Потом кто-то постучал в дверь, послышался голос Робин:
– Элли, ты там? Ты в порядке?
Я не ответила, но она всё равно открыла дверь и вошла.
– Элли! Что случилось?
– Кажется, у меня аппендицит, – пробормотала я.
Робин засмеялась, но коротко и тихонько, за что я была ей благодарна.
– Ох, Элли, да это просто паника! Чёрт, мне знакомо это чувство. Начинаешь воображать все существующие болезни, убеждая себя, что они неизбежны. И вскоре ты уже уверена, что они у тебя имеются.
Робин села на край ванны. Мне хотелось рассказать ей о Крисе, но я не знала, как это сделать. И вместо того спросила:
– Как думаешь, мы сходим с ума?
Робин не стала отвечать наобум, как сделало бы большинство людей. Это было в стиле Робин. Она какое-то время подумала, а потом сказала:
– Нет, я так не думаю. Мы держимся неплохо. Ситуация ведь очень необычная. Даже и сравнить не с чем. Но мне кажется, мы хорошо справляемся.
– Но всё это так тяжело… Я не представляю, как мы выживем. Может, вообще свихнёмся. А может, уже свихнулись, просто не понимаем этого.
– Знаешь, что мне всё это напоминает?
– Что?
– Седраха, Мисаха и Авденаго.
– Что ещё за чертовщина?
– Это из моих любимых историй. Мои лучшие герои.
– Звучит, как название русской рок-группы.
– He-а… Не то! – засмеялась Робин.
– Так расскажи.
Я предположила, что это нечто из Библии. Когда дело касается религии, Робин тверда как камень, но я ничего не имею против. Да к тому же мне нравятся разные истории. А эти три имени показались мне смутно знакомыми, но я не знала, где могла их слышать.
– Ну, Седрах, Мисах и Авденаго жили в Вавилоне, давно, очень-очень давно. Они не хотели поклоняться золотому идолу, и потому тамошний царь приказал отправить их в печь, которая была столь горячей, что даже люди, которые бросали туда юнцов, обожглись до смерти. Никто не мог подойти к ней близко. Но царь с того места, где он стоял, мог рассмотреть три фигуры в огне и дыме. И вот что любопытно: ему вдруг показалось, что там четыре человека, а не три. А ещё более странным было то, что, как бы сильно ни горело пламя, люди переходили с места на место, точно огонь не задевал их. Поэтому, когда пламя потухло, царь приказал открыть дверцу печи. И оттуда вышли все трое, Седрах, Мисах и Авденаго. А царь вдруг понял, что с ними в печи был ангел. И тогда он осознал, что Бог, который был с этими людьми в печи, куда сильнее любого золотого идола, и уверовал в Него.
– Мм… неплохая история, – сказала я.
Мне нравилось, что Робин не читала мне наставлений и никогда не пыталась этого делать. Помолчав, я спросила:
– Какое отношение это имеет к нам?
– Ну, мы тоже в печи.
– С ангелом?
– Иногда я ощущаю, что кто-то с нами есть, кто-то нас поддерживает.
– Но не постоянно?
– Думаю, постоянно. Я просто не могу объяснить, почему происходят некоторые события, ну, вроде ранения Корри. Иногда кажется, что ничто не может остановить смерть, даже сам Бог. Смерть просто ходит вокруг, размахивая своей косой, и может скосить тебя, а может и не скосить. Или, другими словами, иногда Бог спасает тебя, а иногда – нет. Не знаю, почему Он выбирает то или другое, – я просто должна доверять Ему и верить, что у Него на то веские причины.
– Ну-у…
В дверь постучали – это был Гомер.
– Входи! – откликнулись мы с Робин.
Гомер вошёл.
– Ну, знаете ли… – удивился он. – Девицы в ванной комнате. Кто-нибудь мог бы сочинить целый телесериал о девушках в ванных.
Гомер хотел проверить список необходимого. Там значились несколько нужных нам вещей, которые можно было отыскать на фермах. Мы спустились в столовую, развернули на столе его список и принялись за работу. Я уже не в первый раз удивлялась знаниям Гомера, – и где только он этому научился? И ещё ему отчасти помогал Крис, помнивший множество странных фактов. Я заподозрила даже, что на уроках химии он был куда внимательнее, чем казалось. Конечно, я не сомневалась, что он умный парень, но не думала, что его слишком уж интересует наука.
Список был не слишком длинным, но стало очевидно, что нам придётся выйти из города сразу после наступления темноты. А это немного увеличивало риск, но иначе нам было не раздобыть необходимое.
Поэтому мы отправились в путь около девяти вечера, двигаясь с предельной осторожностью. Пройти нужно было немалое расстояние. Было очевидно, что к утру мы все очень устанем. И мне ужасно хотелось бы раздобыть мотоциклы, на которых мы сбежали от моста, они до сих пор лежали в укромном местечке. Но безопасность важнее. Мы и шагу не делали, не оглядевшись по сторонам.
Большую часть нужных нам вещей мы нашли в доме Флитов, в котором нам уже приходилось прятаться. Труднее всего оказалось найти длинные и крепкие гвозди. После долгих поисков и упражнений в плотницком деле мы в половине второго ушли с фермы Флитов, задержавшись там немного дольше, чем предполагали. Ещё через полтора часа мы приближались к цели – крутому подъёму на Батгеркап-лейн. Наверху густо росли кусты. Услышав приближение колонны машин, мы успели нырнуть в них. А как только добрались до насыпи, Фай, шедшая впереди, подала сигнал снова прятаться. Это наверняка был патруль, гак что я мгновенно съёжилась и попятилась в кусты. Позади метнулась тёмная тень – это Ли спрыгнул с насыпи и приземлился в паре метров от меня. Остальных я не видела. Крис и Гомер были где-то неподалёку, Робин – вроде бы впереди, вместе с Фай. Едва я спряталась, послышался скрип ботинок: трое солдат лениво шагали вдоль дороги. Я ещё сильнее прижалась к земле и понадеялась, что другие тоже спрятались. Вдруг шаги замедлились, а потом и вовсе стихли. Я рискнула выглянуть из ветвей и увидела спину одного из солдат, медленно удалявшуюся от меня. Вроде бы это была женщина, но через мгновение она уже оказалась вне поля моего зрения.
Я не знала, как быть. Почему солдаты остановились? Разве что заметили кого-то из нас… Но тогда бы они нас окликнули, наверное. В голове метались отчаянные мысли. Что я должна сделать? Я приподнялась и проползла вперёд около метра, боясь, что если двинусь чуть дальше, то могу угодить в ловушку. А потом резко распласталась на земле: справа от меня прогремел выстрел, так близко, что у меня в ушах зазвенело. Я лежала, не в силах даже вздохнуть. Потом я услышала несколько вскриков, затем вопль, хриплый и ужасный. Прозвучал ещё один выстрел, на этот раз немного тише. Я почуяла кисловатый запах пороха. Понадеявшись, что стреляли из двустволки и другого оружия у патруля нет, я ринулась вперёд и выскочила на дорогу.
Сначала был слышен звук шагов: кто-то в панике мчался по дороге. Я видела лишь тёмную тень, но это был один из солдат, а не кто-то из нас. Потом из кустов послышался какой-то грохот. Я развернулась, гадая, не смерть ли догнала меня, не последнее ли это движение в моей жизни и не последнее ли, что я увижу. Но это был всего лишь Гомер, который, спотыкаясь, бежал ко мне, а следом за ним – Крис, он издавал ужасные звуки, его рвало. Когда Гомер приблизился, я увидела, что вся его рубашка спереди в крови, густой и липкой. Остальные тоже выбрались из своих укрытий и спешили к нам. Распахнув на Гомере рубашку, я стала ощупывать его грудь и плечи, но не нашла ран.
– Нет-нет, – сказал Гомер, отталкивая меня. – Я не ранен.
– Что случилось?! – закричала я, окончательно растерявшись. – Ты отобрал у них ружьё?!
Гомер покачал головой и развёл руками. Он, кажется, не знал, что ответить. Тут Крис, который всё ещё дрожал, теперь вдруг стал на удивление спокойным и ответил за него:
– У Гомера было ружьё в рюкзаке. Обрез.
Фай задохнулась от ужаса. Мы все потрясённо уставились на Гомера. Мы много раз говорили о скудости наших запасов оружия и решили вообще не брать его с собой. Потому что если нас поймают с оружием, мы пропали, сто процентов против одного.
Меня раздирали противоречивые чувства: гнев, растерянность, недоверие. Но я должна была их временно подавить. Отпустив наконец подол рубахи Гомера, я закричала на Криса:
– Что вообще случилось?! Что случилось?!
– Да, всем невезениям невезение. Их было трое: двое мужчин и женщина. И мужчины решили отлить, именно там, где мы прятались. Бросили винтовки на дорогу и спустились к кустам. Они были уже в трёх шагах от нас и продолжали приближаться, расстёгивая ширинки. Точнёхонько должны были на нас наткнуться. Рюкзак Гомера лежал рядом с ним, и он держал в нём руку, наверное, сжимал обрез. А потом внезапно вытащил его, вскинул и выстрелил.
Крис говорил быстро, воспроизводя в памяти события, пытаясь ничего не пропустить, как будто смотрел какой-то фильм у себя в голове.
– Солдат упал на спину. А второй заорал и бросился на Гомера. Гомер вроде бы повернул обрез… он ведь всё так же лежал на земле. Тот солдат упал на Гомера, потом раздался второй выстрел, и вся эта кровь выплеснулась на Гомера, а Гомер вылез из-под солдата, и мы побежали сюда. Женщина сиганула по дороге, но тут уж мы ничего не могли поделать. Обрез двуствольный, и я не знаю, есть ли у Гомера ещё патроны, да и всё равно перезаряжать было некогда. Она умчалась со всех ног.
– Давайте уйдём от дороги, – сказала Робин. – А лучше и вовсе уберёмся отсюда.
Пока она говорила, я заметила вдали огни: слабый свет фар колонны, начавшей долгий подъём с нижней дороги к насыпи. Мысли в моей голове неслись с такой скоростью, что, казалось, наталкивались друг на друга и путались. Колонна приближалась с другой стороны, не с той, куда убежала женщина. Сколько ей понадобится времени, чтобы позвать на помощь? Сможет ли она как-то связаться с колонной? Я схватила Криса за руку.
– Проверь дорогу. Где они бросили винтовки?
– Вон там.
– Забери их! И что там ещё найдётся. А все остальные – наверх! Фай, ты с Гомером. Доставайте гвозди и будьте наготове.
Я побежала наверх вместе с Крисом. Мы нашли две винтовки: одну старую, вторую современную, автоматическую, незнакомой мне конструкции. И ещё там был небольшой рюкзак. Я быстро открыла его и нашла именно то, на что надеялась, – маленькую двухканальную рацию. Едва ли у каждого патруля было больше одной рации.