— Ну ладно, а как обстоит дело с новой книгой? — спросила я. — Очень давно ничего не выходило. Почему Эва не пишет?
— А вы разве не знаете? — вырвалось у одного из них.
— Пишет, почему не пишет? — усмиряя коллегу взглядом и оттирая его в сторону, заторопился второй. — Пишет, но в издательство пока не приносит. Вы ведь знаете, у каждого писателя случаются творческие трудности, поиски. Короче, надо переждать…
Очень подозрительно. Лгут, ясен пень. Запутали свои отношения с Эвой, такой узел завязали, что трудно теперь распутать. Возможно, решили переждать. Кто кого… Как бы узнать, в чем дело? Ведь у автора всегда есть право разорвать договор и выбрать себе другого издателя. Надеюсь, Эва не спятила и не дала им эксклюзивное право издавать ее книги сроком на двадцать лет? Лялька ничего не упоминала об эксклюзивности. Лялька ничего не говорила и о паранойе, которая овладела бедной Эвой уже лет десять назад. Будь у нее неладно со здоровьем или психикой, какие-то слухи непременно бы просочились. Невозможно, что Эва Марш глупее меня!
И тут проявился мой характер. Упрямство, вернее, дикое упорство. Адрес и телефон Эвы! Обычно контакта с автором ищут через издательство, которое выпускает его книги. А я как раз нахожусь в таком издательстве…
— Мне нужен телефон Эвы Марш! — потребовала я. — Или ее адрес. Могу сразу же пояснить, что ее разыскивает ее школьная подруга, которая сейчас живет во Франции, вот она и поручила мне во что бы то ни стало раздобыть координаты. У вас же есть и телефон, и адрес?
— Телефон Эвы Марш не подлежит разглашению, — тут же последовал ответ.
— У меня самой такой телефон, ну и что? Звонят человеку и говорят — такой-то или такая-то разыскивает ее, можно дать ваш номер? И тогда или я получаю ее номер, или она сама мне позвонит. Вот телефон. Давайте-ка звоните, прошу вас! И нечего медлить!
Оба издателя выглядели так, словно оказались в горящем доме и теперь пытаются выбраться из него по очень извилистой канализационной трубе с многочисленными коленьями. Как только они не выкручивались!
— Ее может не быть дома…
— Так позвоните на сотовый!
— У нас нет номера ее сотового…
— Она сменила свой сотовый и еще не успела нам сообщить новый номер…
— Сотовый у нее постоянно выключен…
— Адрес! В договоре должен быть ее адрес!
— Это старый адрес, а она переехала…
— Как же тогда вы с ней общаетесь?
— Обычно мы ждем, что она позвонит… мы по-разному договариваемся… но она часто уезжает… можно на автоответчик… лучше позвонить вечером… а еще лучше ранним утром…
Мне стало все ясно. От этой парочки я ничего не узнаю. Когда перестанут заикаться, примутся лгать более осмысленно, а в изворотливости и лжи им нет равных. Просто талант! А странно все-таки, что они не поспешили сменить щекотливую тему и не переключились на сенсационную новость, о которой судачит вся Варшава. Об убийстве Вайхенманна говорили на каждом углу варшавской улицы, новостью были заполнены все теле- и радиовыпуски, а они ни словечка, хотя всеми силами пытались уйти от ответа на неприятный вопрос.
Впрочем, хрен с ними… Мне сейчас тоже не до Вайхенманна. И он тут же вылетел у меня из головы.
Так почему уже шесть лет Эва Марш не пишет?
Вернувшись домой, я поставила на газ кастрюлю с водой, чтобы сварить себе обед из одной головки капусты брокколи, и позвонила Ляльке.
— Слушай, ты не знаешь, Эва Марш изменила свою фамилию на Марш по всем правилам или пользуется ею только как псевдонимом?
— Погоди, закрою дверь, ничего не слышу, они там страшно расшумелись, ты случайно дозвонилась, я собиралась отключить телефон, да позабыла минутку… Повтори, Эва. Понятия не имею. Хотела изменить фамилию с соблюдением всех формальностей, а уж как вышло, не знаю. А что?
— Ничего. Я нашла для тебя ее книжки, завтра отправлю срочной почтой. У них в издательстве что-то странное творится, я имею в виду отношения издательства с Эвой, но выяснить ничего не удалось. Дай мне телефон Миськи… Миськи!!! Твоей сестры! Как ее фамилия?
— Чья?
— Да Миськина же!
— Я и сама не знаю. Ведь они развелись, так что она или вернула себе девичью фамилию Каминская, или осталась при мужниной фамилии. А зовут ее, напоминаю, Стефания. Записывай номер. Есть чем писать?
Писать было чем, и хорошо, что она назвала настоящее имя сестры, я и забыла, что она Стефания, к Миське меня Лялька давно приучила, это было домашнее прозвище. Лялька выразила мне «дикую» благодарность за книжки, и на этом разговор завершился.
Потом я позвонила в экспресс-почту и договорилась, чтобы книги отправили уже сегодня.
После чего набрала номер Миськи.
Она узнала меня тотчас, ну, почти тотчас, помедлив не более секунды. Наверное, ей очень запомнилась недавняя наша встреча, в которой принимали участие три сиамские кошки. Одна кошка была Лялькина, другая Миськина, а третья спорная, и мне предстояло решить, чья она будет. Вопрос решила сама кошка Метафизика сейчас в моде, и вообще такие моменты не забываются.
Нет, Миська ничего не знала об официальной фамилии Эвы Марш и никаких связей с писательницей не поддерживала. Но они знакомы. Об адресе Эвы Миська тоже понятия не имела.
— Зато я знаю, в каком банке у нее открыт счет, — попыталась Миська утешить меня. — В том же, где и мой, мы с ней случайно встретились в этом банке.
— Ну! В каком же?
— В пятнадцатом отделении ПКО, знаешь, тот, что на Ронде…
Ну конечно же, я знала.
— Можно найти человека через банк! — обрадовалась я. — Кто скажет, что мы не Европа? Ты вернула мне веру в цивилизацию, спасибо тебе, мое дитя!
— Не за что. Надеюсь, у тебя получится.
Я тоже надеялась. У меня в этом банке счет открыт много лет назад, так что я считалась постоянным клиентом. Поскольку мы все же были не совсем Европой, я даже не стала пытаться дозвониться до них, а решила туда ехать и сделала бы это немедленно, если бы не кастрюля на огне и экспресс-почта.
Я даже не очень радовалась, что удалось исполнить Лялькину просьбу — раздобыть книги Эвы. Меня поразило поведение сотрудников издательства и вспыхнуло желание разыскать ее.
И тут я подумала о другом направлении поисков. Фильмы по книгам Эвы. Две экранизации, но вот по каким именно книгам… хоть тресни. Да и сами они запомнились лишь потому, что были совершенно идиотскими; кто был режиссером, я тоже не знала. Оба фильма как-то незаметно промелькнули на экране несколько лет назад и канули в Лету, так чему же тут удивляться?
Делал их второй канал, на котором у меня нет знакомых, более того, они меня наверняка не любили с тех пор, когда я подняла крик на весь мир, отказавшись принять участие в их жуткой программе, провозглашенной чуть ли не культовой. И хотя та программа исчезла вместе с ее создателем, телевизионщики наверняка запомнили и меня, и эпитеты, которыми я награждала их творение. Полагаю, что их неприязнь ко мне пропитала стены здания и выделяла очень неприятные миазмы.
Значит, надо поймать Магду. Правда, она уже ушла с «двойки», полагаю, ее вышвырнули за слишком высокий коэффициент интеллекта. Она перешла на НТВ, но у нее наверняка сохранились и контакты, и дружеские отношения с прежними коллегами. Некоторым удавалось скрывать свой опасный IQ, так что они спокойно продолжали работать на втором канале, не вызывая начальственного гнева, а редкие встречи с Магдой использовали как дарованные судьбой минуты отдыха. Так сказать, релакс после тяжкой работы.
Магда была моей единственной надеждой. Я позвонила ей, и оказалось, что она в данный момент пребывает в Ленчице и какое-то время еще там побудет.
— Езус-Мария! — простонала я. — Как ты могла уехать именно сейчас, когда нужна мне как воздух!
— А что случилось? — встревожилась Магда.
— Ну, знаешь! Тут нарисовался такой завлекательный труп, а ты спрашиваешь, что случилось!
— Не до этого мне. У меня репортаж, наверняка тебе понравится, я даже рассчитываю на твою похвалу, такая интересная вещь, немного историческая, очень ко времени, народ безумствует и своевольничает, я уже давно подписала договор и не имею ни малейшего желания портить хорошую работу из-за какого-то там Вайхенманна. Я спрашиваю, не с тобой ли что-то случилось?
Я успокоила Магду. Действительно, приставать к режиссеру из-за мерзавца Вайхенманна — последнее дело.
— Да нет, со мной все в порядке, но, кажется, с возрастом я становлюсь все более нетерпеливой и хотела бы сразу все и немедленно! Так что я сейчас поведаю о своих проблемах, чтобы ты там тоже подумала. Требуется похитить две кассеты из архива «двойки».
— Тоже мне проблема! Какие именно кассеты?
— Два фильма по книгам Эвы Марш.
— О-о-о-о, — протянула Магда, тем самым заинтриговав меня сверх всякой меры.
— А в чем дело?
— Проблема Я уже не помню подробностей, но слышала краем уха, что там что-то такое очень неприятное произошло, ну, знаешь, как у нас, из нормальной вещи сделают дурно пахнущую мерзость. Ничего, как только вернусь, сразу же примусь за поиски, а возвращаюсь я послезавтра, невзирая на все мое отчаяние.
— А почему ты в таком отчаянии?
— А потому что с первых же минут, как сюда приехала, наткнулась на парня словно из волшебной сказки или из голливудского фильма, такой только присниться может. Типичный американский desperado, только цивилизованный, помереть можно! Откуда такому взяться в Польше?
— И твой Отчаянный тоже увлекается родео? — заинтересовалась я.
— Ну, ты уж слишком многого хочешь! Специальность у него самая что ни на есть прозаичная, он электронщик, да какая разница? Такая уж я невезучая, надо же, чтобы встретить такого в неподходящем месте и не ко времени. Проклятие надо мной висит, не иначе! Или счастье мое совсем уж несуразное…
— Чего ты разнылась? Неужели нельзя договориться с парнем, встретитесь где-нибудь на полпути, в конце концов, ты не в Сибири, Польша — маленькая страна.
В ответ я услышала тяжкий вздох Магды.