– Почему это?
Слишком тонкие для мужчины ноздри Митча раздувались, с силой втягивая воздух.
– Потому что, возможно, от этого зависит жизнь Грейс! – Он заморгал, вдруг смешавшись, а возможно, изумленный собственным криком.
– Сядь, Митч, – спокойно проговорила Грейс Макбрайд. – Пожалуйста.
Все на нее оглянулись, с удивлением слыша, как она заговорила. Митч, поколебавшись, опустился на стул, смахивая на побитую собаку.
– Грейс, не надо, – мягко проговорила Энни. – Нет необходимости. То совсем другое дело. Абсолютно не связано с тем, что сейчас происходит.
– Может, вам просто этого хочется? – тихо предположил Магоцци.
– Нет, черт возьми. – Харлей Дэвидсон взглянул на него и так сильно затряс головой, что конский хвост замотался из стороны в сторону. – Ни малейшей возможности.
– Согласен, – пробормотал в пол Родраннер, и Магоцци понял, что это почти предел дерзости для столь робкого мужчины.
Грейс глубоко вздохнула, открыла рот, собираясь заговорить.
– Грейс! – прошипела Энни, останавливая ее. – Ради бога, ведь это же копы! Неужели ты хочешь довериться копам?
– Развеялся миф о добром полицейском, – саркастически вставил Джино, и Энни обрушилась на него:
– Точно такие же копы, как вы, чуть ее не убили!
Магоцци с Джино быстро переглянулись, но промолчали. Стена слегка треснула, оба понимали, что надо лишь ждать.
– У них есть мои отпечатки, – напомнила Грейс Макбрайд. – Теперь в любом случае это дело времени. – Она выпрямилась на стуле, спокойно сложив руки на коленях, слегка отведя один локоть в сторону, придерживая пустую кобуру. – Десять лет назад мы были старшекурсниками университета штата Джорджия в Атланте.
– Проклятие. – Харлей закрыл глаза и скорбно покачал головой. Остальные члены команды поникли на стульях, словно из них вышел воздух.
– Осенью в кампусе были убиты пять человек, – продолжала Грейс монотонно, не отрывая глаз от Магоцци.
– Господи Иисусе, – невольно пробормотал Джино. – Помню. Значит, это было при вас?
– Да.
Магоцци осторожно кивнул, напоминая себе, что надо дышать. Он точно не знал, что загнало этих людей в подполье, но подумал бы о подобном кошмаре в последнюю очередь. Вспомнил убийства и поднятый жуткий шум в прессе.
– Это дело находится в закрытом файле ФБР?
– Именно.
– Какой смысл? Зачем его засекречивать? Об этом неделями говорилось во всех новостях…
– Не обо всем, – сухо ответила Энни. – Некоторые детали никогда не предавались огласке. Их не знала даже полиция Атланты, и ФБР по-прежнему желает держать их в секрете.
Магоцци принял объяснение. Конечно, ФБР могло закрыть файл, пряча собственные огрехи, но точно так же могло это сделать ради сокрытия определенных улик или ради защиты свидетелей.
– Хорошо. – Он посмотрел на Грейс, бледную, заметно напряженную, устремившую взгляд прямо перед собой. – Как я понимаю, вы были подозреваемыми или, по крайней мере, знали жертв.
Грейс заговорила таким тоном, будто читала список продуктовых заказов:
– Я жила в одной комнате с Кэти Мартин и Даниелой Форсел. Профессор Мэриан Амберсон была моим консультантом и преподавателем живописи и рисунка. С Джонни Брикером мы одно время встречались. Даже после разрыва поддерживали добрые отношения. – Она по-прежнему смотрела на Магоцци, но больше ничего не сказала.
– Тут всего четверо, – мягко напомнил Магоцци, и она чуть заметно кивнула.
– После четвертого убийства полиция Атланты и ФБР, видя мою близость с жертвами, признали меня, по их выражению, «скрытой целью». То есть убийца пытался меня покарать, убивая дорогих мне людей, тех, от кого я зависела. Поэтому мне предложили новую подругу и расставили ловушку. Это была Либби Герольд, сотрудница ФБР, два года назад закончившая академию. Замечательная. Профессионал высокого класса. Через четыре дня после того, как она со мной поселилась, тоже была убита.
Магоцци не сводил с нее глаз, потому что, казалось, она этого требует. Остальные смотрели в пол, на собственные колени, на руки, как всегда делается при желании отстраниться от происходящего. Выждав приличное время, если такое вообще возможно, он спросил:
– А эти ваши друзья и коллеги? В то время вы были знакомы?
Она кивнула, слегка скривив губы в понимающей невеселой улыбке:
– Не просто друзья. Мы семья. До сих пор остаемся семьей. Разумеется, ФБР всех проверило…
– С лупой, – вставил Харлей, вспыхнув и заговорив резким, язвительным тоном. – Не подумайте, будто мы не угадываем ваши мысли. Копы и федералы шли по той же дорожке. Либо Грейс убила собственных друзей, либо, скорей всего, кто-то из нас, так как в первую версию мы никогда не верили. Не сумев свалить на нас вину, они переживали всем сердцем, если у кого-то из них имеется сердце, а не мусорный бак.
Магоцци впервые увидел в Харлее Дэвидсоне человека, с которым не хотелось бы встретиться в темном переулке. Не просто раздражен, в нем кипит ярость, ничуть не утихшая за долгие годы. То же самое можно сказать о Грейс Макбрайд и отчасти об остальных. Вот что его беспокоит. Они не просто не верят властям, они их ненавидят. Кто безумен настолько, чтобы совершать убийства? Харлей безусловно подходит.
Могучий мужчина опустил голову, уткнул в бедра стиснутые кулаки, сделал два глубоких вдоха, медленно, сдержанно выдохнул.
– ФБР хотело подставить другую подсадную утку, а Грейс больше не пожелала играть в идиотские игры, не пожелала ждать, когда убийца всех нас достанет. Поэтому мы исчезли. – Он резко кивнул на Родраннера: – Все устроил этот гений. Стер нас начисто. Насколько нам известно, до сих пор федералы шарили вслепую, пока вы не подкинули им отпечатки Грейс, за что, детектив, от всей души желаю, чтоб ваши яйца медленно и болезненно сгнили, отвалившись напрочь.
Магоцци слегка улыбнулся:
– Теперь ясно, почему ФБР интересуется отпечатками. Ведь они так никого не арестовали, правда? Мисс Макбрайд осталась единственной ниточкой…
– Которую они использовали как рыболовную леску! – разъяренно воскликнул Митч Кросс. Хотя его гнев был не столь жарким, как ярость Харлея, но почему-то казался еще страшнее.
– Теперь по вашей милости, – подхватил Харлей, – им известно, где мы находимся, известно новое имя и фамилия Грейс, киллеру остается только проникнуть в их базу данных…
– Мы ни разу не указали, чьи это отпечатки, – перебил его на полуслове Магоцци. – Все, кто знают, что они принадлежат мисс Макбрайд, находятся в этом зале, и нам будет нетрудно этим ограничиться.
Харлей закрыл рот, но смотрел на детектива с прежним недоверием.
– Так, минуточку. – Джино прошагал к письменному столу, уселся за него, хмуро уставившись в поцарапанную деревянную крышку. – Вы мне говорите, будто просто все стерли? Три года в колледже, друзья, родные …
– У нас нет родных, – нахмурился Родраннер, словно он должен был это знать. – Поэтому мы и сдружились. На праздники все из кампуса уезжали домой, а мы одни обедали в кафетерии. Как-то сели за один столик. Стали называться «Сиротским клубом». – Он улыбнулся при этом воспоминании, причем очень славной улыбкой, к удивлению Магоцци.
Когда тайны открылись и нечем стало бравировать, Митч Кросс снова принял начальственный вид.
– Теперь вам все известно. Вы удовлетворены, Магоцци? – Он использовал фамилию как оружие, опустив звание.
– Не совсем. Если мисс Макбрайд не была непосредственной целью в Атланте, если вы, ближайшие ей люди, возможно, стояли в списке киллера гораздо выше, почему только она повсюду ходит с пистолетом и живет в крепости?
Пятерка опасливо переглянулась.
– Ну, фактически… – Родраннер почесал левое ухо. – У всех установлены довольно надежные охранные системы, и…
– Все мы носим оружие. – Митч пожал плечами. – Дежурный сержант наверняка подтвердит, если ему удастся когда-нибудь вновь закрыть рот.
Харлей хмыкнул:
– Он очень удивился, когда мы сдавали пушки на входе.
– Все вооружены?
– Постоянно, – подтвердил Харлей, как нечто само собой разумеющееся. – Точно также, как Грейс. Только у нее пистолет покрупнее, немножечко больше заметен.
– Господи помилуй… – Джино слегка содрогнулся, вспоминая, как впервые вошел в офис «Манкиренч», даже не думая, что оказался в вооруженном лагере. – У всех есть разрешение?
Митч тихо хмыкнул:
– Считаете нас идиотами? Думаете, мы признались бы, если б носили оружие без разрешения?
– Я вам сейчас скажу, что думаю, – спокойно проговорил Магоцци, оглядывая каждого. – Вы принимаете строгие меры безопасности и ходите с оружием, потому что последние десять лет оглядываетесь через плечо, опасаясь, что киллер вас выследит. А теперь, когда это, возможно, случилось, каждый твердит себе: нет, не может быть, это не он. Говорите, у копов узкое мышление? Ну, позвольте заметить, мы и в подметки вам не годимся.
Родраннер сильно сморщился, прикусив нижнюю губу.
– Но ведь вполне может быть, что какой-то психопат просто в игру играет. Знаете, сколько серийных убийц действует в нашей стране в любой взятый момент?
– Случайно знаю. До двухсот. Действительно, возможен и такой вариант. Все возможно. Только слишком уж редкое, черт возьми, совпадение. Мы должны разобраться и поэтому должны узнать существенно больше о событиях в Атланте.
Энни Белински бросила на него панический взгляд. Движение руки, лежавшей на колене, привлекло внимание Магоцци, который увидел, что она почти незаметно грозит ему пальцем. Впрочем, его остановило не это, а мольба в ее глазах.
Он замешкался, по-прежнему глядя на нее.
– Мы потом еще с вами поговорим.
Длинные ресницы Энни на мгновение сомкнулись, она встала со стула.
– Значит, дело кончено.
– На сегодня, – оговорился Магоцци. – Мне нужны номера телефонов – домашних, мобильных, у кого они есть. Перед уходом запишите, передайте Глории. И я хочу знать, где вы находитесь в каждый момент нынче днем, вечером, завтра.