Она сказала это без намека на заигрывание, но прозвучали ее слова почему-то как обещание.
Сидя в кабинете, Алла была погружена в изучение материалов, которые удалось собрать по делу. Она не смогла дозвониться до Татьяны Лесиной — телефон был вне зоны действия сети, — а значит, у нее появилось немного свободного времени, чтобы рассортировать бумаги по степени важности и набросать план уже обозначенных и еще только предстоящих следственных действий. Если горничная не снимет трубку до середины дня, придется ехать в особняк. У Аллы не было желания демонстрировать Дарье Томиной свой повышенный интерес к ее горничной, однако поговорить с ней еще раз необходимо.
— Алла Гурьевна, у меня для вас подарок! — Веселый голос Антона Шеина заставил ее оторваться от документов, и она увидела, что опер явился не один, а в сопровождении высокого, стройного мужчины примерно ее возраста. На незнакомце были потертые джинсы и кожаная куртка, слишком прохладная для зимы — возможно, он за рулем. У Аллы неожиданно мелькнула мысль, что на такой худощавой фигуре любой наряд сморится выигрышно — не то что на полных людях, которым приходится прибегать к всевозможным ухищрением, чтобы скрыть лишний жирок.
— Знакомьтесь, — продолжал между тем Шеин, — Дмитрий Негойда, частный детектив!
Вновь прибывший не походил на представителей названной профессии, с которыми Алле приходилось сталкиваться по работе. Она взглянула на него с новым интересом. Волосы каштановые, слишком длинные, на ее вкус, однако такая стрижка ему идет. Узкое лицо, двухдневная небритость. Крупный нос, губы, пожалуй, тонковаты, но рот большой. Самым примечательным в облике Негойды были глаза — немного близко посаженные, что придавало ему некоторое сходство с большой птицей, и удивительно яркого цвета. Подобная синева редко бывает природной, но вряд ли частный детектив носит цветные линзы, уподобляясь представителям шоу-бизнеса. Его левую скулу пересекал длинный шрам, начинавшийся над бровью. Не красавчик в прямом смысле слова, но определенно из тех, к кому женщин притягивает как магнитом.
— Женщина? — подняв бровь, усмехнулся Негойда. — Твой начальник — женщина?
— Вы удивляетесь тому, что женщина может руководить отделом, или сомневаетесь в моей принадлежности к женскому полу? — спросила Алла, скрывая раздражение.
— Только полный идиот засомневался бы в последнем. — Ухмылка частного детектива стала шире. — Просто для меня сюрприз, что Антоном может руководить человек в юбке!
— Одежда имеет для вас такое большое значение?
Негойда демонстративно оглядел свой наряд, не меняя веселого выражение лица: по всему было очевидно, что вопрос Аллы задан не по адресу. Ей бы рассердиться, ведь совершенно незнакомый мужик только что едва не оскорбил ее, но она почему-то не ощущала обиды. Может, дело в том, что все это время детектив разглядывал ее с явным удовольствием — уже чертовски давно мужчина не смотрел на нее такими глазами.
— Так что именно должно меня обрадовать, Антон? — выгнув бровь, вопросила Алла, переводя взгляд на старшего опера. — Новое знакомство или…
— Информация, Алла Гурьевна! — перебил Шеин. — Единственное, что по-настоящему ценно в наш электронный век!
— Да ну?
— Давай, Митька, вываливай!
Негойда пожал плечами и, вальяжно откинувшись на спинку стула, заговорил:
— Пару недель назад ко мне обратился клиент с просьбой выяснить кое-что о Ларисе Бузякиной.
Алла чуть карандаш не выронила: вот это удача!
— А этот ваш клиент, он тоже какая-то знаменитость? — спросила она, надеясь, что ничем не выдала излишней заинтересованности: по всему видать, Негойда — мужик с гонором, и ей не хотелось слишком его поощрять.
— В том-то и дело, что нет! — ухмыльнулся детектив. — Обычный дядька средних лет.
— И что он хотел узнать о Ларисе?
— Ну как обычно — куда ходит, с кем встречается…
— А вас не смутило, что какой-то человек желает навести справки о звезде экрана? Может, он маньяк?
— Да нет, на сталкера не похож — слишком уж он… обыкновенный какой-то, простоватый, понимаете?
— Вы способны распознать сталкера с первого взгляда?
— Митька… то есть Дмитрий работал со мной в убойном отделе, — вмешался Шеин.
Алла не удивилась: большинство частных сыщиков, как правило, в прошлом имели отношение к органам.
— Так вы предоставили требуемую информацию? — задала она вопрос.
— Люди платят — я даю, что они просят. Но потом клиент попросил кое-что, что меня напрягло.
— Что же? — насторожилась Алла.
— Ему зачем-то понадобился план дома Бузякиной и сведения об охране.
— Любопытно! И вы…
— С ума сошли?! Конечно же, я сказал «нет»! Одно дело — узнать, куда Бузякина ходит и с кем встречается, но совсем другое — помогать кому-то подобраться непосредственно «к телу»! Я решил, что мне это все не надо, и послал мужика куда подальше.
— А он что?
— Расплатился.
— И все? Он не пытался надавить, предложить больше денег?
— Нет. По-моему, он понял, что перегнул палку и вызвал у меня подозрения.
Алла задумчиво грызла кончик карандаша. Шеин как завороженный наблюдал за процессом, задаваясь вопросом: она глотает дерево или потом все-таки выплевывает, когда никто не видит? Карандаши в стаканчике для канцелярских принадлежностей имели жалкий вид.
— Как фамилия клиента? — спросила она.
— Он назвался Игорем Исаевым, но, я думаю, соврал.
— Скорее всего, — вынуждена была согласиться Алла. — Когда приходишь с такими заказами, вряд ли пожелаешь, чтобы исполнитель знал о тебе все! Сможете описать?
— Разумеется, — кивнул Негойда. — Могу даже помочь фоторобот составить.
— Этого не требуется: у нас есть видео с камер в доме Бузякиной. Потратите немного времени, чтобы просмотреть записи?
— Времени у меня полно, ведь я сам себе хозяин! — весело тряхнул головой Негойда.
— И еще: у вас сохранились копии материалов, которые вы передали клиенту?
— Естес-стно! У меня все на флешке.
— Скажите, а как клиент объяснил свой повышенный интерес к персоне Ларисы?
— Я ведь не спрашивал, — пожал широкими плечами сыщик. — Честно говоря, я поначалу отнесся к нему несерьезно, как к разовому обращенцу, — ну, знаете, которому нужно чуток информации, да и видно было, что он отнюдь не денежный мешок. Но когда Бузякина погибла и появились слухи, что ее, возможно, убили, я решил, что пора идти к бывшим коллегам.
— Вы правильно поступили, — похвалила Негойду Алла. — Антон, проводите коллегу?..
— Само собой, Алла Гурьевна! — хлопнув приятеля ладонью по спине, отозвался Шеин. — Пошли, Митька, налью тебе… кофейку!
Когда Мономах звонил из больницы Зое Куликовой, он был готов к тому, что она начнет его оскорблять, грозить казнями египетскими или даже бросит трубку. Однако ничего подобного не произошло. Едва услышав, что он хочет встретиться, Зоя согласилась. Такая покладистость удивила Мономаха.
— Не ходи! — посоветовал Гурнов, узнав о его намерении посетить Куликову. — У этой бабы, как, впрочем, и у ее дочурки, не все дома: что, если она решит плеснуть тебе в лицо кислотой?! Или, скажем, наймет головорезов, чтобы они на тебя напали и отметелили?
— Не преувеличивай степень ее неадекватности, — поморщился Мономах. — Если бы Зоя хотела выкинуть нечто подобное, она бы уже это сделала! Мне кажется, она осознает, что Калерия погибла не по моей вине.
— И поэтому она пыталась навешать на тебя всех собак, да?
— Нет, потому что находилась в состоянии шока и не могла рассуждать здраво.
— Судя по тому, что ты мне о ней рассказывал, она и в нормальном состоянии вряд ли на это способна! Ну объясни мне, что ты хочешь узнать у этой психопатки? Что ее дочка принимала наркотики? Так она вряд ли тебе признается, ведь теперь ей захочется сделать из Калерии святую, чтобы всем рассказывать, как злые люди и несправедливая судьба загубили ее юное талантище в зародыше!
— Если бы все было так, как ты говоришь, — возразил Мономах, — Зоя отказалась бы со мной встречаться, а она согласилась!
— Вот я и говорю: она замышляет какую-то пакость! — тут же парировал Иван. — Если ты так хочешь к ней пойти, хотя бы возьми меня с собой, что ли?
— Зачем?
— Подстрахую…
— Нет, Ваня, ты меня извини, но это не вариант. Как ты себе представляешь, что я заявлюсь к малознакомой женщине в компании… телохранителя?
Патологу идея Мономаха пришлась не по душе, но ему необходимо было выяснить все до конца. Зоя так и не призналась, что Калерия могла находиться в состоянии измененного сознания, она лишь отозвала жалобу, чтобы репутация дочери не пострадала из-за угрозы произвести ее посмертную психиатрическую экспертизу. Теперь же, после данных, полученных от Гурнова, а также после разговора с подругой Калерии Мономах был вооружен достаточно, чтобы заставить Зою признаться. Он и сам не понимал, почему для него это так важно.
— Простите, у меня не прибрано, — сказала Зоя, пропуская гостя в прихожую. Куликовы жили в старинном доме на Петроградской стороне — в одном из тех, где закрытые дворы, железные ворота и симпатичные газоны, по ночам освещаемые садовыми фонарями. Однако дому требовался капитальный ремонт: невооруженным глазом была видна трещина на внешней стороне здания, грозившая, того и гляди, расколоть его надвое. Интересно, народ не боится выходить на балконы, которые в любой момент могут рухнуть?
Квартира, изначально шикарная, с высоченными потолками и чудом сохранившейся оригинальной лепниной, и впрямь находилась в ужасающем состоянии — во всяком случае гостиная, куда его проводила Зоя. По этой комнате, как говорят в народе, словно Мамай прошелся.
— Я искала фотографию, — как будто оправдываясь, сказала Зоя, оглядывая царивший вокруг беспорядок. — На могилу Калерии. Надо поставить, чтобы красивая… — Ее голос сорвался, и она замолчала.
— Не переживайте, — поспешил успокоить хозяйку Мономах. — Мне нужно только кое-что спросить, и я уйду.