— Выглядит подозрительно, — согласился Строуд. — А как насчет остальных?
В нескольких словах суперинтендент повторил основные моменты показаний Мэтесонов и Рендела. Некоторое время главный констебль сидел молча, пожевывая кончики усов в мучительных усилиях сосредоточиться.
— Одно меня удивляет, Уайт, — внезапно заговорил он. — Вам это, возможно, не приходило в голову, но я тоже рыболов и не могу не поразиться тому, что все эти люди отправились на реку необычайно поздно.
— Вы так думаете, сэр?
— Да это видно за целую милю! В такую погоду лучший клев рано утром. Потом можно просидеть без толку до самого вечера. А они все утро проторчали здесь, словно поджидая друг друга.
— Я вас не вполне понимаю, сэр.
— Смотрите сами. Рендела мы можем исключить — он прибыл только после полудня. Но Смитерс рыбачил на самом верхнем участке, а вышел из гостиницы только в четверть одиннадцатого.
— Он надеялся, что мистер Ригли-Белл подвезет его в своей машине.
— Вот именно. А Белл задерживал его, пока Смитерс не решил идти пешком. Но даже после его ухода Белл потратил кучу времени.
— Он уехал только тогда, когда мистер Смитерс уже должен был пройти второй участок, — заметил Уайт.
— Вы правы. И какие это письма ему срочно понадобилось писать в субботу утром? Если бы он написал их завтра, они прибыли бы в Лондон или любое другое место в то же самое время. Далее возьмем Мэтесона — это выглядит еще более странно. Человек заключил пари — он должен поймать рыбу или уплатить пять фунтов. И что же он делает? Возится со своими бумажками до отъезда Белла. Это просто не имеет смысла! Повторяю, Уайт, мне все это кажется чертовски странным — люди собираются ловить форель, но не уходят, пока не убедятся, что путь свободен.
— В самом деле странно, — согласился суперинтендент. — Но не настолько, чтобы оправдать наши подозрения в убийстве по отношению к кому-то из них.
— Если я вижу рыболова, который сидит дома, когда ему следует быть на реке, то я готов подозревать его в чем угодно, — сказал Строуд. — Но я согласен: мы не сможем представить дело жюри присяжных, состоящему сплошь из рыболовов. Нам придется искать доказательства, а где они? Например, мотив?
— Есть один человек, у которого вроде бы имелся достаточно серьезный мотив. — Уайт рассказал главному констеблю о Филипе Картере. — Но если он убийца, то где он взял оружие? Пистолеты в этих местах весьма редки.
— Ха! Это мне напомнило кое-что! — воскликнул Строуд. В нескольких словах он ознакомил суперинтендента с результатами своей беседы с Мэриан Пэкер. — Что вы об этом думаете? Куда делся пистолет Пэкера?
Уайт мрачно покачал головой.
— Это выше моего понимания, сэр, — признался он. — Думаю, с этим делом лучше обратиться в Ярд.
— Терпеть не могу эту публику, — проворчал майор Строуд. — Предпочитаю вести свои дела сам. Вызывать постороннего — все равно что нанимать кого-то охотиться с вашими собаками. Это только расстраивает их. |
Уайт промолчал. Он выдвигал такие же предложения в других случаях и выслушивал те же протесты. Однако в итоге ему удавалось добиться своего, и он не терял надежды сделать это теперь. Строуд все еще развивал охотничьи метафоры, когда появился доктор Лэтимер.
— Вот и вы, наконец! — воскликнул главный констебль.
— Добрый вечер! — поздоровался Лэтимер, игнорируя недовольный тон собеседника. — Не знал, что увижу вас сегодня еще раз.
— Возможно, если бы вы это знали, то не заставили бы нас ждать столько времени.
— Сомневаюсь, чтобы это внесло какие-либо изменения. Нынешним вечером у меня была куча работы.
— Ха! Вскрытие оказалось более сложной процедурой, чем вы рассчитывали?
— Напротив, все, как я предвидел, было в высшей степени просто. Но у меня имелись и другие дела.
— Вот как?
— Разумеется. Меня воспитывали в убеждении, что пациент имеет преимущество над трупом. Я знаю, что у полицейских иная шкала ценностей, но мы не будем это обсуждать. Сейчас я к услугам полиции. Вот заключение, составленное в лучших традициях официального стиля.
Он положил на стол лист бумаги, исписанный сверху донизу.
Строуд взглянул на текст, нахмурился и передал его суперинтенденту.
— К чему все это сводится, — осведомился он.
— К тому, что я уже говорил вам. Пэкер был убит пулей мелкого калибра, выпущенной с близкого расстояния, которая проникла в правый глаз и вышла через затылок. Смерть наступила мгновенно. Тело весьма упитанное, даже чересчур. К тому же покойный злоупотреблял алкоголем, — если бы я не знал это раньше, то увидел бы по состоянию его печени. Но вам едва ли это интересно.
— Вы правы.
— Тогда я могу идти?
— Пожалуй. Что скажете, суперинтендент? — Строуд повернулся к Уайту.
— Мне кажется, сэр, нам следует взять показания у доктора, как и у остальных. Это будет по правилам, тем более что он не только эксперт, но и свидетель.
— Хорошо, суперинтендент. Ну, доктор, рассказывайте вашу историю, но покороче. Мы и так задержались.
— Историю? Господи! Мне нечего рассказывать, сэр.
— То есть как это?
— Просто цитата. Прошу прощения, дурная привычка. Никогда не понимал, почему говорить чужими словами считается признаком высокого интеллекта.
— Ближе к делу, доктор, — поторопил Строуд.
— Еще раз извиняюсь. Я прибыл к дорожному углу около пяти вечера, чтобы осмотреть пострадавшего рабочего на лесопилке...
— Да-да, нам это известно. Вы подъехали к углу, когда там проходил молодой Рендел.
— Откуда вы знаете?
— Из его показаний. Это верно, не так ли?
— Абсолютно верно. Я как раз припарковал машину. Мы немного поболтали, и Рендел случайно упомянул, что сэр Питер сидит или лежит на берегу чуть выше по реке. Это меня встревожило. Сэр Питер уже некоторое время был моим пациентом. В прошлом году он перенес тяжелый солнечный удар, и я серьезно предупреждал его об опасности пребывания на солнцепеке. Он мог снова потерять сознание — кровяное давление для его возраста...
— Избавьте нас от медицинских терминов, — прервал доктора главный констебль. — Вы пошли взглянуть на него.
— Да. Я обнаружил его там, где указывал Рендел, в состоянии, которое описано в моем рапорте. Как только я убедился, что он мертв, — это заняло мало времени, — я позвал Рендела. Он был за углом, вне моего поля зрения. Я обнаружил его там с леди Пэкер и сообщил ему потихоньку...
— Стоп! — перебил Строуд. — Вы застали Рендела и леди Пэкер вместе?
— Разумеется.
— Это важно. Что они делали? Разговаривали?
Лэтимер немного помедлил перед ответом.
— Простите. Я понятия не имел, что это может оказаться важным. Мне надо подумать... Нет, они не разговаривали. Строго говоря, они были на расстоянии десяти—пятнадцати ярдов друг от друга. Рендел, очевидно услышав, как я зову его, шел в мою сторону, а леди Пэкер стояла позади.
— Что она делала?
— Пока я говорил с Ренделом, она ушла. Я решил, что лучше ее не останавливать.
— Значит, мистер Рендел во время вашего разговора все время стоял к ней спиной? — спросил Уайт.
— Да.
— Думаете, он мог не знать, что она находится позади?
— Я уверен, что он это знал. Рендел хотел поговорить с ней, но я его удержал.
Суперинтендент и главный констебль молча посмотрели друг на друга.
— Я сказал что-то неподобающее? — с усмешкой осведомился доктор.
— То, что вы сказали, может оказаться очень важным, — отозвался Строуд. — Вы поймете, насколько это важно, когда я сообщу вам, что Рендел отрицает свою встречу с леди Пэкер.
— Не отрицает, сэр, — мягко поправил Уайт. — Он просто не упомянул об этом в своих показаниях.
— Это практически то же самое. А леди Пэкер признает, что видела Рендела, но не сказала ни слова об их разговоре, когда я беседовал с ней. Расспросите ее завтра, Уайт, и выясните, почему она об этом умолчала.
— Все это весьма интересно, — сухо промолвил Лэтимер, — но едва ли по моей части. Могу я идти спать?
После ухода доктора Строуд снова опустился «а стул.
— Черт возьми, если этот парень прав, они оба в этом замешаны! Кто бы мог подумать, чтобы эта малютка...
— А как же мистер Ригли-Белл, сэр?
— Разумеется, он ни при чем.
— А Фил Картер?
— Пока что мы ничего о нем не знаем.
— А миссис Мэтесон?
— Тоже ни при чем, как и ее муж.
— А сам доктор, сэр?
— Что вы имеете в виду? Какое отношение имеет к этому доктор?
— Если полагаться на показания мистера Рендела, доктор побывал на реке раньше, чем он признает, — объяснил Уайт.
— Но как мы можем полагаться на показания Рендела, зная, что он нам солгал?
— Мы этого не знаем, сэр. Мы знаем только, что его рассказ не совпадает с показаниями доктора. А если доктор сказал неправду...
— Зачем ему это делать?
Уайт молча поджал губы.
— Черт возьми! — взорвался главный констебль. — В этом деле я не в состоянии отличить голову от хвоста!
— Я тоже, сэр.
— Тогда, ради бога, обратитесь к тому, кто сможет это сделать!
— Вы имеете в виду Ярд, сэр?
— Да, обратитесь в Ярд, и чем скорее, тем лучше!
Глава 12 ИНСПЕКТОР МАЛЛЕТ ИЗУЧАЕТ МЕСТНОСТЬ
В понедельник после полудня высокий широкоплечий мужчина с добродушным румяным лицом, с которым контрастировали свирепого вида вощеные усы, оставил свой чемодан в «Гербе Полуорти». Его прибытие не осталось незамеченным, ибо Дидфорд-Магна, к смущению и удовольствию ее обитателей, на этот уик-энд стала объектом любопытства всей Англии. Инспектора Маллета провожали на вокзале Ватерлоо представители трех ведущих информационных агентств, его сфотографировали сходящим с поезда в Дидфорд-Парве, и два репортера поджидали его у дверей гостиницы. Но он не сделал никаких заявлений для прессы, тем более что наученные горьким опытом журналисты не рискнули задавать ему вопросы. Они присутствовали только для того, чтобы констатировать факт и поведать о нем публике, которая могла скептически отнестись к официальному заявлению главного констебля об обращении в Скотленд-Ярд.