает и принесет не только деньги, но и, возможно, славу. Так что, как видите, я не настолько бескорыстен, как Марин.
– Приятно знать, что ты ничуть не изменился. – Жан-Марк поднес свой бокал к бокалу Верлака. – А я уж боялся, что ты совсем раскис и размяк.