– Нет, он на комоде в прихожей пять тысяч оставил, – опроверг дядя Коля, принеся упомянутые деньги и положив их на стол рядом со шкатулкой. – Неплохим парнем оказался этот Слава, хоть с первой встречи не слишком мне глянулся. Был знаком с Викой всего ничего, но в больницу к ней заходил, на похоронах был, вам помочь захотел. Однако я так и не понял, откуда взялись деньги?
Женька с Настей развели руками. Тётя с дядей переглянулись, ещё раз подозрительно осмотрели евро, даже понюхали их, вертя в руках.
– В полицию сообщить бы, – неуверенно предложил дядя Коля, – никто из наших деньги в валюте вам не оставил бы. Вдруг деньги фальшивые? Сунетесь с ними в банк, и проблем потом не оберётесь.
«Да-аа, приучили людей с недоверием относиться к неожиданным подаркам! Так и впрямь мои честно заработанные денежки в полицию сдадут! – рассердилась Вика, видя, что брат с сестрой готовы согласиться с решением дяди. – Попробуй потом выцепить деньги из полиции обратно!»
Холодный вихрь пронёсся по комнате, вырвал желтовато-зелёные купюры из рук Николая Селиванова и ровной стопочкой уложил их на дно раскрытой шкатулки. Крышка шкатулки с грохотом захлопнулась, призрак натужно выдохнул от затраченных титанических усилий.
В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием старой электрической лампы на потолке. Настя испуганно всхлипнула и прижалась к Кириллу. Парень отважно расправил плечи и настороженно осмотрелся, готовясь защищать свою девушку от любых угроз. Вика насмешливо хмыкнула, но её, как обычно, не услышали. Тётя перекрестилась, дядя нахмурился, потирая затылок. Один Женька восторженно воскликнул:
– Викусь, ты, что ли?!
И воздух в комнате потеплел, его потоки ласково обвили ноги и руки людей. Все, кроме Женьки, помертвели от страха, и Викин брат укоризненно покачал головой:
– Зачем же так пугать? Слушай, а тебе не плохо призраком жить? Может, помочь тебе нужно?
– Священника вызвать надо! Завтра же! – воскликнула тётя Галя и истово закрестилась. – Вика, деточка, мы поможем тебе упокоиться с миром! Ступай с Богом, не пугай родных, мы о них позаботимся!
Смотря на то, как сестра судорожно хватает халат с пижамой и выскакивает из дома, намереваясь ночевать у Селивановых, как тётя осеняет крестными знамениями все углы в доме и обещает завтра же окропить все стены святой водой, Вика впервые осознала тот факт, что для родных она навсегда и необратимо умерла. Что её духа боятся, от неё пытаются защититься! Родные бегом бежали прочь из дома с привидением, один Женька задержался на пороге, обернулся и смущенно сказал:
– Не скучай тут, Викусь, я каждый день заглядывать буду, честное слово, чтоб мне облысеть! Понятно же, что ты нам зла не причинишь, но видишь, как бабы всполошились. Если тебе помощь нужна, так ты попробуй записку оставить, что ли, а то начнут тебя из родного дома изгонять, их же не остановишь. Я бы спокойно с призраком вместе пожил, так не дадут же, истерички! Викусь, если чё – ты ко мне приходи, я никогда тебя не прогоню, правда-правда.
Брат ушёл, заперев дверь опустевшего дома на замок, и Вика впервые отчётливо, как никогда, почувствовала себя неживой. В этом мире ей места уже нет. Для родных её нет. Её призрака боятся, в её помощи не нуждаются. Её прежняя жизнь безвозвратно закончилась. Даже если она вернётся в белый свет в живом теле, то это будет уже другая жизнь, новая, на новом месте, в окружении других людей. Ей не вернуть прошлого, никогда! Виктории Беднохваловой некуда возвращаться. Собственно, было бы разумнее попросить у Морены другое тело, если она всё-таки выиграет в игре на выживание со Смертью...
Но чувства не подвластны разуму, Вике нестерпимо захотелось невозможного: вернуться обратно, к своим родным, в свою жизнь, в своё родное тело!!! В своё!!!
Мгновенное перемещение – и рассеянный лунный свет в знакомой с детства комнате сменился непроглядной мглой. Вика попыталась осмотреться – и почувствовала своё движение как материальное. Недоуменно двинула руками – и ударилась о деревянные доски над головой. Её окружало замкнутое, тесное пространство, органы чувств не действовали, движения были странно рваными, как у куклы-марионетки... Ужас осознания, куда её занесло, нахлынул на Вику, как цунами!
«НЕ-ЕЕЕТ!» – мысленно завопила Вика и изо всех сил пожелала вернуться в замок.
– Нет, нет, нет, нет! – вопила Вика, призраком мечась по комнате Мари.
– Оглушила, хватит, – услышала она ворчание каменных стен. – За что мне такое наказание: вас, призраков, слышать и видеть?
Вика очнулась, осмотрелась и застонала, обхватив призрачными руками призрачную голову. Она побоялась занять физическое тело: её переполняла такая тоска и обречённость, что даже в виде призрака она мечтала сигануть на каменистое дно пропасти под окном.
«Держаться, главное – держаться! Утром уйма работы, утром станет проще, надо пережить эту ночь. Не думать, что оказалась в безнадёжном тупике, не думать о потерянном! Всё наладится, если выжить. Пусть не Викой Беднохваловой, пусть хоть кем-нибудь».
Но волны ужаса заливали сознание. Могильный холод парализовал призрачное тело, увещевания разума не помогали. Вике казалось, ей отныне всегда будет холодно до озноба, она навсегда вымерзла изнутри и этого не изменит никакое тело. Невозможно забыть ужас последних минут, он навсегда останется с ней, этот ледяной ком не растопит никакое солнце. Вика почувствовала, что подошла к грани, когда готова сдаться. Опустить руки. Признать невозможность сопротивления судьбе. Склонить голову перед демонами полусвета и покорно уйти на мост и дальше. Ради чего бороться? Ради кого бороться? У неё не осталось никого и ничего, опыт «переноса в прошлое» отрезвил, как поток ледяной воды, заморозил, как снежная лавина, накрывшая с головой.
Напоследок Вика пожелала ощутить себя в подобии родного тела. В зеркале возникла её фигура в джинсах и футболке, с короткими завитками медно-рыжих волос. Материализация не прошла бесследно: зеркало вмиг представилось разбитым на острые осколки, выступающие твёрдые камни стен начали казаться смертельно привлекательными.
– Как же я устала, – всхлипнула Вика, осторожно касаясь отражения в зеркале, борясь со стремлением разбить стекло кулаком. – Моё самомнение сыграло со мной дурную шутку, когда я заключала договор с Мореной. Я не могу противостоять неизбежному, я всего лишь слабая, глупая и наивная девчонка. Зловредный замок, признайся: это ты растравливаешь во мне комплекс неполноценности?
– Какой ещё комплекс? Впервые услышал от тебя на редкость здравую самооценку! – проворчал замок. – Тоска и желание умереть преследуют всех неупокоенных, сама знаешь.
– Да, но сейчас это неподъёмный груз, – со слезами призналась Вика, мысленно прощаясь с жизнью во всех её проявлениях. На голове её вдруг проросли чёрные рожки, у ног задёргался хвост, и Вика удивилась: – Зачем это?
– Маскировка. Хозяин вернулся, в спальню поднимается, – известил замок.
Новость молотом ударила по натянутым нервам. Вернулся, он здесь, рядом! Такой горячий, пламенный, он растопит мёрзлый комок, в который превратилась Викина душа! Она должна его увидеть, она так соскучилась по нему!
Вика сломя голову понеслась по коридорам.
Дома было тихо и спокойно. Вернувшийся Морт избавился от рабочей униформы и заглянул к подопечным – демонята сладко спали, улыбаясь во сне. Из комнат слуг тоже не доносилось ни звука, но холодильник был забит разнообразной едой домашнего приготовления.
– Никто из неупокоенных душ твои стены не покинул? – спросил Морт у замка, наливая молока и беря с блюда пирожок с капустой.
– Слуги имеются в прежнем составе, – заверил замок.
– Демоницы... не появлялись?
– Нет.
«Чуда не произошло, – усмехнулся про себя Морт, поднимаясь в спальню, и скидывая на ходу рубашку с плеч. Он зажёг осветительные огоньки под потолком и задёрнул шторы. – Я найду тебя без помощи чудес, солнце моё!»
За дверью раздался торопливый топот бегущих ног, дверь распахнулась, чтобы через миг захлопнуться за ночной гостьей. Морт замер, не веря собственным глазам: ему начало мерещиться то, чего нет, от страстного желания скорее отыскать таинственную демоницу?! Магия сама собой слетела с ладоней, обхватывая бледную, запыхавшуюся девушку и притягивая её к демону, желающему убедиться в реальности возникшего на пороге образа. Девушка не протестовала. Совсем не протестовала! Тонкие руки обвились вокруг шеи Морта, губы приникли к его губам в жарком поцелуе, и голова демона пошла кругом.
– Ты напугана, в твоих глазах видно отчаяние, – озабочено прошептал он, на миг, с трудом оторвавшись от девушки в своих объятьях.
– Уже нет. С тобой нет ни страха, ни отчаянья, – ответила Вика, и Морт утонул в её зелёных глазах, в счастье и нежности, что они излучали.
– Ты пришла по доброй воле, без какого-либо принуждения? – хватило сил демона на последний вопрос, а после уверенного «да» все прочие вопросы вылетели из его головы. – Как я тебя ждал, как искал! – выпалил демон, покрывая поцелуями девичье лицо.
– Знаю, знаю, – шептала девушка, отвечая на горячность мужчины не меньшей страстью.
– Ты – моё сумасшествие, – простонал демон, подхватывая девушку на руки.
– Ты – моя жизнь, – честно и странно ответили ему. – Без тебя мне не продержаться.
Ледяной ком в душе Вики быстро таял в жаре поцелуев Морта, не оставляя по себе следа. Мужские руки, скользнувшие под футболку, были такими горячими, и этот жар изгонял холод, согревал не только тело, а проникал в самые потаённые уголки души, наполняя её упоительным теплом. Как и писала психолог Катерина, преодолеть тягу к смерти помогает любовь. И Вика тонула в омуте своих неразумных чувств к демону, цепляясь за него, как за последнюю соломинку, удерживающую её над пропастью небытия. Жадные мужские ласки возвращали ей ощущение, что она жива, ещё как жива, и хочет жить! Сияющие голубые, как ясное небо, глаза демона тянули Вику из трясины отчаяния. Разливающееся по телу наслаждение горячило кровь, блаженство прикосновений к любимому отметало все сомнения в готовности бороться до конца.