– Мечислав Николаевич, вы просили вас разбудить. Обычно минут через пятнадцать Владимир Гаврилович приходит на службу.
Кунцевич кивком поблагодарил, попросил присутствовавшего здесь же младшего полицейского полить воды, чтобы умыться и выглядеть бодрее после утомительной поездки.
Ждать пришлось недолго. Филиппов, увидев Кунцевича, взял его под локоть и повёл в кабинет, наказав дежурному чиновнику никого, кроме Лунащука и Власкова, к нему не пускать.
– Вижу, поездка далась нелегко, а вот блеск в глазах выдаёт удовлетворение.
– Точно так, Владимир Гаврилович. Про поездку скажу, что бывали и более утомительные, но здесь вы правы. Братья сидят под замком в отдельной камере. Неудача меня постигла, когда я пытался на месте их разговорить, но безуспешно. Молчали всю дорогу.
– Это они ещё не осознали, что взяты всерьёз.
– Что-что, а это осознали. У них найдено столько вещей, что мы, присутствующие там, едва управились со списком. Так что они знают, что попались надолго.
– Хорошо. С кого посоветуете начать?
– С Василия. Хотя он и старший, мне он показался более слабым. Он – простой исполнитель, отнюдь не голова. Руки, если можно так выразиться.
– С Василия так с Василия. Вы хотите присутствовать на допросе или лучше отдохнёте?
– Нет. Владимир Гаврилович, отдых потом, сейчас надо ковать, пока горн не остыл.
– Хорошо, тогда кратко расскажите о поездке.
Кунцевич положил листы, которые держал в руках, на стол.
– Пока мы ехали, я составил отчёт, а вот это – опись найденного у братьев.
– Мечислав Николаевич, прочту позже, вы кратенько расскажите о происшедших с вами событиях.
Чиновник для поручений отвлёк внимание Филиппова на четверть часа.
– Что так? – начальник сыскной полиции качал головой. – А если бы пистолет оказался заряженным?
На последний вопрос Кунцевич не ответил, а только развёл руками, мол, что говорить – судьба пока хранит.
Владимир Гаврилович не стал занимать камеру допросов, а отдал распоряжение дежурному чиновнику привести Василия Коробицына в кабинет, где посредине был поставлен табурет. Преступника поддерживал с одной стороны полицейский – нога у Василия немного опухла после неудачного прыжка из окна. Он сел, вытянув её вперёд, и поморщился от боли.
Коробицын, коренастый мужчина, сорока двух, как знал Филиппов из бумаг, лет, с окладистой бородой и горбинкой на носу, выдающей переломанный нос, с интересом осматривал кабинет. В конце концов он остановил взгляд на круглолицем господине с пышными усами, сидевшем за столом.
Владимир Гаврилович, в свою очередь, с не меньшим интересом изучал бандита.
– Ну, здравствуй, Василий Коробицын, – произнёс Филиппов.
– Ну, здравствуй, – ответил в тон начальнику сыскной полиции Коробицын. Голос его звучал безразлично.
– Наконец мы с тобой познакомились.
– Звиняй, мил человек, но ты меня знаешь, а я… – он пожал плечами.
– Мне нетрудно представиться. Начальник сыскной полиции Санкт-Петербурга Владимир Гаврилович Филиппов.
– Стоило за мной так далеко ехать? Ты, господин Филиппов, поманил бы меня, я и примчался бы по первому твоему зову, – Коробицын хотел настроиться на шутейный тон.
– Как к Анциферову?
Василий стрельнул глазами и уже собирался что-то сказать, но Владимир Гаврилович его опередил:
– Вот что, Василий, тебя сюда привезли не для того, чтобы пожурить за твои провинности, да и знаем мы столько, что тебе лет на десять каторги хватит. А если не захочешь сам ничего рассказать, то и к убийству семьи Анциферова пристегнут, будешь главный персонаж. Там, как ты понимаешь, другой срок светит, там может быть и бессрочная каторга без прошений о помиловании.
– Господин Филиппов, если ты всё знаешь, то чего я здесь сижу?
– Жалко мне тебя, дурня. Неужели хочешь чужой грех на себя взять, тем более что он с кровавым душком? Вот вещи, драгоценности, изъятые у тебя, изобличают тебя, брата и подельника вашего Гришку в совершении краж в столице. Ты же вор, зачем брать на себя убийство Анциферовых?
– Складно, Владимир Гаврилович, говоришь, складно.
– Ты, Василий, подумай. Я тебя не неволю, но хочу настоящего убийцу изловить, а не отправлять тебя и подельников твоих на каторгу за не совершённое преступление. Ты думай.
– Ты правильно сказал, Владимир Гаврилович, мы брали то, что плохо лежало, но вот с кровью дел не имели. Нету на нас крови.
– Хорошо, тогда помоги мне поймать настоящего убийцу.
– Как? – изумился Василий.
– В последний свой приезд ты с подельниками харчевался в трактире Андреева, потом быстро съехал. Почему?
– Не понравилось.
– Василий, мы ж договорились правду говорить.
– Я там увидел одного человечка, которого не чаял встретить.
– Вот и расскажи мне о том человеке.
– Как его настоящая фамилия, я не знаю, да может быть, он десять раз её сменил, а вот в наших кругах имел прозвище Дикий Пшек.
– Почему?
– Так он поляк, а потому и пшек, а дикий – так чуть что, за нож хватался и народ губил почём зря. Говорил он, что лучший свидетель в деле тот, кто мертвее мёртвого.
– Значит, ты его встретил в трактире Андреева?
– Если бы встретил… – ухмыльнулся Василий. – Я, как только его заметил, так сразу своих под руки, и дёру. Там, где этот мясник появляется, кровь рекой льётся.
– Но может быть, одно из имён его вспомнишь?
– То ли Ян, то ли Януш… Нет, не помню.
– А признать-то его сможешь?
– Что ж его не признать? – вопросом на вопрос ответил Коробицын. – Значит, это он Анциферова с семьей на тот свет отправил?
– Скорее всего, он.
Василий облизнул губы.
– Я так и подумал, когда Гришка вернулся от Ионы с сумасшедшими глазами.
– Ты не видел, с кем он в трактире встречался?
Коробицын задумался.
– Я же, Владимир Гаврилович, схватил Гришку с Ванькой за руки и ходу, чтобы меня этот зверь не заметил.
– Он один был?
Бандит задумался, повертел головой, уставился на портрет государя, висевший на стене над головой Филиппова.
– Был, – уверенно заявил Василий, – был, – он подался телом вперёд, – крестьянин чухонского виду. Это сейчас припоминаю, а тогда и удивиться не успел. Крестьянин и барин за одним столом.
– Точно чухонец?
– Ну, если судить по одежде, вроде бы.
– Стало быть, ты не видел, с кем они встречались?
– Нет, – покачал головой Василий.
Филиппов приказал отвести Коробицына в камеру.
При проверке оказалось, что Михаил по кличке Шило в картотеке не числится. Был и Килька, и Спирька, и даже Дормидонт, но только не Мишка. Каких-либо данных не нашлось ни на Якуба Шиманского, по прозвищу Дикий Пшек, ни на чухонца Хейкки Юхо.
В кабинете Филиппова собрались чиновники для поручений – Кунцевич, севший на стул у стола, Лунащук, занявший кожаный диван, и Власков, опершийся о подоконник. Сам же хозяин пришёл через несколько минут, быстрым шагом направился к своему стулу, грузно на него сел.
– Здравствуйте, господа! – поприветствовал он присутствующих и сделал небольшую паузу. – Я собрал вас по неотложному делу. Нам надо решить, что делать дальше. – Владимир Гаврилович подвёл итоги поездок, задержаний, допросов. Получалось, что вроде бы одни преступники арестованы, сидят под замком, а другие, хоть и известны, но до них обычным путём не добраться. – Каковы будут предложения?
– Я… – Власков прочистил кашлем горло, – у меня есть одно предложение. Нам известны убийцы, но, согласитесь, против них ничего нет. Никаких улик, ни свидетелей, а сами они признаваться не будут. Вот и надо взять их с поличным.
– Как это? – Михаил Александрович подался вперёд. – Квартиру им для совершения преступления найти и хозяев податливых?
Власков блеснул глазами в сторону Лунащука и начал торопливо объяснять:
– Нам известны преступники, селение, где они проживают, даже место, где останавливаются. Известно многое…
– Николай Семёныч, давай без лишних слов. Какое твоё предложение?
– Отослать телеграмму чухонцу и поляку, что для них есть дело. Они наверняка посетят наводчика, и там их можно будет задержать. Их опознают Коробицын и наш свидетель Сермяжкин, который видел, как они покидали дом Анциферова ночью. А ночи у нас, слава богу, светлые.
– Какой должен быть текст телеграммы? – спросил Кунцевич.
– Такой же, как и последней. Сейчас не помню точно, но что-то вроде «Жду такого-то числа, новости при встрече. Михаил Шило».
– А если есть какое-то слово, которое должно быть подобием пароля? – вмешался Лунащук.
Филиппов поморщился, словно от зубной боли.
– Да бросьте, какой пароль у бандитов? Обычные убийцы, прибывающие в город для совершения грязного дела и тут же ретирующиеся обратно в своё убежище.
– Видимо, так. Но, Владимир Гаврилович, они приедут и сразу же направятся к наводчику или на следующий день? И где они встречаются? В трактире Андреева или в ином месте? В котором часу? Здесь возникает больше вопросов, чем ответов.
– Мечислав Николаевич, вы правы. Допустим, они договорились устраивать рандеву в трактире Андреева, но с кем? И будет ли наводчик в это время там или нет? Ведь не он отослал телеграмму. Может быть, он уехал из столицы? Опять тупик. – Филиппов хотел подняться со стула, но только поёрзал на нём, усаживаясь поудобнее.
– Давайте идти от обратного. – Лунащук теребил пальцами нижнюю губу. – Место их встречи – трактир, хотя, возможно, они встретились там однажды и случайно попались на глаза Коробицыну.
– И что?
– Либо надо рисковать… – Лунащук не стал продолжать, с раздражением глядя на Николая Семёновича.
– Михаил Александрович, договаривайте уж до конца, – со всей миролюбивостью в голосе произнес Филиппов. – А вы, господа, зря воспринимаете всё в штыки. В былые времена мы собирались в круг и высказывали самые замысловатые предположения, даже, простите, из сфер мистических и наполовину фантастических. И что вы думаете? Да, принимали верное решение, ведь недаром говорится – одна голова хорошо, а две… А у нас не две, а целых четыре. – Владимир Гаврилович давно решил для себя, как будет поступать, но хотел послушать чиновников для поручений и понять, правильно он спланировал действия или нет.