– Мне кажется, более лёгкими преступлениями должны заниматься сыскные агенты, а более серьёзными – чиновники для поручений. Город растёт, словно на дрожжах, правонарушений становится больше, поэтому увеличится наш штат и фотографической лаборатории. Нам надо иметь с каждого места зафиксированные улики и следы. – Потом махнул рукой. – Но это произойдёт в том случае, если раскроем в ближайшие сроки убийства на МалоОхтинском.
– Посыл понятен, – Кунцевич пожал плечами.
– Теперь вернёмся к нашему трагическому делу, – Филиппов опять потеребил ус. – Фактически мы раскрыли пять краж благодаря внимательности и скрупулёзности Николая Семёновича. Именно он связал все кражи в один клубок и выявил наводчика. Но мы до сих пор не знаем, кто же убил и Андреевых, и Анциферовых. Этот вопрос могут прояснить братья Коробицыны, которые ныне проживают в деревне Ключинской Юксовской волости. Их необходимо доставить в целости и сохранности, иначе… мы останемся с нераскрытыми убийствами на руках. Мечислав Николаевич, я понимаю, вы только вернулись из сложного вояжа… – Филиппов обратил взор на Кунцевича. – Вы готовы возглавить поход за зипунами? – Владимир Гаврилович постарался обратить не то приказ, не то просьбу о поездке в шутку.
– Я готов, – коротко ответил Мечислав Николаевич. – Кого могу взять с собою?
– Трёх, нет, четырёх сыскных агентов, отберите сами, а я постараюсь снабдить вас письмом министра или директора департамента, согласно которому местные власти будут обязаны вам помочь необходимым количеством людей. Я понимаю, что братья Коробицыны не первый год промышляют грабежами и кражами, но, по словам их подельника Григория Анциферова, они никогда не убивали людей.
– Может быть, они со временем изменились? – не сдержался слегка обиженный Власков – он рассчитывал, что именно его направят в далёкую деревню для ареста преступников. Но не сложилось. Филиппов решил иначе и предоставил возможность задержания более опытным чиновникам для поручений, в данном конкретном случае – Мечиславу Николаевичу Кунцевичу.
– Всё может быть, – Филиппов тяжело выдохнул и продолжил, уперев взгляд в отправляющегося для ареста бандитов Кунцевича: – Мечислав Николаевич, будьте осторожнее, и прошу обойтись без крови, хотя… – сердито добавил Владимир Гаврилович, – какая к чёрту осторожность, если мы не знаем, с кем имеем дело. И вы, Николай Семёнович, правы: братья могли измениться и не считать зазорным пролитие крови. Но они нужны нам живыми, слышите, Мечислав Николаевич, живыми, чтобы можно было с ними побеседовать об опасном господине, которого они встретили в трактире Андреева.
– Владимир Гаврилович, – спокойным, даже насмешливым тоном произнес Кунцевич, – я, конечно, не боюсь трудностей, но и людей в опасное положение не поставлю. Сориентируюсь на местности, как говорят наши военные, сделаю рекогносцировку и только потом полезу в волчью пасть.
– Дай бог, чтобы не пришлось. Когда вы отправляетесь?
– Как только проверю расписание.
– Добро.
– Разрешите готовиться к походу за зипунами? – Мечислав Николаевич возвратил Филиппову его шутку.
– Поезжайте, но всё-таки не забывайте об опасности.
Кунцевич церемонно кивнул и вышел.
– Что ж, Николай Семёнович, – взгляд начальника сыскной полиции из насмешливого стал каким-то жёстким и колючим, – нам предстоит посетить господина Висковитова. Может быть, он сам что-либо вспомнил, или его половые.
– Да и Марфу Степанову я бы не исключал, – подал голос Власков.
– И Марфу, – повторил за ним Владимир Гаврилович, – тем более что фамилия её Степанова. Опять совпадение?
Глава 27
Как бы не хотелось Филиппову попасть на приём к министру внутренних дел Вячеславу Константиновичу Плеве, но нужно было действовать по инстанции и не перепрыгивать через голову директора департамента полиции. К последнему можно было попасть с ведома городского начальства. Таким образом, обещание Владимир Гаврилович исполнить не мог. Время поджимало, и Кунцевич отбыл в командировку с четырьмя полицейскими, надеясь на содействие местных властей и вездесущий русский авось.
Сыскных агентов Кунцевич отобрал не по комплекции, а по сообразительности. Здесь нельзя действовать только мускулами, надо оценить обстановку, посмотреть, где расположены дома, подходы, какие щели оставили братья, чтобы быстро ретироваться. Задача на первый взгляд проста и незамысловата, а на самом деле столько здесь подводных камней, что можно утонуть, не добравшись до нужного места.
До Лодейного Поля добирались и по суше, и по озеру, и по реке, устали. Хотелось быстрее ополоснуться, смыть дорожную пыль, подкрепиться и выспаться перед дальнейшей дорогой.
Хотя Лодейное Поле и считалось уездным городом, после закрытия верфей оно совсем обезлюдело. Превратилось в обычный заштатный город с грязными улицами, в дождь почти непролазными, да и дома, под стать людям, покрывались налётом пыли и не радовали глаз. Иной раз ощущалось, что город постепенно умирает, подобно одряхлевшему человеку.
Согласно городовому положению от 1870 года Лодейное Поле лишилось не только городской думы, вместо которой избиралось собрание представителей, но вместо городского головы городом управлял староста.
Так что помощи от местных ждать не приходилось за отсутствием нужного числа полицейских. Оставалось надеяться только на себя и на сведения, которые мог предоставить становой пристав: расположение домов, численность деревенского населения и прочее.
Глава 28
Висковитов не почувствовал перемен в состоянии – как был управляющим трактиром, так им и оставался. Только люди начали относиться к Михаилу Семёновичу с большим уважением, ведь теперь он – хозяин не только заведения, но и трёхэтажного дома. Не прошло и дня, как в доме появилась новая кухарка. Марфа с дочерью Висковитова перебралась в комнату Андреевых. Вначале заупрямилась, но хозяин приказал, и ей пришлось подчиниться.
За последнее время Михаил Семёнович сильно осунулся, пожелтел, морщины стали резче вырисовываться на хмуром исхудавшем лице. Он встретил Филиппова с чиновником для поручений в трактире и сразу же провёл их в комнату, которую продолжал занимать, хотя давно мог перебраться в другую. Благо был выбор. Хозяином стал.
– Простите, господин Филиппов, что не проявляю достаточного уважения и принимаю вас в ненадлежащей обстановке. Но я не могу прийти в себя после трагической гибели моего благодетеля и почти отца Моисея Андреевича.
– Я понимаю, что мы явились в неподходящий час, но нам необходимо вести дознание.
– Нет, как бы тяжело мне ни было, вы не обращайте особого внимания. Я готов ответить на все ваши вопросы.
– Михаил Семёнович, из каких краёв родом убиенная Катерина?
У Висковитова в глазах появилась настороженность, но виду он не подал.
– Это имеет значение?
– Да как вам сказать, Михаил Семёнович, в дознании никогда нельзя предугадать, что важное, а что не понадобится.
– Если честно, то никогда не интересовался. Вам больше поможет Марфа, она как-никак племянницей доводилась Катерине.
– Спросим. За прошедшие дни вы многого наслушались. Никто из половых, кухонных работников ничего не высказывал?
– Что вы имеете в виду?
– Перед убийством или в этот злополучный день никого постороннего не видели во дворе? Может быть, кто слонялся без дела у вас в трактире, не пил, не ел, а только высматривал? Ну, что-то такое, на что сперва не обратили внимания, а потом припомнилось? – Владимир Гаврилович смотрел в лицо собеседнику.
– Нет. Лучше бы вам с каждым из них побеседовать.
– Можно поговорить и со всеми. Николай Семёнович, не сочтите за труд, – Филиппов кивнул Власкову, – поговорите с ними, пока мы здесь.
Чиновник для поручений вышел из комнаты и аккуратно прикрыл за собою дверь.
– Значит, вы ничего не видели?
– Я после смерти моих благодетелей, – у Висковитова судорожно дёрнулся кадык, и он на миг словно споткнулся словами, – прийти в себя не мог и ничего, что творится вокруг, не замечал. А вы спрашиваете, заметил ли я что-либо. Ничего. Всё было вроде как в тумане: смотришь, а ничего понять не можешь.
– Хотелось бы… – Филиппов остановился. – Михаил Семёнович, всё-таки не подскажете, откуда родом Катерина?
– Не знаю, – покачал головой Висковитов, не обращая внимания, что второй раз отвечает на один и тот же вопрос.
– Михаил Семёнович, вы слышали о несчастье, постигшем ваших соседей?
– Каких? – насторожился новоиспечённый хозяин трактира.
– Анциферовых.
– Анциферовых? – с вопросительной ноткой в голосе повторил вслед за Филипповым Висковитов.
– Да, их.
– Что-то там говорили, – уклончиво и как-то очень тихо сказал Михаил Семёнович, потом взял себя в руки и посмотрел на начальника сыскной полиции немигающим взглядом. – У нас здесь как в деревне: вроде бы все на виду, но никто ничего не знает о соседях.
– Неужели ничего не слышали об их убийстве?
– Отчего же? Слышал, ко мне в трактир всякий народ приходит, а здесь слухи разносятся с быстротой ветра.
– Вы с ними были знакомы?
– С Ионой Фёдоровичем? – медленно произнес Висковитов, и у Филиппова сложилось впечатление, что трактирщик обдумывает каждое слово.
– Да, с Ионой Фёдоровичем.
– Ну, я бы не сказал, что мы с ним близко сошлись, но иной раз он захаживал к нам или я к нему. Так, поболтать по-соседски.
– И о чём, если не секрет?
– Да какой теперь секрет… – Висковитов отвёл взгляд. – Он же всегда в разъездах, где-то купит, где-то продаст. Вот я его несколько раз пытал, может ли он поставлять нам мясо, масло, да и другие товары. Ведь цены в столице повыше иных губерний. Вот и был бы у него свой интерес. И ему прибыльно, и нам с Моисеем Андреевичем, – после этого имени Михаил Семёнович поперхнулся, – выгода была бы, – с горечью добавил он.
– Иных дел с Ионой Фёдоровичем вы не имели?
– Так и это не сложилось. Отговорился он, что далеко везти, мол. Не проявил интереса.