— По-моему, доживи он до того дня, то выбрал бы другой образец для флакона, — не согласился герр Мюллер.
Вот этого я никак не ожидала:
— Как странно. Это все из-за Анжелики?
— Это все оттого, что Элиос Беланже был дураком, — отрезал он. — И видел врагов там, где их не было.
— Но, разумеется, если бы у вас был договор, он не смог бы отказаться?
— Между нами не было договора, поскольку я ваял скульптуру в качестве дружеского жеста. На основе джентльменского соглашения, заключенного до того, как я убедился, что Элиос Беланже — не джентльмен. Я должен был получить компенсацию после запуска флакона в производство.
И если бы мсье Беланже передумал, то герр Мюллер оказался бы в проигрыше. Это серьезный мотив. Интересно, можно ли на него еще немного нажать?
Риск — благородное дело. Придется идти напрямик.
— Полагаю, не очень правильно так говорить, но, похоже, вы в выигрыше от смерти мсье Беланже.
Мне показалось, его глаза на мгновение сузились, и я испугалась, не заподозрил ли он, что за моей репликой кроется нечто большее, чем просто утверждение. Что бы он ни подумал о моих словах, отрицать он ничего не стал:
— Да. Его смерть избавила меня от многих неприятностей. Мсье Антуан запустил мой флакон в производство, и я получу компенсацию. Я не питал ненависти к этому человеку, но я о нем и не скорблю.
— Понимаю.
Значит, герр Мюллер с самого начала с неохотой взялся за скульптуру и потерял бы кругленькую сумму, останься мсье Беланже жить. Я задумалась, могло ли это стать достаточно веским мотивом для убийства.
Танец закончился, и мы вернулись к столику. Майло там не оказалось, и среди танцующих я его тоже не заметила.
Надин, очевидно, увидела, что я выискиваю его, поскольку сказала с улыбкой:
— По-моему, он отлучился позвонить по телефону.
Я решила, что он ушел узнать, не просила ли мадам Нанетт нам что-нибудь передать. Он явно относился к ней с большим благоговением, так как обычно не отличался подобной заботливостью.
— А вы знаете, — начала Надин, наклоняясь ко мне, — что совсем девчонкой я была безумно влюблена в вашего мужа?
— Вот как? — удивилась я, толком не зная, куда может завести подобный разговор.
— Да, он приезжал к нам на Рождество вместе с моим братом Франсуа, и я твердила маме: «Однажды я выйду за него замуж». Мама уверяла, что не допустит этого, видя, как ведет себя его компания, в которую входили Франсуа и Мишель Беланже. — Надин рассмеялась. — И поэтому я задумала сбежать с возлюбленным. Он, конечно же, об этом не догадывался. Узнав, что он женился, я места себе не находила. Теперь я, разумеется, повзрослела. И вижу, что он выбрал себе достойную пару.
Я улыбнулась:
— Благодарю вас.
— Когда двум людям суждено быть вместе… этому ничто не может помешать.
Я решила, что настал момент поднять тему, о которой я давно раздумывала:
— Вы упомянули Мишеля Беланже. А Анжелику вы знаете?
— Анжелику знает почти весь Париж, — ответила Надин. — Но я с ней незнакома. Она очень известна. Или, лучше сказать, весьма небезызвестна.
— Я полагаю, она певица?
— И танцовщица, как говорят, почти в костюме Евы. В «Синей королеве».
Продолжение сплетни услышать мне не довелось, поскольку к столику подошел Майло и остановился за моей спиной.
— Приношу свои извинения, но, боюсь, нам нужно уехать, — сказал он. — Нечто непредвиденное.
Очевидно, он получил сообщение от мадам Нанетт. Майло вел себя совершенно непринужденно, однако я почувствовала в нем внутреннее напряжение. Скорее всего, что-то случилось.
Он отодвинул мне стул, и я встала.
Пока мы прощались, я гадала, выдастся ли у меня еще одна возможность встретиться с герром Мюллером. Многое в нашем с ним разговоре указывало на то, что он может стать подозреваемым. Нельзя сказать, что я серьезно склонялась к тому, что убийца именно он, но не сомневалась, что потенциально он мог пойти на подобное.
Тут герр Мюллер посмотрел на меня, будто прочтя мои мысли, и я едва заметно улыбнулась. У меня холодок пробежал по коже от его ледяного взгляда. Это ощущение быстро прошло, и я засомневалась в том, что увидела.
— Было очень приятно познакомиться с вами, герр Мюллер, — сказала я. — Буду с нетерпением ждать появления ваших новых работ.
Ему, похоже, захотелось ответить, но он передумал. Лишь кивнул:
— Благодарю вас.
Майло взял меня под руку, и мы двинулись к выходу.
— Мадам Нанетт? — спросила я.
— Она оставила записку у нашего портье. В ней говорится, что она заглянет к нам в полночь, если до этого ей не удастся позвонить.
— Может, ничего и не произошло, — предположила я.
— Возможно, но портье отметил, что голос у нее был взволнованный.
Это показалось мне плохим знаком. Я думала, что после оглашения завещания мы, вероятно, узнаем какие-нибудь интересные новости, но вроде бы причин для волнений тут быть не должно.
— Портье что-нибудь еще сказал?
— Нет. Полагаю, ей не хотелось распространяться по телефону. Скорее всего, она звонила из особняка Беланже, и ей еще предстоит уложить ребенка спать, прежде чем она сможет вырваться к нам.
Я вздохнула:
— Теперь нам ничего не остается, кроме как ждать.
Мы вернулись в гостиницу около полуночи, чему я была рада. Мне казалось, что я не смогу выдержать долгого напряжения. По какой-то причине я очень нервничала, ожидая известий от мадам Нанетт, какими бы они ни оказались. Майло, как всегда, внешне оставался совершенно спокоен, но я знала, что он тоже волнуется.
Стук в дверь принес долгожданное облегчение.
Когда Майло открыл, в номер вошла мадам Нанетт с очень мрачным видом.
— Проходи и садись. — Майло пригласил ее в гостиную. — Мы могли бы встретиться в кафе или где-нибудь еще. Нет необходимости приходить сюда.
Она покачала головой:
— Нет, я не хочу, чтобы нас увидели на людях. Теперь я как никогда уверена в том, что кто-то приложил руку к смерти Элиоса Беланже.
— Ты очень бледная, — заметил Майло. — Не хочешь чего-нибудь выпить?
— Нет, нет, все хорошо, спасибо. Просто день выдался очень трудный и напряженный.
— Может, начнешь? — предложил Майло. — Сегодня оглашали завещание?
— Да, и это первое, что меня расстроило. Понимаешь, Элиос оставил мне деньги. Очень много денег.
— И это причина для волнений? — кисло спросил Майло.
— Ну, в какой-то мере — да, — ответила мадам Нанетт. — Я и не мечтала, что он упомянет меня в завещании. За тридцать лет мы перестали что-то друг для друга значить. По-моему, вся семья недоумевает, почему он совершил подобный поступок.
— Догадки и домыслы семьи не имеют особого значения, — заявил Майло. — Таково было решение мсье Беланже. К тому же я уверен, что после этого денег осталось достаточно.
Она вздохнула:
— Полагаю, что да. Однако есть еще кое-что. В завещании утверждается, что Антуан и Сесиль обладают равными долями и равным правом в управлении «Парфюм Беланже».
— Понятно, — произнес Майло. — Это уже интереснее.
— Полагаю, Антуан остался этим весьма недоволен, — добавила я.
— Да. На самом деле из-за этого разыгрался целый скандал. Антуан заявил, будто отец говорил, что именно ему передаст управление компанией. Он даже бросил, что якобы видел черновик другого завещания.
— Другого завещания? — переспросил Майло.
— Да. Антуан сказал, что оно лежит у отца в ящике стола. Он предложил проверить, однако поверенный возразил, что если более позднее завещание и было составлено мсье Беланже, оно не заверено и не имеет юридической силы.
— А мсье Беланже скончался прежде, чем новое завещание было должным образом оформлено.
Мадам Нанетт кивнула.
— Как отреагировала Сесиль? — поинтересовалась я.
— Она, похоже, не удивилась. Могу предположить, что мсье Беланже открыл ей свои намерения.
— А что Мишель? — спросила я.
— Тут имел место еще один сюрприз. Мишелю досталась крупная сумма денег, хотя мсье Беланже часто ругался с Мишелем и как-то раз пригрозил лишить того наследства. Мне стало интересно, говорилось ли то же самое во втором завещании, поскольку Антуан побагровел, узнав о доле брата, словно не ожидал, что тот ее получит.
— Выходит, мсье Беланже оставил Мишелю небольшое состояние без каких-либо условий, — задумчиво произнесла я. — Возможно, столько же денег, сколько и другим наследникам, но без обязательств.
Мадам Нанетт снова кивнула.
— Похоже, это ставит Мишеля под подозрение, — заметил Майло.
— Возможно, — согласилась я. — Но если мсье Беланже и правда набросал второе завещание, согласно которому управление «Парфюмом Беланже» полностью переходило к Антуану, весьма вероятно, что Сесиль видела черновик, как и Антуан. Она могла слышать, как отец просил поверенного приехать, и поняла, что, несмотря на всю ее роль в «Парфюм Беланже», он решил передать компанию ее брату.
— В таком случае у Сесиль мог быть мотив убить отца до того, как заверят второе завещание, — заключил Майло.
— Да, — поддержала мадам Нанетт. — Сесиль вполне могла помешать ему изменить завещание, чтобы он не оставил ее без наследства, если во втором завещании это вообще присутствовало.
— Для Антуана это тоже веский мотив, если он считал, что выиграет от этого, — заметил Майло. — Если он верил, что второе завещание имеет юридическую силу и он получит полную власть над компанией, это могло стать очень веской причиной убить отца.
— К тому же Антуан мог опасаться, что Беланже-старший снова передумает и передаст Сесиль равную долю в деле, — медленно проговорила я. — Возможно, он решил действовать быстро и убить отца до того, как тот это выполнит.
— Возможно, — согласился Майло.
— Жаль, что нам нельзя увидеть черновик второго завещания, — произнесла я. — Он бы помог раскрыть ход мыслей мсье Беланже незадолго до смерти. Мне кажется довольно странным, что он составлял черновик завещания, по которым Сесиль не отводилось никакой доли в компании. Ведь именно она больше всех увлечена парфюмерией.