– Лизбет, признайтесь, что фотографии вы получили не через почтовый ящик. Их вам передал некто, кому вы доверяли, – человек, который, как вы полагали, беспокоился о Кларенсе.
– Я… я нашла их.
– Нет смысла защищать Брэнсонов. Он мертв, а она сбежала. Кто вам дал фотографии Кларенса? Кто дал вам их и сказал, что Кларенс изменял вам?
– Я видела снимки собственными глазами! Он был на них с этой светловолосой сучкой!..
– Кто дал их вам?
– Кларисса. – Лизбет несколько раз моргнула и вдруг расплакалась. – Она принесла эти снимки и все говорила, как она сожалеет. Потом попросила никому не рассказывать о том, что отдала их мне.
– Как она их заполучила?
– Я не спрашивала ее. Я просто взглянула на них – и потеряла рассудок. Она сказала мне, что эта история длилась уже несколько месяцев, а то и дольше. Еще сказала, что она не могла больше выдержать, видя, как я страдаю, а Кларенс разрушает нашу жизнь из-за какой-то дешевой подстилки. Она знала, насколько я ревнива, знала! Когда я пришла к нему, он стал все отрицать. Он сказал, что я сошла с ума и никакой блондинки не существует. Но я же видела. Следующее, что я помню, – как я схватила ту дрель. О боже! Боже мой! Кларенс…
Лизбет рухнула в кресло и зарыдала.
– Пибоди, дай ей успокоительное. – В голосе Евы не было слышно сочувствия. – Нужно вызвать машину и отвезти Лизбет к нам. Когда она придет в себя, Макнаб снимет с нее показания.
– Знаю, что нас поджимает время, но у меня ощущение, что я постоянно отстаю на три шага, – сказала Пибоди, вновь усаживаясь в машину.
– Брэнсон связан с «Кассандрой», Кларисса связана с Брэнсоном, Зак связан с Клариссой. Каждый из братьев в течение недели находит свой преждевременный насильственный конец. Тем временем стригутся купоны. Зака привозят из противоположного конца страны для работы в доме Брэнсона. Через два дня он сталкивается с Брэнсоном из-за Клариссы и, предположительно, убивает его. Но Кларисса, беспокоясь за Зака, избавляется от тела.
Ева сделала паузу, затем продолжила:
– Вот эта-то часть истории и держала меня в подвешенном состоянии. Когда один человек говорит, что убил другого, то, как водится, от этого и отталкиваешься. Но тела нет. Аппаратура поисковой бригады не может его обнаружить. Оно не всплывает, хотя мы знаем, что оно брошено в реку.
– Дройды не плавают, а поисковая аппаратура настроена на поиск человеческих тел, – заметила Пибоди.
– Видишь, ты уже догоняешь! Теперь соединяем эти точки. Зак убивает дройда. Мы получаем от Лизбет показания, из которых следует, что не было никаких побоев и изнасилований. Если бы такое действительно происходило, она наверняка знала бы об этом – если не сама, то от Кларенса. Мы имеем стечение обстоятельств: Зак очутился в нужном месте в нужное время и услышал звуки побоев и изнасилования. Затем Кларисса обращается к нему за поддержкой. Она уже изучила его, знает, что он за человек, и искусно придумывает для него роль в предстоящей игре.
– Он не знает женщин. Фактически он еще ребенок, – добавила Пибоди.
– Эту женщину он не распознал бы, даже если бы ему стукнуло сто лет. Между тем, они с Би Ди избавились от Кларенса, и это приводит меня к заключению, что тот не был связан с «Кассандрой». Он был обузой, и они сбросили его. Я веду предварительное следствие, и им не хочется, чтобы я копала слишком глубоко. Поэтому они нацеливают меня на взрывы. Эти взрывы в городе должны отвлечь мое внимание, а поскольку и Лизбет, и Зак признались в своей вине, то этим можно особенно не морочиться.
– Любой, кто занимался бы расследованием убийства Кларенса, был бы нацелен на взрывы? Но то, что они выбрали вас, было их большой ошибкой, – заметила Пибоди.
– Это была превосходная игра, Пибоди, – игра на тщеславии. А вообще-то…
– Ну, я ведь только практикуюсь.
– Политика во многом заключается в напускании дыма – очень распространенный прием в политике. Им нужны деньги. А разрушения просто доставляют им очевидное удовольствие.
– Но у них же есть деньги, – недоумевала Пибоди.
– Чем больше, тем лучше, особенно если ты вырос в условиях постоянного преследования, поиска укрытий и драки за лучшую жизнь. Я почти не сомневаюсь, что детство и юность Клариссы – годы становления личности – связаны с «Аполлоном».
– По-моему, это уж слишком.
– Отчего же? Они ведь «хранители верности»…
Они въехали на автостоянку под зданием офиса Рорка в центре города. Пибоди вытаращила глаза, когда они очутились в кабине частного лифта, но прежде, чем она успела отпустить какое-то замечание, у Евы запищал сотовый.
– Лейтенант Даллас? Это капитан Салли из управления полиции Бостона, Патрульные только что сообщили с места проживания Роуван, что Моника Роуван стала жертвой неосторожного обращения со взрывчатым веществом. Она мертва.
– Проклятие! Мне срочно нужен полный отчет об этом. Дело федерального уровня, капитан!
– Я сообщу вам столько, сколько смогу, и по возможности скорее. Жаль, что мы сейчас не можем больше ничем помочь.
– Мне тоже жаль, – проворчала Ева, отключив связь. – Дьявол, мне нужно было обнести ее стеной!
– Откуда же вы могли знать?
– Я знала! Только поздновато спохватилась.
Из лифта Ева быстро направилась в кабинет Рорка, минуя предупредительного секретаря. Предупредительность, однако, восторжествовала: Рорк уже открывал дверь сам.
– Лейтенант, не думал, что вы приедете лично.
– Приходится торопиться. Я прижата к стенке. Все валится в кучу, а время идет.
Она взглянула ему в глаза, и ей опять захотелось сказать ему…
– Стало быть, вам нужно получить свою наживку? – снова проявил предупредительность Рорк и тоже посмотрел Еве в глаза. – Как можно понять, несколько миллионов в поддельных облигациях – это наживка, а в роли крючка выступаете вы.
– Все. Эта история идет к завершению. Если повезет, на этом мы и покончим с ней. Пибоди, пойди прогуляйся, – сказала Ева, не оборачиваясь.
– Не поняла, сэр…
– Выйди пока.
– Уже выхожу, лейтенант, – сказала Пибоди, закрывая за собой дверь
– Слушай, Рорк, – начала Ева. – Похоже, я действительно постоянно задеваю проводок в этом деле, поэтому могу говорить всякую чепуху. Ты не должен обращать внимание. Я жалею о том, что произошло сегодня утром.
– Ты жалеешь, а я взбешен!
– Ну хорошо. Я жалею о том, что ты взбешен. Но я прошу оказать мне услугу.
– Лично или официально?
М-да, круто… У Евы дернулась щека.
– И лично, и официально. Раскопай, пожалуйста, все, что сможешь, о Клариссе Брэнсон. Все! Мне это нужно чертовски быстро. Я не могу занять этим Фини. Но даже если бы могла, все равно у тебя это получится быстрее, и ты не оставишь отпечатков пальцев.
– Куда тебе переслать информацию?
– Позвони мне на сотовый в частном режиме, на мой личный аппарат. Я не хочу, чтобы даже Пибоди видела.
– Не увидит. – Он повернулся и взял со стола широкий металлический ящик. – Вот твои облигации, лейтенант.
Ева попыталась улыбнуться:
– Не спрашиваю, как тебе удалось так быстро все сделать.
Рорк не улыбнулся:
– Лучше не спрашивать.
Она согласно кивнула и вдруг почувствовала себя жалкой. Ева не могла вспомнить случая, когда они были вдвоем в течение пяти минут и он хоть как-то не дотронулся до нее. Она настолько привыкла к таким прикосновениям, стала настолько зависимой от них, что сейчас у нее возникло ощущение потери.
– Спасибо. Я… Да ну, к черту!
Ева обняла его за шею и сделала то, что в другой ситуации для нее было бы равносильно утрате собственной гордости, – крепко поцеловала его.
– До скорого, – обронила она и ринулась к выходу.
Теперь улыбнулся Рорк и некоторое время смотрел ей вслед. А потом пошел к столу, чтобы выполнить ее просьбу.
– Даллас, у тебя все хорошо? – удивленно спросил Фини, войдя в кабинет.
– Да, хорошо. Я даже танцую, черт побери.
Он застал ее в джинсах и незастегнутой рубашке – обстоятельство, которое слегка смутило их обоих.
– Я могу позвать кого-нибудь из женщин помочь тебе с этой… сбруей.
– Ты что, стесняешься? Вполне можешь помочь сам.
– Ну хорошо. Давай.
Фини прокашлялся и стал объяснять:
– Маячок беспроволочный. Его нужно прикрепить в области сердца. Мы исходили из того, что они будут осматривать тебя, поэтому решили его прикрыть вот такой штукой, похожей на кожу. Ее используют на дройдах. Если они все-таки обнаружат это, все будет выглядеть как небольшой синяк или что-то вроде того.
– Пусть думают, что у меня на титьке засос.
– Дьявол! Даллас, это устройство тебе может прикрепить Пибоди.
– О боже! Фини, прилепи эту хреновину куда надо, и дело с концом.
Ева задрала рубашку и стала смотреть через плечо Фини на дверь, в которую в любой момент кто-то мог войти. Следующие пять минут оказались изнурительными для них обоих. Наконец Фини распрямился и предупредил ее:
– Тебе придется постоять пару минут с задранной рубашкой, чтобы высох клейкий состав.
– Стою.
– Отслеживателем буду управлять я. Мы сможем наблюдать за твоими передвижениями по сигналам от ударов сердца. Еще мы смастерили вот такой браслет. Здесь микрофон, он работает на низких частотах, поэтому не должен проявиться при сканировании. Но радиус его действия просто смешной. Тебе придется говорить прямо в него, чтобы мы тебя услышали. Но это – как запасное средство, на всякий случай.
– Я возьму его, – сказала Ева и сменила свой браслет на тот, который протянул ей Фини. – Что еще я должна знать?
– Мы расставим людей по всему району станции «Гранд-сентрал». Ты будешь не в одиночестве. Никто не двинется со своей позиции, пока ты не подашь сигнал «вперед», но все будут наготове.
– Приятно это осознавать.
– И еще. Любое защитное снаряжение будет глушить маячок.
Ева удивленно взглянула на него:
– Значит, жилет не надевать?