Белкин едва удержался, чтобы не скорчить «козью морду»: опять его пытаются запереть в четырех стенах перед экраном компьютера и лишить радостей носиться по городу, роя носом землю, как нормальный опер!
— Кстати, Александр, — продолжала Алла, — вам удалось что-то выяснить о состоянии финансов семейства Томиных?
— Немного, честно говоря, — признался тот. — Алла Гурьевна, я боюсь, без помощи добрых самаритян из ОБЭПа у нас ничего не выйдет! Я просмотрел все сайты в социальных сетях, на которых была зарегистрирована Бузякина. Есть тенденция к уменьшению фотографий в дорогих нарядах из последних коллекций и драгоценностях.
— А что, раньше у Ларисы было много таких снимков? — удивился Дамир. — В драгоценностях? Это же прямое приглашение для воров!
— Звезды любят подобные фотки, — пожал плечами Белкин. — Возьми, к примеру, Волочкову: она постоянно демонстрирует подарки от богатых поклонников — одно кольцо с громадным сапфиром чего стоит!
— Ты, как я погляжу, в этих вещах разбираешься! — насмешливо отметил Ахметов.
— Я просто хорошо делаю свою работу! — огрызнулся юный опер, покраснев как барышня.
— Хватит! — прервала словесную перепалку сотрудников Алла, боясь, как бы слова старших коллег не отбили у парня охоту. — Расскажите поподробнее, Александр!
— Ладно… — Он полез в свой ноутбук. — Вот, смотрите! Два года назад Бузякина устроила шоп-тур в Нью-Йорке и подробно засняла покупки, которые сделала во время распродажи. Здесь и сумки… глядите, Луи Витон, Прада… А вот здесь, допустим, Тиффани — колье с бриллиантами, серьги, еще серьги, браслет…
— Достаточно, достаточно! — взмолилась Алла, оторвавшись от монитора.
— Еще я нашел несколько статей. В одной Лариса хвастается, что съездила на показ мод в Милан и, по ее же собственным словам, «прикупила пару интересных вещичек». В другой статье она рассказывает о поездке в Лос-Анджелес…
— Короче, Склифосовский, когда она в последний раз куда-то ездила тратить бабки? — перебил уставший от обилия не интересных ему фактов Антон. Получив неожиданную поддержку, Алла вздохнула с облегчением.
— Больше восьми месяцев назад, — обиженно ответил Белкин.
— А до этого Бузякина исправно информировала подписчиков о своих тратах? — уточнила Алла.
— Угу.
— Не слишком-то умно с ее стороны! — покачал головой Дамир. — С учетом того, что ее муж делает все возможное для сокрытия доходов!
— Она была актрисой, а не финансовым аналитиком, — скорчил рожицу Белкин. — Представители этой профессии редко мыслят рационально! Наверняка Лариса полагала, что Томин за границей в безопасности, а значит, она имеет полное право тратить деньги, оставшиеся в ее распоряжении. Кроме того, она ведь и сама неплохо зарабатывала… До определенного момента.
— Вот отсюда, если можно, поподробнее, Александр! — попросила Алла. — Про «определенный момент».
— Где-то чуть больше полугода назад все изменилось. Лариса пропала с экранов телевизоров и даже перестала посещать всевозможные шоу, куда раньше ходила, как на работу. Поговаривали, что она уехала за границу, к мужу. Другие считали, что она легла в клинику, чтобы провести серию сложных пластических операций. Писали даже, что стала жертвой автокатастрофы, так как никто не знал, где она находится!
— Татьяна Лесина упоминала об аварии, в которой погиб водитель и двое пешеходов, — подтвердила последний факт Алла. — Лариса находилась в машине и, если верить словам горничной, сильно переживала. Скорее всего, именно с этим связан ее набор веса и последующая диета, которая закончилась приглашением на важную роль. Надо обязательно поговорить еще раз с Дарьей и Инной. Я лично поболтаю с продюсером и соперницей Бузякиной, с которой они боролись за одну и ту же роль. Горничная мало что смогла рассказать о том, как погибла хозяйка, однако вспомнила, что, идя кормить бомжей…
— Идя что делать? — перебил Белкин.
— Неподалеку от особняка, по пути к поселку, расположен палаточный лагерь, в котором живут бомжи, — пояснила Алла. — Они помогают жителям по хозяйству, что-то строят, ремонтируют… Лесина утверждает, что Лариса пыталась бороться с незаконным поселением, но у нее ничего не выходило, так как большинство жителей поселка не возражали: бомжи порядка не нарушают, а пользу приносят. На банкете оставалось много излишков, и Лесина решила подкормить неимущих.
— Надо же, какая альтруистка эта горничная! — недоверчиво усмехнулся Дамир. — Вместо того чтобы набить деликатесами под завязку собственные сумки, она, видите ли, о ближних позаботилась!
— Ну деликатесов там, положим, не было, — ответила на замечание опера Алла. — Их подъели гости — богема, знаете ли, тоже не дура поесть на халяву! Татьяна сказала, что отнесла какие-то салаты и бутерброды — то, что все равно не тронули бы приглашенные. Наверное, она и себя не обидела, но в нашу задачу не входит ловить за руку обслугу: мы ищем убийцу!
— Так все-таки убийцу? — вмешался долго хранивший молчание Шеин.
— Похоже на то, — кивнула Алла. — Я же не договорила про показания Лесиной, вы сразу стали про еду спрашивать!
— Она что-то прояснила?
— Не то чтобы, но сказала, что по дороге к забору, за которым бомжи ожидали свою «благотворительность», слышала, как Лариса с кем-то ругалась на балконе, с которого впоследствии и упала.
— А этот «кто-то» известен? — поинтересовался Белкин. — Лесина видела второго человека?
— Только слышала. И считает, что узнала голос. Он принадлежал Инне Гординой.
— Получается, мы можем ее задержать?
— Можем. А за то время, пока она пробудет у нас, необходимо выяснить ее мотивы.
— С этим, боюсь, проблемка! — хмыкнул Шеин. — Инна ведь жила в доме Томиных лишь по их доброй воле, и смерть Бузякиной вряд ли могла быть ей выгодна.
— А вот в этом и надо покопаться, — заметила Алла. — Узнайте, не составляла ли Лариса завещания… Или, может быть, завещание есть у Томина? И еще не стоит забывать, что помимо корыстных существуют и другие мотивы для убийства.
— Вы имеет в виду страсть? — с сомнением проговорил Дамир.
— И еще десяток разных причин! Задержим Гордину, надавим, только аккуратно, без фанатизма, а тем временем поищем мотив. Если повезет, она сама расколется и предоставит его нам на блюдечке с голубой каемочкой. Однако на такой подарок рассчитывать не стоит! Антон, на вас добытые в доме записи с камер: постарайтесь отследить передвижения Гординой вплоть до момента гибели Ларисы. Если окажется, что Инна и в самом деле находилась на балконе в то время, можно считать ее виновной. Допускаю, что имел место несчастный случай, ставший завершением ссоры между двумя женщинами. Кроме того, у нас есть свидетельства двух человек, Лесиной и Дарьи Томиной: возможно, Гордина признается, ведь если она виновна в гибели Ларисы, ей, должно быть, трудно носить в себе такую тяжесть! Да, кстати, когда будете отсматривать записи, поищите мужчину с фотокамерой: если он не из числа гостей Ларисы, то автоматически становится подозреваемым!
— А если он журналист? — предположил Белкин. — Насколько я понимаю, Бузякина пригласила кого-то для освещения знаменательного события?
— Дамир? — обратилась к Ахметову Алла.
— Я опрашивал нанятый для банкета персонал, — ответил тот, нахмурившись. — О репортерах вопросов не задавал.
— Нужно спросить у Дарьи. А что персонал?
— Бузякина наняла больше десятка человек, я успел поговорить только с половиной. Они не рассказали ничего, что могло бы нам помочь. Повара не выходили в зал, занимаясь готовкой, а официанты в основном пялились на знаменитостей.
— Ничего, продолжайте, — велела Алла. — Не исключено, что среди всей этой толпы окажется хотя бы один человек, который что-то видел или слышал! Вы, Александр, продолжайте работать по финансам Бузякиной и Томина. Нам нужна хоть какая-то зацепка, чтобы иметь право побеспокоить коллег из ОБЭП! Возможно, это вообще не понадобится, если Гордина заговорит.
Мономах недоумевал, с чего бы это его вызвала к себе Нелидова: ему казалось, они все обсудили. Или всплыли новые обстоятельства в связи с гибелью Калерии Куликовой? Он готов поклясться, что Гурнов ничего ей не говорил, так что, черт подери, ей надо? Сам являясь начальником, Мономах тем не менее терпеть не мог общения с вышестоящими чинами. Обычно это ничем хорошим не заканчивается! И хотя Нелидова формально не его начальница, но все же она — представитель Комитета по здравоохранению, а значит, стоит выше любого работника больницы.
Однако Нелидова встретила его радушно. Она временно расположилась в кабинете начмеда по хирургии, который в данный момент находился на больничном (Мономах подозревал, что он предпочитает отсиживаться дома, пока работает комиссия).
— Спасибо, что нашли время, Владимир Всеволодович, — сказала Нелидова, поднимаясь со своего места за столом, чтобы пожать ему руку. Рукопожатие у нее было мужское, несмотря на небольшой размер кисти и субтильное телосложение. — Могу я вам предложить чай? Или кофе?
— Спасибо, ничего не надо, — ответил Мономах, предпочитая не расслабляться в присутствии женщины, которая, с одной стороны, вызвала в нем симпатию, но с другой — заставляла опасаться подвоха.
— Что ж, тогда перейдем сразу к делу, — улыбнулась она. — Знаете, я много слышала о вас от нашего общего знакомого.
Началось! Мономах не сомневался, кто этот «общий знакомый», хоть Нелидова и не называла имени.
— Но я хотела сама составить о вас впечатление, потому что не люблю полагаться на чужое мнение, — добавила она. — Хотя оно и весьма лестное!
— Неужели? — пробормотал Мономах. Он не надеялся, что Кайсаров хорошо о нем отзывался, ведь он так и не выполнил просьбу сливать ему информацию о Муратове!
— Можете не сомневаться, — подтвердила Нелидова. — Мне говорили, что вы человек честный, неподкупный и прямой. Эти качества встречаются редко… И еще реже приносят пользу их обладателю.
А вот это она верно заметила!