— У мсье Беланже была любовница? — спросила я.
И снова в поведении мадам Нанетт проскользнуло нечто похожее на замешательство.
— С уверенностью сказать не могу.
Я вглядывалась в ее лицо, пытаясь понять, какие же чувства она испытывала к нему. Мадам Нанетт убеждала, что никаких сантиментов между ними не осталось, однако я в этом сомневалась.
— Значит, ты что-то подозреваешь, — сказал Майло, тоже заметив ее нерешительность.
Она медленно кивнула:
— Да, у меня были подозрения. По мелочам. Он уходил и возвращался во внеурочные часы. И были тихие разговоры по телефону. Я, конечно, знаю, что это не доказывает его вину, однако я то и дело задумывалась, а если… он нашел себе другую спутницу.
— Звучит правдоподобно, — заметил Майло.
— Как вы думаете, мадам Беланже что-нибудь подозревала? — продолжила тему я.
— Этого я не знаю. Они, кажется, всегда с теплотой и нежностью относились друг к другу, но я не смогу вам открыть истинную природу их взаимоотношений. Выглядела она вполне счастливой. Но я бы сказала, что ей приходилось нелегко.
— А именно?
— В Париже она знает немногих. Ее французский язык, вероятно, не так хорош, как ей хотелось бы. К тому же она не совсем из их круга. Семья у нее, насколько я слышала, добропорядочная, но не из богатых. Ее растили не для того, чтобы она прокладывала себе путь в высшем обществе, и это, по-моему, всегда ее тяготило.
Я очень хорошо могла представить, насколько трудно молодой женщине отправиться в незнакомую страну, говорить на неродном языке в семье, которая не очень-то тепло ее приняла. Более того, иллюзии зарождавшихся романтических отношений часто улетучивались при столкновении с суровой реальностью. С последствиями скоропалительного замужества я тоже была знакома не понаслышке.
Мадам Нанетт замялась, и я поняла: есть что-то еще.
— В чем дело? — поинтересовалась я.
— Возможно, это ничего не значит, — медленно ответила она. — Не люблю говорить, не имея доказательств.
— Если что-то произвело на тебя впечатление, это может иметь значение, — подбодрил Майло.
— Как я уже сказала, я не знаю, правда ли это. Доказательств я не видела. Это всего лишь мои ощущения.
— Да? И в чем же дело? — настаивал Майло.
— По-моему, Берил Беланже могла скрывать свои тайные отношения.
— Правда? — удивилась я. У меня сложилось впечатление, что мадам Беланже скорбит по ушедшему мужу. Однако наличие любовника и сожаление о своем вдовстве вовсе не исключают друг друга.
— А почему ты так думаешь? — поинтересовался Майло.
— В последнее время в ее поведении появилось что-то скрытное. Как-то раз я вошла к ней, когда она писала письмо, и она аккуратно прикрыла рукой страницу, чтобы я ничего не смогла прочесть, хотя я и не пыталась. Она часто казалась взвинченной, на нервах, словно боялась, что ее застанут за чем-то таким, чего она делать не должна.
— Похоже, что в доме Беланже тайна на тайне, — заметила я.
— Да, — задумчиво согласилась мадам Нанетт. — Хотя, возможно, я вижу подозрительное поведение там, где его нет.
— Я вот что еще вспомнила: некоторое время назад, во время болезни мсье Беланже, для ухода за ним нанимали медсестру. Как вы думаете, эта болезнь могла быть первой попыткой убийцы?
— Я не так много знаю о той болезни, — ответила, к моему разочарованию, мадам Нанетт. — В то время он почти не выходил из своей комнаты, а в семье о болезни не говорили. Элиос был не из тех, кто любил демонстрировать свои слабости. — С этими словами она встала. — А теперь я должна идти. Я и так уже долго отсутствую.
Майло поднялся, чтобы проводить ее.
— Ты сообщишь нам, если еще что-нибудь узнаешь? — спросил он, когда они дошли до двери.
— Конечно, я могу связаться с вами раньше, чем вы думаете. На завтра назначено оглашение завещания, и меня одолевают нехорошие предчувствия.
— Почему? — удивился Майло.
— Сама не знаю. Просто что-то чувствую.
Я не смогла удержаться и рассказала то, что узнала:
— На приеме я случайно услышала, как одна женщина говорила, что мсье Беланже связывался со своим поверенным касательно составления нового завещания. Она дала понять, что Мишеля могли лишить наследства.
Мадам Нанетт вскинула черные брови:
— Об этом мне ничего не известно, но это подтверждает мои подозрения, что может случиться беда.
— Может, все и обойдется. Возможно, вся ситуация разрешится устраивающим всех образом, — сказала я, хотя боюсь, что мои слова прозвучали неубедительно.
Мадам Нанетт грустно улыбнулась и покачала головой:
— Нет, я очень опасаюсь, что все неприятности только начинаются.
Глава 11
Как только мадам Нанетт ушла, я вернулась в спальню, охваченная еще большей решимостью. Майло последовал за мной с меньшим энтузиазмом.
— Что ты делаешь? — спросил он, когда я достала из шкафа розовое шелковое платье.
— Готовлюсь к выходу, — ответила я, направляясь мимо него в ванную.
Он остановил меня, взяв за руку и притянув к себе:
— Почему это? Я надеялся, что мы вернемся в кровать.
Я улыбнулась, высвобождаясь из его объятий:
— Каким бы соблазнительным ни было твое предложение, визит мадам Нанетт еще больше убедил меня в том, что нам нужно получить всю возможную информацию, и как можно скорее. Правда, сегодня мы вряд ли что-нибудь узнаем о пропавшем рецепте, однако можно проработать другие мотивы. Если у мсье Беланже действительно была любовница, это могло стать причиной его убийства. Даже если интрижка не привела к его смерти, его любовница может знать то, чего не знают члены семьи, если он был с ней откровенен.
Майло вздохнул:
— И что ты собираешься делать?
— Отправлюсь в кафе, о котором говорила девушка в парфюмерном магазине, чтобы поговорить с официанткой, видевшей Элиоса Беланже с другой женщиной. Если выдастся возможность, постараюсь побеседовать с этой предполагаемой любовницей. Не хочешь составить мне компанию?
Он присел на край кровати.
— Не думаю. Возможно, днем съезжу в Лоншан.
Я хотя и испытала легкое раздражение, однако не очень удивилась тому, что для Майло поездка на ипподром предпочтительнее, чем поход со мной в кафе.
— Очень хорошо, — ответила я, шагнув к ванной. — К ужину вернешься?
— Я позвоню. А ты когда вернешься?
— Не знаю. Попроси портье мне передать, если меня не будет в номере.
Я, разумеется, не намеревалась сидеть и ждать его звонка. Может, Майло желает развлекаться в Париже, а мне нужно раскрыть преступление.
Майло уехал на бега, а я взяла такси и отправилась в кафе на рю де Тольбиак, о котором мне говорила Мари, продавщица парфюмерного магазина. Оно стояло на углу: красные навесы, горшки с цветами и небольшие столики на тротуаре. Местечко милое, но не очень-то отличающееся от сотен таких же кафе, разбросанных по всему Парижу. Я оглядела здание на другой стороне улицы. Дом серого камня; скорее всего, в нем несколько квартир. Тоже ничего примечательного.
Мари сказала, что ее подругу зовут Люсиль, и я задумалась, как бы лучше войти с ней в контакт. Я часто убеждалась в том, что обычная болтовня куда действеннее для получения информации, чем вопросы напрямик, однако не было никакой гарантии, что я смогу поговорить с Люсиль, если напрямую не спрошу о ней. Поэтому я решила действовать.
— А Люсиль сегодня работает? — уточнила я у проводившего меня к столику официанта.
— Да, мадам, — ответил он. — Я ее пришлю к вам.
Люсиль оказалась симпатичной молодой шатенкой с кудрявыми волосами и большими темными глазами.
— Вы обо мне спрашивали, мадам? — поинтересовалась она, подойдя к моему столику.
— Да. Я недавно познакомилась с вашей подругой Мари, и она порекомендовала мне это кафе.
Я и не солгала, ведь сюда меня привел рассказ той девушки из магазина.
— Мари? Да, мы с ней дружим.
Я взглянула на здание на другой стороне улицы:
— Она рассказала мне, что вы видели, как оттуда выходил некий известный господин.
Ее глаза, похоже, вспыхнули при мысли о том, что она сможет поделиться со мной этой тайной. Люсиль немного наклонилась ко мне и сказала, понизив голос:
— Да, мадам. Однажды утром я видела Элиоса Беланже. О, я просто обожаю его духи. Когда я прихожу в магазин к Мари, она дает мне ими подушиться. Когда-нибудь я куплю у них самый большой флакон.
— У них и правда дивные ароматы, — согласилась я. — Думаю, что было просто поразительно лично увидеть этого человека.
Люсиль пожала плечами:
— Куда удивительнее видеть кинозвезд. В свое время я многих из них повидала. А еще недалеко отсюда есть кабаре. Многие артистки оттуда забегают сюда поесть. Просто прелесть.
— Да, — поддержала я, надеясь вернуть разговор в нужное мне русло. — Но вы видели именно Элиоса Беланже, выходящим из дома напротив?
Она кивнула:
— Однажды рано утром я видела, как он выходил из того здания.
Как мне сообщила Мари, очень раннее утро не подходило для деловой встречи.
— Он вышел вместе с женщиной, которая живет в угловой квартире на втором этаже, вон той, с выносным цветником. — Люсиль указала в ту сторону. — Я видела, как она поливала там цветы.
— А вы уверены, что это был Элиос Беланже? — спросила еще раз я.
— О да, абсолютно. Я читаю всю светскую хронику и много раз видела его на фотографиях. Я очень удивилась, что он так рано вышел из здания, потому что знала, что он там не живет. Его резиденция в шикарном особняке на Фобур-Сен-Жермен.
Пока я не могла подвергнуть сомнению ее логику. Она выглядела девушкой неглупой, и ее слова имели под собой основания. Я подумала, что ее можно назвать заслуживающим доверия свидетелем.
— И вот что я заметила, когда увидела ее выходящей вслед за ним, — продолжила Люсиль. — На ней была вуаль, но я все равно ее узнала. Она очень высокая и худая, и я сразу поняла, что это она.
— Она вышла сразу после него?
— Да. Я подумала: как странно, что он здесь оказался, но, заметив, что он с женщиной, я все поняла. — Тут Люсиль улыбнулась, похоже наслаждаясь двусмысленными нотками в своем голосе.