это он не может себе позволить. Хотя бы потому, что на двадцать лет старше ее. Потому, что у него вполне могла быть такая дочь. Ну не может же он, в самом деле, пойти на инцест. Вообще-то это и не инцест, они же не кровные родственники. Да, Павел намного старше ее, но у него ведь были молодые любовницы, пусть не на двадцать, на пятнадцать лет моложе, и с ними он как-то особо не церемонился. Почему же в этом случае он не может решиться?
Павел ходил по комнате, не в состоянии принять решение. Заглянув на кухню, открыл и долго изучал белоснежную пустоту холодильника. Хм, оказывается, он уже давненько не ходил в магазин, а еда как-то незаметно закончилась. Вздохнув, Павел понял: поход в магазин неизбежен, есть с каждой минутой хотелось все сильнее. Накинув куртку, Павел вышел из дома.
Солнце сияло на голубом весеннем небе. От земли поднимался легкий парок, на кустарнике набухли готовые вот-вот лопнуть почки. Природа пробуждалась от зимнего сна. Казалось, сам воздух был пропитан какой-то животворной силой. Хотелось жить, действовать, любить. Стоп, вот о любви лучше ни слова. И так уже растравил себя до такой степени, что готов прямо сейчас наброситься на Наташу. Павел остановился, заметив Марию Казимировну, помахал ей рукой.
— Здравствуй, Пашенька, что-то давненько тебя не видела. Ты что, в отъезде был?
— Нет, просто работа. А вы как поживаете?
— Нормально, Паша, нормально. Как еще может быть? Пенсию в срок получаю, дети позванивают. Скоро уже огородом заниматься нужно будет. Все своим чередом идет. А у тебя как дела?
— Тоже нормально. Работаю. А Наташа как? Что-то давно ее не видел.
— А вы что, поссорились?
— Нет, что вы. Просто уже несколько дней она ко мне не заходила.
— А сам-то что? Нет сил дорогу перейти?
— Да неудобно как-то.
— Что ж неудобного-то? Я уж решила, вы с ней всерьез чего-то задумали.
— В смысле? Что задумали?
— Да жениться тебе пора, Павел Николаевич. Давно пора. Да и Наташке негоже в девках столько сидеть. Сам-то посуди, чай, не девчонка уже. Ей-то сколько годочков? Двадцать пять? Двадцати шесть? Уже деток пора нянчить своих, а не с чужими возиться. Да и ты, Павел Николаевич, уж сорок лет перевалило, пора о семье подумать.
— Ну, Мария Казимировна, скажете тоже. Это ведь не мне решать…
— А кому ж, милый, кому как не тебе? Или ты думаешь, что она сама должна тебе в любви признаваться? Неужели сам не видишь? Сохнет она по тебе, почитай, с тех пор, как ты ее из больницы привез. Может, у вас в городе что было?
— Как вы можете такое говорить, Мария Казимировна! Я же ей в отцы гожусь!
— Да какой из тебя отец, Паша! Ты на себя в зеркало погляди. Здоровенный, красивый, настоящий. Кто, как не ты, пара Наташеньке, ну, скажи, кто?
— Не знаю я, Мария Казимировна, похоже, запутался совсем.
— Так вот и распутай. Не сиди пнем, шевелись. Ты куда направлялся?
— Да в магазин. Еды какой-нибудь прикупить. А что, и вам что-нибудь принести?
— Если не в тягость, сахару килограммчик, а то у меня заканчивается, а тут такая оказия, ты идешь. Погоди, я за деньгами схожу.
— Да не нужно, у меня есть. Кроме сахара, ничего не нужно?
— Нет, спасибо тебе, Паша. Ну, иди с богом.
Павел, раздумывая над словами соседки, неторопливо шел по деревенской улице. Почему она затеяла этот разговор? Неужели так заметны их отношения с Наташей? Впрочем, по сути, никаких отношений у них нет. Просто дружба. Если только возможна дружба между мужчиной и женщиной. Вообще-то возможна. Вот у него, например, с Вилией — настоящая дружба. А уж в такую красавицу, как она, не влюбиться невозможно. Вон, даже Андрей не избежал чар Вилии. Или у них было все наоборот? То, что у Вилии с Андреем был роман, он знал, и то, что они расстались, тоже. Но подробности он даже и не пытался разузнать. Зачем? Копаться в чужих чувствах? Нет, это не для него. Купив в магазине все необходимое, Павел основательно загрузился. Выйдя на улицу, даже пожалел, что не поехал на машине.
Прямо навстречу ему из школы шла Наташа, Павел решил ее подождать. Когда их разделяло не более десяти шагов, Наташу нагнал рослый молодой парень в спортивной куртке с наброшенным на голову капюшоном, обнял Наташу сзади и, в открытую поглаживая ее грудь, что-то стал негромко говорить. Наташа замерла, откинув голову ему на плечо.
Павел вдруг почувствовал такой острый укол ревности, что едва не кинулся в драку, но сдержался и, сжав зубы, быстро пошел к дому.
Захлопнув дверь, Павел бросил на пол пакеты с покупками и, поднявшись на террасу, нервна закурил. Вот, значит, как! Выходит, он не ошибся. У Наташи на самом деле появился мужчина. Молодой, как и положено. А он, Павел, просто оказался не у дел. Так что нечего удивляться. Она совсем не пара ему, вернее, наоборот, он ей не пара. В лучшем случае они останутся друзьями. Кто там сказал: «Не можешь любить — дружи»? Вот и ему, Павлу, нечего даже было и придумывать, будто Наташа им увлеклась. Может, и увлеклась немного, но, едва встретив подходящего по возрасту мужчину, тут же переметнулась к нему. Все правильно, по-другому не могло и быть. Жизнь есть жизнь. В ней всегда побеждает более сильный или более молодой. Вон у тех же львов, когда старый вожак не в состоянии защитить свой гарем, его с позором изгоняет более молодой и сильный. А Павел не был даже любовником Наташи, так что и убиваться нечего. Только отчего же так болит сердце? Почему так обидно, будто незаслуженно отняли что-то весьма дорогое? Ведь Наташа и впрямь очень дорога ему. Последнее время он настолько привык к ней, к ее обществу, что уже не представляет, как прожил без нее все эти годы. Да вообще, ведь он любит Наташу! Пусть в этом он не признавался долгое время самому себе, но это так! Пусть будет проклят тот день, когда он повстречал ее! Зачем вся эта канитель? Ведь ему было так хорошо и спокойно в своем собственном, придуманном мире. Наверное, большей нелепости нет на свете — влюбиться в его возрасте в молодую женщину. Но что делать? Броситься к ней — выяснять отношения? Смолчать? Сделать вид, что ничего не случилось? А как потом смотреть ей в глаза? Огромные, темно-серые, такие внимательные, милые. Да только за эти необыкновенные глаза стоит бороться! Да, прямо сейчас он пойдет к ней и скажет все! Скажет, как сильно любит ее, как невыносимо горько жить одному, как долго и безуспешно он искал ее. Скажет всю, всю правду. Возьмет ее за руку и скажет, чтобы она вышла за него замуж. Вот только как она отреагирует на его предложение? Он ведь ни разу в жизни не делал предложения. Сможет ли он вот так прямо сказать Наташе, что с ним она будет счастлива? Что только он сможет стать для нее тем единственным, самым дорогим в жизни человеком? А вдруг она любит того, в спортивной куртке? Может ведь так случиться, что именно он, Павел, третий лишний? Откуда вообще взялся этот спортсмен? Кто он? Что ему нужно от Наташи? Неужели она любит этого урода? Он прямо на улице тискал ей грудь, а она воспринимала это так спокойно. Можно было подумать, что это для нее вполне естественно. Самое гадкое, что все это действо происходило у него на глазах. Словно Наташа его, Павла, даже и не видела! Или же наоборот, слишком хорошо видела и решила подобным образом унизить, оскорбить! Если так, то он никогда ей этого не простит. Никто и никогда в жизни не оскорблял его так изощренно. Нужно было не бежать трусливо, а прямо там набить морду этому спортсмену.
Павел прикурил неизвестно какую по счету сигарету. Он должен принять решение. Нужно прямо сейчас либо вычеркнуть Наташу из своей жизни, либо бороться за нее. Вон она уже идет домой. Походка какая-то странная, словно не видит ничего перед собой. Всего несколько шагов разделяет их. Павел с террасы отчетливо видел ее огромные глаза и застывшее в них непонятное выражение то ли страха, то ли непонятной решимости.
Павел, единственный человек после матери, который проявил к ней человеческое участие. И теперь Наташа должна расстаться с ним, так и не осуществив свои мечты, не познав радости материнства, не создав собственной семьи, не вырастив детей. А ведь так хотелось! Хотелось еще очень многого: хоть раз в жизни искупаться в море, увидеть горы и степи, побывать в тех волшебных краях, которые описывал Павел в своих книгах. Безумно хотелось жить и любить, но случилось так, что придется умереть по собственной воле, пока ее не растерзали. Выхода не было. Ей никто не сможет помочь. Разве что Павел, но она не имеет права впутывать его в свои проблемы. Да и чем он сможет помочь? Если их выпустили из милиции, значит, защищать ее никто не станет.
Как же обидно, она еще толком не начала жить, только повстречала человека, который достоин ее любви, и вот уже все закончилось, закончилась сама жизнь. Как несправедливо устроен мир…
Наташа перебирала отдельные листки рукописей Павла, пробегала некоторые из них глазами. Да, все же он пишет сказки, так в реальности не бывает. Только в его книгах всегда на выручку героине приходит славный рыцарь, в действительности ничего такого нет. В свое время она доверилась Илье, а он ее подло предал, теперь именно из-за него на Наташу началась охота. В том, что страшная, мучительная смерть неизбежна, Наташа уже не сомневалась. В ее силах только ускорить уход из жизни, никак не иначе. Что ж, она сделает все сама, для этого ведь нужно так мало: веревка и крепкий гвоздь.
Остановившись посреди разбросанных вещей, Наташа задумалась на минуту и взялась наводить порядок. Когда ее найдут, не нужно, чтобы в доме был кавардак.
Сомнений не оставалось, просто она старалась оттянуть момент, когда обратного пути не будет. Сейчас она все уберет, сложит аккуратной стопочкой погребальные вещи, напишет письмо Павлу, Марии Казимировне, записку, объясняющую ее поступок, и тогда уйдет, сама, без лишних мучений.
Павел спустился с террасы, споткнулся о пакет, который принес из магазина, вспомнив о просьбе соседки, достал сахар, разобрал покупки и вышел из дома. День понемногу клонился к вечеру. Солнце зависло огромным диском над дальним лесом, старый парк, еще не одевшийся листвой, чернел неподалеку, словно на гравюре. Решительно перейдя дорогу, Павел распахнул калитку и вошел в дом.