– Не лучшего. Просто старого. Мы не встречались лет пять.
– А он сейчас с тобой встретится?
– Если попрошу – встретится.
– Тогда я поеду с тобой.
Савельев хмуро поглядел на девушку, сидящую напротив, двинул челюстью…
– Зачем?
– Я там могу понадобиться. Взгляд боксера помрачнел еще больше.
– Чем? Зачем ты там можешь понадобиться?
– Ну-у-у…
– Надеешься прелестями сразить? Марья обиженно отпрянула. Ее глаза совершенно по-кошачьи сверкнули, ноздри гневно выгнулись…
– Ты смотришь на женщин только сверху вниз?
– Я на тебя смотрю – нормально.
– Спасибо и на том, – фыркнула Марья. – А соображать при этом можешь? – Кажется, еще немного, и два, казалось бы, партнера разругаются по половому признаку. Маша сменила тон – кто-то должен быть умнее – и приступила к вопросу иначе: – Вы будете разговаривать о моих делах. Не исключено – понадобится мое присутствие. И что ты скажешь – подождите, Тихон Батькович, я тут в одно местечко смотаюсь, кое-кого подвезу?
Роман, набычившись, молчал.
– Ну, Рома, – совершенно уже проскулила Маша, вскочила на ноги. – Ты сам подумай – ты едешь разговаривать обо мне. Неизвестно куда. Может быть, на другой конец Москвы…
– Маша, там будет серьезный мужской разговор…
– Да ради бога! Болтайте сколько влезет! Я из машины даже не вылезу.
– А если…
– Рома. Луиза не может иметь отношения к этому пистолету. Она – моя подруга. Настоящая. Если ты едешь к ее брату решать какие-то свои проблемы – пожалуйста. Но как только разговор коснется меня – Тихон может предложить свою помощь. Я – подруга его сестры. Я буду свидетельницей на ее свадьбе. Если, конечно, не посадят…
– Ты, Маша, – перебил Савельев, – или очень хорошая, или очень глупая. Впрочем, одно другого не исключает.
Вмазал. За «сверху вниз» и извольте «соображать».
Мария Лютая оперлась задом о стол, скрестила руки на груди, переплела ноги…
– Роман… мне двадцать семь лет, – сказала медленно, глядя в глаза, – за эти годы только два человека предположили во мне тупицу. Свекровь Татьяна Игоревна за неделю до смерти сказала «ты, Маша, сделала большую глупость, когда вышла замуж за моего сына». Теперь – ты.
– Да как ты не понимаешь! – вспыхнул вдруг Савельев. – Вокруг тебя творится какая-то чертовщина! Тебя обложили, как бешеную лисицу. А ты… Ты – рвешься присутствовать на разговоре с человеком, который, возможно, все это устроил!
– Роман! Я не рвусь на разговор! Я просто хочу быть рядом!Все, что происходит вокруг, направлено конкретно на –меня! И искать нужно не на задворках, а в ближайшем кругу! В девяноста процентах случаев все неприятности идут из ближнего круга!
– Тогда чего тебя несет к Шефилову?!
– Я не могу представить, что Луиза меня подставила! Пойми! Не могу! Твой разговор с ее братом обязательно зайдет в тупик, и тогда понадобится мое присутствие!
На крики в комнату зашел кот, недоуменно поглядел на ругающихся непонятно почему людей и брезгливо дернул хвостом.
Люди устыдились и поубавили темперамент.
– Роман, – уже совсем тихо сказала Марья, – неужели ты не можешь представить, как я измучена? Я не могу сидеть здесь и бесконечно – ждать, ждать, ждать. Я хочу поехать вместе с тобой и снять хотя бы одну головную боль – возможного серьезного врага.
– Черт с тобой, – так же внезапно, как разгорячился, пошел на попятную боксер и достал из кармана сотовый телефон. Пока набирал номер, бурчал: – Но если Тихон хвост прищемит, потом не жалуйся и на прелести свои не рассчитывай. Таких красоток Шеф на завтрак ест… Алло, Тарас, это Савельев. Еще не спишь?.. Ага. Ты знаешь, где Игнат Захряпин?.. Найди его, пожалуйста, и попроси мне перезвонить… Жду.
Отключил связь, зажал мобильник в руке и тяжело посмотрел на Машу.
– Кто такой Игнат? – спросила та негромко.
– Мой бывший ученик, – не глядя на обладательницу «прелестей», ответил хмурый тренер. – Года два назад бригадир Тихона сманил его и Толю Санаева в бригаду. Игнат вернулся.
– Назад? К тебе?
– Нет. – Лицо боксера скривилось. – У Игната какие-то неприятности, Тарас подкатил ко мне с намеком, мол, тренер, подержи мазу перед Тихоном…
– А ты?
– А я сказал, пусть Игнат приходит, сам просит, поговорим, там видно будет.
– Он не пришел?
Савельев молча покачал головой.
– И сколько еще твоих учеников переметнулось к Тихону?
– Пять человек. Вернулся один Игнат.
– А остальные?
– Остальные громят чужие заводы! – вспыхнул и ударил кулаком по колену: – Дьявол! Черти полосатые – денег легких захотелось!
– Денег всем хочется, – примирительно проговорила Марья и нервно зевнула.
В кулаке Савельева забренчал гитарными переборами сотовый телефон, Роман быстро приложил его к уху:
– Да!.. Привет, Игнат. Ты где, в Москве?.. Надо встретиться… Да, да… Хорошо. Найду. До завтра.
Нажал на кнопочку отбоя, повесил руки между колен и слепо, вряд ли различая что-то в районе Машиных лодыжек, посмотрел вперед.
– К Игнату поедем завтра, – сказал примерно через пару минут, у Марьи от радости зачесался язык, Роман сказал – поедем! – но благоразумия ради словечко Маша зажевала молча. – Ты ложись спать.
Я поеду к себе.
– Зачем?
«А вдруг обманет?! Не вернется?!»
– Затем, что спарился за два дня в кожаных штанах, – буркнул Савельев и встал с дивана. – Пере одеться надо. Ты давай ложись, отдохни, Игнат ждет нас завтра в одиннадцать часов.
Часть вторая
Глава 1
Утром, прежде чем тронуть машину с дорожки перед подъездом, Роман достал из кармана легкой льняной рубашки какой-то документ и протянул его Марии:
– Вот. Возьми себе. Вы похожи.
Марья развернула корочку: «Удостоверение мастера спорта». Некая Антонина Иванова смотрела на Марью с фотографии неулыбчиво и строго.
Нельзя сказать, что скуластая блондинка сильно походила на мадам Лютую – лицо грубоватой лепки, брови шириною с палец, но в общем… в общем – короткая стрижка на выбеленных волосах, прямой нос, если поджать так же губы…
– Спасибо, – промямлила Мария. – Откуда это у тебя?
– Одна, мгм… – Роман покрутил головой, выводя машину на проспект, – одна знакомая оставила.
«Оставила». А приехал Роман из дома. Значит, не просто знакомая.
Не выдавая своих догадок, Мария засунула удостоверение в кармашек черных джинсовых бриджей, выпрямилась на сиденье и, не напрашиваясь на беседу, постаралась расслабиться на широком кожаном сиденье.
Теперь, даже если джип остановят гаишники и почему-то попросят предъявить документы еще и пассажира, у нее будет хоть какая-то корочка. Немного можно и расслабиться.
Высокий костистый парень в синих джинсах и голубой футболке нервно расхаживал вдоль лавочки, расположенной в торце длинного, огороженного с двух сторон дорогой сквера. Роман плавно подъехал к бордюру, посигналил, и парень радостным взмахом приветствовал машину.
Марья, не дожидаясь позволения, выбралась из салона – Савельев недовольно мазнул взглядом, но промолчал, – нацепила на нос очки и уверенно потопала по дорожке к возбужденно приплясывающему парню.
– Здорово, тренер! – смущенным баском приветствовал тот.
Савельев пожал протянутую руку, похлопал ученика по плечу:
– Здравствуй, Игнат. Как дела?
– Да вот… – замялся Захряпин, – ховаюсь.
– Что натворил? – прищурился тренер и сел на лавочку, пристально разглядывая снизу конфузливо робеющего ученика.
– Да ничего, – не вполне искренне тот пожал плечами. – Ничего особенного.
– И все же? Почему от Тихона сбежал? Ведь – сбежал. Прячешься.
– Да ничего я не натворил! – Здоровенный парнище лет двадцати пяти оправдывался перед бывшим тренером (старше его лет на десять, не больше), словно нашкодивший первоклашка. Авторитет Романа мгновенно получил выпуклую важность, и Марья, по правде говоря, впервые взглянула на своего защитника иначе. По-новому. Увидела в Савельеве не чьего-то племянника, помощника двух престарелых тетушек, а человека властного, заслуженного.
Да, впрочем, и Роман вел себя теперь по-другому.
– Я только подрался! Один на один – все по чесноку! Набил морду одному мажору, тот все крутого из себя строил, недоносок. А меня – в охранники перевели! Поставили сторожить свалку какого-то железного хлама. Ну я и… ноги сделал…
– Почему?
– Ну… – парень покосился на Марью, но тренер сделал вид, что не понял намека, и пришлось продолжать, – там это… Не просто железный хлам был… Там номера на тачках перебивали…
– И ты?.. Не захотел охранять криминальную автомастерскую. Да?
– Да! – яростно рыкнул бывший боксер. – Я на что подписывался?! В оцеплении стоять. Заводской охране морду начистить – адвокаты отмажут… А тут – тачки чуть ли не каждый день пригоняют, глазами зыркают, как на какую-то шавку…
– А ты – не шавка.
– Я в караульщики не нанимался!
– Денег стали меньше отстегивать? – Устало, без злости, Роман покрутил головой и отвернулся.
– Да не в деньгах дело, тренер! Я на такое не подписывался! Три месяца назад на гараж ОМОН наехал, всех рылом в землю, я удрал. Ну, думаю – звездец. Хватит. Приехал домой, а тут бригадир, – у нас, говорит, Гнат, рубль вход, червонец – выход.
Парень замолчал, засунул руки в карманы брюк и рассерженно ковырнул землю носком кроссовки.
Марья стояла чуть в стороне возле мусорной урны и в «серьезный мужской разговор» не встревала даже осторожным пыхтением.
– Почему ко мне не пришел? – тихо спросил Савельев.
– А вам оно надо?! За разных придурков мазу держать… Тарас мне ваш разговор передал, но я думаю… сам как-нибудь выкручусь.
– Тихон теперь угонами занимается? – резко поднял голову тренер.
Захряпин боднул подбородком воздух:
– Он всем подряд занимается. Где выхлоп есть.
– У тебя телефон Тихона есть?
– Откуда? – пожал плечами парень. – Кто я, а кто он…