— В некотором роде, — ответил Андре. — Несмотря на мои очень близкие отношения с Сесиль, я мало и редко виделся с Мишелем и Анжеликой. Боюсь, они предпочитали более веселую компанию.
— Выходит, их роману было суждено окончиться разрывом?
— Если это можно назвать романом. Похоже, им больше всего нравилось устраивать публичные скандалы. Как поговаривают, она однажды метнула в него нож.
— О боже! — воскликнула я. — Это и правда похоже на довольно бурные отношения.
Андре мрачно улыбнулся:
— Мишель, кажется, обожает подобные выходки. У него довольно взрывной характер. Он постоянно попадает в передряги. Однажды чуть не убил человека.
— Я и не знала, — призналась я.
— Я бы сказал, что Анжелика, хотя она тоже не подарок, выиграла от разрыва с ним.
— Кажется, дом Беланже постигли большие неприятности, — тихо проговорила я.
— Да. Однако я удивлен тем, что ваш муж ничего вам об этом не рассказывал, — заметил Андре.
Я нахмурилась:
— А откуда Майло об этом знать?
— Я ему рассказал. Вечерами мы вместе сидели за ломберным столом, и, боюсь, я немного посплетничал. Похоже, ваш муж не склонен разносить слухи.
— Нет, — ответила я как можно непринужденнее. — Полагаю, это вылетело у него из головы.
Выходит, Майло все время собирал информацию и не делился ею со мной.
Андре подтвердил то, что я уже знала. Во-первых, мотивов для убийства Элиоса было более чем достаточно. Во-вторых, мой муж — совершенный негодяй.
Глава 18
Мадам Нанетт приехала на чай точно в условленное время, и я проводила ее в уголок в гостиной, где горничная накрыла столик.
— Боюсь, Майло вызвали по какому-то делу, — сказала я, наливая ей горячий напиток. — Он просил меня принести свои извинения.
— Мы можем обойтись без него, — улыбнулась мадам Нанетт. — Если честно, я рада, что у нас есть возможность поговорить с глазу на глаз.
— Да, очень хорошо познакомиться поближе, — согласилась я. Я подала ей чашку с блюдцем, взяла свою и устроилась напротив гостьи. — Очень рада, что у нас выдался случай с вами увидеться, несмотря на все обстоятельства.
— Я тоже. У меня уже сложилось ощущение, что я знаю о вас очень много. — Мадам Нанетт с теплотой посмотрела на меня. — Вы именно та женщина, на какой, как я надеялась, женится Майло.
— Вот как? — несколько удивленно спросила я.
— Да. Я знала, что он женится на красивой женщине, однако я надеялась, что она окажется еще и хорошей. Отрадно сознавать, что вы сочетаете в себе оба качества.
— Благодарю вас. — Меня тронули ее слова.
— Я не удивляюсь тому, что он выбрал сильную и интеллигентную натуру с головой на плечах, женщину, требовательную к себе и к нему. От другой он бы очень быстро устал.
— А каким Майло был в детстве? — спросила я. Сама не знаю, почему я задала этот вопрос, но мне вдруг очень захотелось узнать. Возможно, никто, кроме мадам Нанетт, не помог бы мне лучше понять его.
Она улыбнулась:
— Таким же, как и сейчас, — очаровательным непоседой.
Я не смогла удержаться от смеха.
— Мне следовало бы догадаться, что он всегда был таким.
— Одну секундочку. У меня есть кое-что для вас. — Она взяла сумочку и открыла ее. Через мгновение она достала небольшую книжечку в кожаном переплете и протянула мне.
Я раскрыла ее на первой странице, и сердце у меня слегка екнуло при виде смотревшего на меня ребенка. Я никогда не видела детских фотографий Майло — насколько мне известно, он хранил очень мало свидетельств своих ранних лет, но почему-то именно таким я его и представляла. В детском личике на желтовато-коричневой фотографии я разглядела черты мужчины, которым он стал: очертания подбородка, проницательный взгляд, черные с отливом волосы. Но больше всего привлекали внимание не по годам взрослая улыбка и сверкающие глаза. У меня почему-то навернулись слезы.
— Он был восхитительным ребенком, — заметила я.
Она кивнула:
— Очень красивым мальчиком. К тому же умненьким и с хорошим характером. В нем очень рано развилось обаяние, и он всегда знал, как извлечь из этого пользу.
Ничего иного я и не ожидала. Я всегда считала, что Майло родился с умением убеждать людей делать то, что хочется ему.
Мадам Нанетт улыбнулась, словно в подтверждение моих мыслей:
— Было очень трудно отказать ему в том, чего он хотел.
Я вполне могла это представить.
— Я сохранила этот альбом с фотографиями и другими воспоминаниями о его детстве, — сказала она. — Уезжая, я взяла его с собой, чтобы при случае отдать Майло.
Я принялась перелистывать страницы. Вот фотография совсем юного Майло на лошади, где он выглядел как прирожденный наездник. Вот еще одна, где он стоит на фоне Торнкреста, нашего загородного дома. Глядя на эти снимки, я ощутила неожиданный прилив материнских чувств. Возможно, когда-нибудь и мой темноволосый ребенок будет стоять вместе с Майло на том же самом месте.
Еще в альбоме были на первый взгляд всякие пустяки: засушенные цветы, листья и перья, которые играют в жизни мальчишек очень важную роль. А еще там лежали его письма, написанные няне, — от детской записки с крупными косыми буквами и ошибками до посланий ровным и уверенным почерком, который у него выработался, когда он уехал учиться. На последней странице была газетная вырезка с объявлением о нашей свадьбе.
— Прекрасный альбом, — призналась я. Мне не хотелось его возвращать, поскольку меня не покидало чувство, что на страницах альбома содержится ключ хоть к каким-то секретам мужа.
— Я бы хотела, чтобы вы оставили его себе, — сказала мадам Нанетт. — Я хранила его для Майло.
Я была глубоко тронута:
— Благодарю вас. Я сберегу его, как сокровище.
— Он вам когда-нибудь рассказывал, как я стала его няней? — спросила мадам Нанетт, сделав глоток чаю.
— Нет, — ответила я. — О своем детстве он говорил мало.
Майло не из тех людей, кто предается ностальгии. Кроме немногочисленных теплых отзывов о мадам Нанетт, я очень мало слышала о его жизни до нашего знакомства.
— Миссис Эймс наняла меня еще до рождения Майло, — начала она. — Я была молодой и неопытной француженкой, поэтому не думала, что задержусь на этой работе. Однако я сразу же ей понравилась. Она говорила, что у меня доброе лицо, а это для нее самое главное.
— Какой была его мать? — спросила я.
— Очень красивая женщина. Черноволосая и с такими голубыми глазами, которых я в жизни не видела. Я знала ее не очень долго, но она произвела на меня сильное впечатление. Она не относилась к тем многочисленным женщинам, которые хотели поскорее отправить ребенка в детскую. Ей не терпелось стать матерью.
Как жаль, что Майло ее никогда не увидел.
— Просто замечательно.
— Вы же знаете, что она умерла при родах.
Я кивнула.
— Для всех это стало тяжелым потрясением. Сами роды прошли нормально, но на следующий день она скончалась от кровотечения. Мистер Эймс, отец Майло, был безутешен. Он носил жену на руках. Были опасения, что после ее смерти он может сотворить с собой что-нибудь ужасное.
Вот это стало для меня новостью. Я много думала об отце Майло. Со слов мужа я знала, что они были не очень близки. Я считала, что причина их непростых взаимоотношений заключалась в юношеской взбалмошности Майло, однако, вполне возможно, причина лежала гораздо глубже.
— Мистер Эймс почти не общался с сыном. По-моему, в детстве Майло пытался завоевать расположение отца, но скоро понял, что без толку. Возможно, именно тогда он решил заручаться расположением всех остальных.
— Да, может, и так.
Я обрадовалась ее искренности со мной. Иногда мне казалось, что о своем муже я не знаю почти ничего. Для меня стало откровением хоть что-то узнать о его детстве.
— Очень рада, что вы воспитывали его ребенком, — сказала я.
— Мне очень нравилось растить его. Он не всегда хорошо себя вел, однако в душе оставался добрым мальчиком. Так что, как видите, везение сыграло свою роль в том, что отношения с Элиосом Беланже сложились именно так, как они сложились.
Я много думала о ее взаимоотношениях с Элиосом Беланже, и теперь она сама о них заговорила. Я подумала, что можно и спросить:
— А что произошло между вами и мсье Беланже?
Мадам Нанетт, как мне показалось, вздохнула:
— Трудно объяснить. Мы были очень молоды. В таком возрасте все прочно уверены в своих чувствах. Юности сопутствует ощущение непобедимости. Лишь с годами начинаешь понимать, что жизнь не всегда оборачивается так, как ты ожидаешь.
— Вы отдалились друг от друга? — подсказала я.
— Не совсем так, — ответила она. — Элиос все больше начал увлекаться парфюмерным делом, сперва как любитель. Аптекарь, у кого он работал, разглядел в нем способности и стал посылать Элиоса собирать различные ингредиенты по всей Франции, потом в Европу, а затем и еще дальше. Вскоре Элиос принялся колесить по всему миру. И все же я думала, что наша любовь выдержит испытание. Он часто писал мне и привозил подарки из дальних и экзотических стран.
— Вы когда-нибудь говорили о свадьбе?
— Нечасто и недолго. Конечно же, молодая женщина всегда думает о замужестве. Однако после его очередной поездки все изменилось. Элиос вернулся и сказал, что мы больше не можем быть вместе, что жизнь нас разводит.
— Вы не подозревали, что он об этом думал и раньше?
— Нет, я думала… впрочем, я ошибалась. Вопросов я ему не задавала. Если ему хочется свободы, я дам ему ее. Так что я пожелала ему всего наилучшего и пошла своим путем.
— И за все эти годы вы с ним не разговаривали?
Мадам Нанетт покачала головой:
— Он зажил своей жизнью, а я — своей. Нам не о чем было разговаривать.
— Как вы думаете, почему он попросил вас вернуться и ухаживать за его ребенком?
— Я об этом думала, — ответила она. — Элиос написал мне официальное и вежливое письмо. Особыми причинами свою просьбу он не объяснял. Как я говорила, я как раз оставила место, и, конечно же, мне было интересно, что стало с Элиосом. Я не видела причин отказываться от такой возможности.