Фрины, которые тащили Уула на ремнях, были совсем другими. Они сильно отличались от людей и еще больше – от дроглов. Какие-то холодные и безразлично-равнодушные ко всему, они умели испытывать лишь несколько базовых эмоций, причем размыто, неконтрастно, зато хорошо научились вызывать сильные эмоции у других. У пленников...
Пока яд паука кызэ не уничтожил волеразум, Уул успел просканировать сознание Мадэна. Это отняло невероятно много сил, зато ненависть к фрину стала еще ярче. Она помогала справляться с жуткой болью даже тогда, когда яд кызэ добрался до главных душемыслительных центров, омертвление которых должно было сделать дрогла послушной игрушкой в руках чужаков.
Уул сумел «прочесть» в памяти командира фринов много такого, что усилило его ненависть, отодвинуло страдания на второй план. Пленник будто своими глазами увидел, как на полигоне Моранво спецназовцы Мадэна издевались над сородичами Уула – травили ядом кызэ, с помощью длинных игл заставляли их превращаться в визжащие сгустки боли. Сгустки боли, готовые на все – лишь бы прекратить чудовищную пытку, остановить ее любой ценой, пусть даже ценой несуществования, к которому не мог быть равнодушен ни один из дроглов.
Уул разглядел и то, как изощренно спецназовцы расправлялись с людьми. Фрины долго и старательно готовились ко второй войне, изучая психику врагов, изучая строение тела и физиологию, тщательно подбирая «инструменты», с помощью которых человека можно превратить в воющее животное, готовое лизать башмак господина.
Дрогл понимал, что яд кызэ убьет его – чуть раньше или чуть позже сожжет разум, уничтожит волю, заставит говорить врагам правду, и только правду. Но до тех пор, пока ненависть не умерла в жадном пламени, Уул прокладывал неверный маршрут через гнилые топи – в сторону от того места, где упала тяжелая «птица» людей. В сторону, изматывая фринов...
План удалось реализовать только отчасти. Как выяснилось со временем, Мадэн не надеялся только на проводника, а потому запустил в небо несколько систем «механическое око», которые сопровождали карательный отряд во время движения. Уул не смог разобраться, что за физические механизмы лежат в основе летающих шаров врага, – в голове Мадэна не было нужных технических картин. Дрогл понял только, что это нечто связанное с тяготением, в отличие от звездных кораблей людей и фринов, которые для движения использовали химический распад топлива.
Впрочем, полного сходства между звездными судами людей и фринов не было – они отличались формой и способами управления. Ориентация в пространстве строилась на разных принципах: люди применяли электромагнитные возмущения, а фрины – слабые волны тяжести.
Скорее всего, какая-то похожая технология использовалась врагами и для запуска в небо Саванга легких шаров, на которых были установлены камеры слежения.
...Так или иначе, но сигналы «механического ока» сделали свое дело: Мадэн, получивший информацию «с воздуха», вдруг развернулся. Его зеленое лицо странно перекосилось, и дрогл почувствовал стремление убивать. Впрочем, Уула это уже не испугало.
– Чьонд! – ругнулся фрин, не постеснявшись использовать имя темного бога. Мадэн схватил провожатого за грудки, приподнял, встряхнул. – Негодяй! Ты обманул меня! Ты водишь нас по болоту кругами!!!
Оранжевая луна иглами пронзала легкие так сильно, что дрогл почти не мог дышать и не мог думать. Однако яд паука еще не уничтожил ненависть, неравный поединок продолжался.
Пленник слабо качнул головой, уши его печально дрогнули.
– Гнилая топь... – прошептал Уул. – Мы должны были обойти гнилую топь. Я чувствовал ее. Нельзя. Иначе твои солдаты могли остаться в ней...
Мадэн разжал пальцы, и маленькое тельце упало на кусочек сухой земли. Дрогл уже не мог подняться на ноги самостоятельно – так и остался лежать, раскинув руки, глядя в небо неподвижными глазами.
– Странно, – пробормотал лидер отряда фринов и в замешательстве посмотрел на своих солдат. – Дрогл, в жилах которого яд кызэ, не способен обманывать. А этот, кажется, лжет...
– Надо повторить допрос, – предложил один из «телохранителей» Уула.
Мадэн помедлил, размышляя, потом лицо его исказила уродливая гримаса. Он достал из заплечной сумки металлическую коробку.
И вновь черный паук припал к телу пленника, только в этот раз Уул не закричал – мешали иглы в легких. Они вдруг стали не обжигающими, а ледяными – насколько холодными, что втянуть воздух Саванга уже не удавалось.
– Где люди? Говори! Где они? Говори! Как до них добраться?! Говори!
Чужой голос входил в сознание, заполнял его, затапливал собой сожженное нутро, в котором теперь не осталось ни воли, ни ненависти, ни самой личности агонизировавшего Уула.
– Где они? Говори! Говори! Говори!
Иглы были холодными и горячими, одни из них втыкала в тело оранжевая луна, а другие – Мадэн. Уул с трудом поднял руку, указывая верное направление – туда, где лежала разбитая «птица» людей.
– Там, – почти неслышно прохрипел он. – Совсем рядом.
– Хазад! – обратился к помощнику командир фринов. – Проверить!
Уул уже не видел, как один из бесшумных летательных аппаратов направился в нужную сторону, не слышал, как закричал оператор, оповещая карателей, что цель обнаружена.
Умиравший дрогл ненадолго пришел в себя, когда его потащили по болоту. Теперь его тянули волоком, через грязь и ямы с холодной водой, но Уул не захлебнулся, в легкие почти не попадала влага. Точно так же, как и воздух.
А потом над топями замелькали красные молнии – передовой дозор фринов напоролся на засаду. Спецназовцы из «Анаконды», хорошо подготовившиеся к встрече, тщательно замаскировавшиеся на местности и пристрелявшие все направления возле десантного модуля, быстро зачистили с карты боя головную десятку Мадэна.
По странному стечению обстоятельств, одна из красных «игл» угодила в Уула, разворотив его грудную клетку.
– Спасибо, – одними губами обозначил дрогл, обращаясь к людям.
Уул не был зол на союзников за то, что убили. Наоборот, искренне возблагодарил, ибо этот случайный выстрел из лазерного автомата оборвал его мучения.
Дрогл умер с радостной улыбкой: в последнюю секунду к нему пришло озарение: он увидел, что люди разделились на две группы.
Одна из них устроила засаду возле упавшего планера и встретила карательный отряд Мадэна. Вторая в это время находилась далеко в стороне, тихо и незаметно двигалась через гнилые топи к военной базе с «Вулканами».
Значит, он, Уул, все сделал правильно. Привел врагов, куда надо. Вымотал их, загнал под лазерные автоматы союзников, и теперь солдатам Мадэна предстоит узнать, какими колючими и страшными бывают иглы людей.
...Оправившись от первого шока, спецназовцы-фрины рассредоточились по болоту, бело-голубые вспышки молниеметов стали отвечать на рубиновые иглы лазеров. Над гнилой топью вспыхнула «цветомузыка»: оранжевая луна озаряла поле боя, синие ветвистые щупальца настойчиво искали людей среди кочек, а злые красные лучи заставляли солдат Мадэна падать в черную грязь, чтобы уже никогда не подняться.
Уул всего этого не видел. Он лежал лицом вверх на небольшом бугорке, стянутый в поясе широкими кожаными ремнями, а по бокам от мертвого дрогла покоились два неподвижных стража-фрина. Два солдата, настигнутые красными иглами...
В глазах Уула, затянувшихся тоненькой полупрозрачной пленкой, отражалась луна Саванга – оранжевая кошка, выбравшаяся прогуляться по ночному небу, – единственная свидетельница жестокой бойни, развернувшейся в бескрайней топи.
«Фантом», шедший со стороны Угольного Мешка, не отвечал на запросы по радиосвязи – ни на шифрованные, ни на передававшиеся открытым текстом. Чуть позднее, когда тральщики «Стремительный» и «Проворный» приблизились к разведывательному кораблю, они попробовали установить контакт с помощью световых сигналов, но и это не возымело эффекта.
Маленький звездолет, вынырнувший из туманности, не откликался. Это здорово встревожило как встречавших разведчика, так и аналитиков штаба. Конечно, все допускали мысль, что у судна, побывавшего в логове фринов, могли пострадать и локаторы, и радиопередатчики, но почему «Фантом» не откликается на сигналы обычного светового прожектора?!
При сближении с кораблем разведки – когда тральщики вошли в визуальный контакт со звездолетом – вопросы отпали сами собой.
...«Фантом» медленно дрейфовал прочь от туманности, в которой скрывались ударные силы пришельцев. Двигатели маленького корабля бездействовали – звездолет двигался от негостеприимного Угольного Мешка по инерции. Двигатели и не могли работать: в хвостовой части корпуса зияли огромные черные оспины – ни у кого из наблюдателей на тральщиках не было сомнений, что это потрудились молниеметы фринов, причем те системы, которые умеют извергать шаровые молнии.
Экипажи «Стремительного» и «Проворного» в гробовом молчании наблюдали за полетом разведывательного «мотылька». Даже по сравнению с тральщиками корабль-шпион выглядел малышом, и оставалось загадкой, как мощные орудия пришельцев не испепелили его полностью, лишь превратили в изуродованный кусок металла.
Безмолвный кораблик медленно проплывал между звездолетами, вышедшими ему навстречу, и это давало возможность разглядеть детали. Все надстройки были уничтожены – исчезли и передающие антенны, и локаторы, и бугорки боевых информационных постов. Видимо, с орудиями и интеллектуальными системами БИПов враги расправились в первую очередь. Ослепили, выбили из рук оружие, а уже потом делали с беспомощным «Фантомом» все, что вздумается.
Ходовая рубка звездолета, располагавшаяся почти на носу, чуть выше центральной оси, превратилась в черную вмятину – керамосталь не выдержала адской температуры шаровых молний. Скорее всего, в цель угодила вереница зарядов, один за другим.
Еще несколько оплавленных ран виднелись в центральной части корпуса. Там оболочка не поддалась, лишь оплыла, выдержав выстрелы почти в упор, но оставалось только гадать: какая температура была в это время внутри ближайших отсеков разведывательного корабля.