— Не все так просто, Наташа. Мы с Андреем еще не решили ничего. Вот ты же любишь Павла? Сама ты для себя все решила?
— Вот скажешь тоже, не мне же решать. Он, может, и не захочет меня в жены взять. Посуди сама, кто я, а кто он. Павел известный писатель, а я всего-навсего обычная сельская училка. Ничегошеньки, кроме своей биологии, не знаю. А люблю его так, что самой страшно делается. Представляешь, прихожу к нему каждый день, по дому помогаю и вообще. А он как на меня посмотрит, так прямо колени дрожать начинают. Порой сядет, лицо руками прикроет — и думает о чем-то своем. Так хочется подойти, обнять его, к себе прижать сильно-сильно, только чтобы ему хоть чем-то помочь. Боюсь! И его, и себя. Боюсь, что оттолкнет, не позволит, скажет, чтоб отстала и не мешала.
— Думаешь, у меня такого не было? Еще как было. Однажды мы с Андреем гуляли, говорили ни о чем, а он вдруг остановился на обрыве у реки и начал стихи читать. Я сразу не поняла, что он шепчет, только когда совсем близко к нему подошла, слова разбирать стала. Стихи грустные были, незнакомые, и такая тоска, такая боль в них звучала, что поняла я тогда сразу, насколько Андрей одинок, как трудно ему. Наверное, именно тогда самое первое чувство к нему и зародилось. Не рассказать, сколько из-за него я ночей не спала. Как только с собой бороться не пыталась, даже перебить кем-нибудь хотела, да только не смогла. На счастье — не смогла. Иначе не узнала бы, какой он! Сердце, оно ведь сразу сказало: твой это человек, не упусти, а голова все останавливала. Осторожно, мол, поберегись, бросит он тебя, поиграет и бросит, всем им от тебя только одно и нужно. Оказалось, что мне он, наверное, даже больше нужен, чем я ему. Он давно привык жить один, все знает, все умеет. Зачем, спрашивается, ему кто-то? Это я без него уже не смогу!
— Да, он в самом деле настоящий мужик! Другого такого нет. Мне о нем Павел рассказывал. Говорил, как спасал его от смерти, когда, весь израненный, он к своим вышел. Представляешь, Павел говорил, что еще день, самое большее два — и уже не спасли бы Андрея. Ну да ты, наверное, эту историю знаешь.
— Нет, он мне ничего не говорил. Это когда было?
— В Афгане, они ведь там познакомились. Паша ведь военный хирург в прошлом. Он Андрея и оперировал.
— Я и не знала ничего об этом. Ладно, пошли одеваться, а то небось мужчины наши заждались.
До поздней ночи продолжались посиделки, болтали ни о чем. Павел что-то рассказывал о традициях бани в Европе. Наташе было так замечательно, что она не могла словами выразить ощущение большой дружной семьи, членом которой она в этот момент была. В ту ночь, когда Андрей увел свое семейство домой, Наташа снова осталась ночевать у Павла. Уж очень ей не хотелось возвращаться в свою пустую квартиру, где ее так томило постоянное одиночество. Здесь же был Павел. А может, она все же ему нужна? Вот, он даже сам предложил ей в прошлый раз остаться. Правда, тогда это окончилось ничем, но вдруг он однажды решится? И тогда у них начнется новая настоящая жизнь!
В понедельник Павел предложил Наташе съездить в город. Не особенно долго раздумывая, она согласилась. По дороге Павел объяснил ей, что ему нужно встретиться с Вилией, а она может погулять по магазинам или еще чем-то заняться.
— Я буду занят часа два-три, не больше, ты что собираешься в это время делать?
— Не знаю. А с вами нельзя? Я не буду мешать, просто тихонько посижу.
— Наташа, мне нужно поговорить. Вилия прочла мою последнюю книгу, я договорился, что она выскажет мне свои критические замечания. Тебе это будет интересно?
— Да! Я в самом деле не буду мешать!
— Ну, смотри, я тебя предупредил.
Уже в городе Павел позвонил Вилии.
— Привет, где мы с тобой встретимся? В каком кафе? Ясно, хорошо, через десять минут я буду на месте. Но я не один. Со мной Наташа. До свидания.
Остановившись на узкой улочке старого города, Павел помог Наташе выбраться из неудобной «Нивы» и, взяв под руку, повел в сторону маленького кафе, уютно расположившегося в подвальчике старого двухэтажного дома. Спустившись в полутемный зал, Павел огляделся и решительно направился к столику, за которым сидела невероятной красоты женщина. Вилия была одета с той неброской элегантностью и простотой, которую могли себе позволить только весьма обеспеченные женщины. Подведя к столику Наташу, Павел привычно расцеловался с незнакомкой. Когда она встала, приветствуя Павла, показалась Наташе очень высокой, почти ростом с Павла, и восхитительно сложенной.
— Знакомься, Вилия, это Наташа. Она у нас в школе преподает биологию. Наташа, это и есть Вилия, самая красивая женщина во всем белом свете. Мой давний друг и самый строгий критик.
Наташа ревниво следила за тем, как легко и раскованно держится Вилия. В самом деле, такие совершенные женщины — редкость. То, что ее Павел знаком с Вилией, вызвало у Наташи такой приступ ревности, что она все время их разговора не могла сосредоточиться. А послушать было что.
— Ты, насколько я понял, читала в этот раз непривычно медленно? Тебе не понравилось все или же отдельные моменты?
— Знаешь, Павел, я прочла книгу дважды. В первый раз я просто не ложилась спать, читала до утра и сразу же захотела тебе позвонить, но вовремя остановилась. Выдержала день — и начала читать снова. Медленно, вчитываясь в каждое слово. Я потрясена. Никогда раньше ты так ярко не выписывал образ главного героя, впервые он у тебя оказался живым, не глянцевым. Оттого он и завораживает с такой невиданной силой. Что тебе сказать, я просто требую продолжения. Я понимаю, что в твоей жизни произошли серьезные изменения. Может, ты влюбился и перестал упиваться силой и непогрешимостью воина-одиночки, но именно этот сомневающийся, постоянно пребывающий на распутье человек стал мне очень и очень близок. Ты разбередил мне душу, Павел! Твой герой так похож на Андрея, что я словно заново пережила все, что было со мной много лет назад.
— Понимаешь, Вилия, я писал как обычно, но, когда начал вычитывать, понял, что произошло нечто, что непонятным образом поменяло саму сущность книги. Она стала какой-то другой, не такой, как остальные. Я по этой причине и сбросил тебе рукопись, потому что не знаю, как с ней поступить. Или все переписать — или так и отправлять в издательство?
— Конечно, отправляй, и немедленно. То, что ты написал, не должно пропасть. Ты хоть сам понимаешь, что этой книгой ты завоюешь сердца огромного количества читателей?
— Я, честно говоря, боюсь провала. Никогда не боялся, а сейчас боюсь. Даже когда самую первую книгу отправил, думал, получится — хорошо, нет — и бог с ней. А сейчас страшно.
— Зря, это первая твоя настоящая книга, прежние были увлекательным бульварным чтивом. Не сомневайся. Хочу еще! Пиши поскорее следующую, я уже жду с нетерпением.
Наташа не участвовала в разговоре. Она злилась на Павла за то, что он, оказывается, знаком с такой неправдоподобно красивой женщиной, злилась на себя за то, что уродилась совсем простая и никогда в жизни не будет такой красавицей, как Вилия. Но больше всего она была зла на Вилию за то, что у той явно все хорошо: и муж у нее, наверное, необыкновенный, молодой, красивый и невероятно богатый! Конечно, с таким мужем любая замухрышка станет писаной красавицей. А она, бедная, несчастная Наташа, даже не может сказать Павлу, что любит его. Страдая таким образом, она даже не сразу поняла, чего хочет от нее Павел.
— Наташа, очнись, мы с тобой едем домой или нет? — терпеливо спрашивал он, держа ее за руку.
Сидящая напротив Вилия лишь насмешливо улыбалась. Когда Наташа встала, поднялась следом и Вилия. Обняв Наташу на прощание, она прошептала ей прямо в ухо:
— Желаю вам с Павлом счастья! Пусть у вас все сложится хорошо! Только ты, пожалуйста, заботься о нем. Он у нас такой неприспособленный к жизни!
От таких слов Наташе вдруг стало горячо, она только и смогла шепнуть в ответ:
— Спасибо!
Уже в машине Наташа спросила у Павла:
— А муж у нее кто? Бизнесмен?
— У кого? У Вилии? Нет у нее никакого мужа и не было никогда. Всю жизнь одна.
— Как это? Она же такая красивая!
— Наверное, именно потому и нет. Слишком красивая, слишком умная. Таких мужчины, как правило, боятся. Но человек она замечательный!
— Павел, а почему вы на ней не женитесь?
— На ком? На Вилии? Да ты что! У меня даже в мыслях подобного никогда не было! Мы с ней просто старые друзья.
— Но вы на нее так смотрели…
— Смешная ты у меня, Наташа, как же, по-твоему, я должен смотреть на красивую женщину? Конечно же я наслаждался ее обществом, был рад встрече, но не более того.
— Хотела бы я быть такой, как она!
— Зря, у нее очень нелегкая жизнь. Сама посуди, ей ведь уже под сорок, ну больше тридцати пяти, это уж точно, а она все одна. Ей бы замуж выйти, деток нарожать, а не вышло. Трудно ей.
— Так об этом любая женщина мечтает!
— И правильно делает. Человек только тогда счастлив, когда у него есть семья, крепкая, настоящая, а не та, которая только в паспорте отмечена.
— Тогда выходит, что вы несчастливы?
— Я этого не говорил!
— Ну как же! У вас нет ни семьи, ни детей, а деток вы любите, я сама видела.
— Не получилось, а теперь боюсь, что уже поздно.
— А если рискнуть?
— Страшно! Это же — как в омут головой. Слушай, о чем мы с тобой говорим! Это тебе нужно личную жизнь устраивать, а я для этого уже стар.
— Не скромничайте, Павел, ничуть вы не стары. Вы сами себя зажали в какие-то нелепые рамки и не хотите оттуда вылазить, а жизнь, настоящая жизнь, проходит мимо.
— Ты говоришь совсем как Андрей. Он тоже с Ксенией разобраться никак не может.
— А мне показалось, что он уже во всем разобрался и решение принял!
— С чего ты взяла?
— Почувствовала, — пожала плечами Наташа и отвернулась.
Этим же вечером Павел по электронной почте отправил последние две книги в издательство.
До отпуска оставалось совсем немного времени. В школе Наташа завершила все бумажные вопросы и теперь появля