— Кстати о попугаях, — послышался высокий голос у них за спиной.
Гектор насторожился и, обернувшись, увидел иссушенного старика, сидевшего за маленьким столиком в углу и потягивавшего джин с тоником. Должно быть, он сидел там все это время, подумал Гектор.
Джентльмен в смокинге развернулся к старику так стремительно, что, не удержав равновесия, вынужден был ухватиться за коротышку, чтобы не упасть.
— Я ничего не говорил про по-пу-га-ев, — сказал он, очень тщательно выговаривая слово «попугай». — Я и не думал говорить о по-пу-га-ях.
— Когда-то я знавал пастора, у которого был попугай, — продолжал старик. — Его звали Джоуи.
— Кого, пастора? — уточнил коротышка.
— Нет, попугая, — мягко пояснил старик. — И этот попугай никогда не расставался с семьей этого пастора. Даже во время молитвы. И всегда говорил в конце «Аминь», как истинный христианин. И вот однажды этот пастор…
Толпа галдящих посетителей, ввалившихся с рынка, отвлекла внимание хозяина и поглотила несколько следующих фраз рассказа. Возчик поприветствовал знакомых, оказавшихся среди вновь прибывших, и отошел, чтобы выпить с ними еще кружку. Гектор, отделавшись от пьяного джентльмена, который теперь приглашал его на рыбалку с друзьями в Шотландию, повернулся, чтобы уходить, но его схватил за руку старик-рассказчик.
— … и старый пастор увидел, что епископ сидит на клетке с куском сахара в руке и говорит: «Ну, Джоуи, давай, скажи б… б… б… А это, заметьте, был епископ англиканской церкви. И как вы думаете, что он сделал потом?
— Даже представить себе не могу, — ответил Гектор.
— Сделал пастора каноником, — торжествующе сообщил старик.
— Не может быть! — сказал Гектор.
— Но это еще что, — продолжил старик. — Был один попугай, в Сомерсете…
Гектор понял, что рассказа о соммерсетском попугае уже не выдержит, поэтому деликатно высвободился и улизнул.
Затем он вернулся домой, принял ванну, после чего уютно свернулся в постели калачиком и мирно проспал до девяти утра. Позавтракав в халате, он стал переодеваться и именно тогда, перекладывая содержимое карманов своей ночной одежды в карманы повседневного темно-синего пиджака, обнаружил маленький пакетик. Тот был аккуратно свернут из белой бумаги, запечатан сургучом и снабжен невинной этикеткой «Бикарбонат натрия». Гектор с удивлением уставился на него.
Гектор Панчон, молодой человек со здоровым пищеварением, конечно, был наслышан о пищевой соде и ее достоинствах, но лишь в том смысле, в каком богатый человек наслышан о покупках в рассрочку. Сначала он подумал, что, должно быть, прихватил пакетик в ванной и машинально сунул его в карман, но потом вспомнил, что тем утром в ванную в брюках не входил, а накануне вечером все из карманов вынул. Он отчетливо помнил: когда ему поступило сообщение о пожаре, он поспешно рассовал по карманам обычные мелочи — носовой платок, ключи, горстку монет, карандаши и все такое прочее, лежавшее на туалетном столике, но никакой соды там быть не могло.
Гектор Панчон был озадачен. Взгляд на часы, однако, напомнил ему, что времени на гадания не оставалось. Ему надлежало быть в церкви Сент-Маргарет, в Вестминстере, к десяти тридцати, чтобы сделать репортаж о бракосочетании светской красавицы, которое происходило в условиях строгой секретности и поэтому в столь неурочное время. После этого он должен был поспешить в Кингсуэй-Холл, чтобы освещать политический митинг, потом — галопом в «Коннот»[52], где давал официальный обед знаменитый летчик. Если речи к трем часам закончатся, он мог успеть на поезд в Эшер, где член королевской семьи открывал новую школу и устраивал по этому поводу торжественное чаепитие для детей. Тогда, если будет еще жив, он сумеет набросать тексты в поезде на обратном пути и закинуть их в редакцию, и у него появится время поразмыслить.
Эту насыщенную программу он выполнил без особых — во всяком случае, каких-то необычных — затруднений и, только положив на стол помощника редактора последний материал, отправился в таверну «Петух», где уселся за стол — усталый, но с сознанием хорошо проделанной работы — и энергично принялся за бифштекс. Тут он снова вспомнил о таинственном пакетике с содой. И чем больше он об этом думал, тем загадочней казалась ему находка.
Он перебрал в уме все свои передвижения прошлой ночью. Ему совершенно отчетливо помнилось, что, собираясь на пожар, он надел свой клетчатый тренч и застегнул его до подбородка, чтобы защитить пиджак и светло-серые брюки от сажи и воды из пожарных шлангов. Едва ли там кто-то мог сунуть ему в карман таинственный пакетик. После этого он брал интервью у разных людей и у кошки, писал текст в помещении редакции «Морнинг стар» и завтракал в ресторане на Флит-стрит. Предположение, что он случайно нашел и сунул в карман четыре унции соды в одном из этих мест, казалось невероятным. Если, конечно, кто-нибудь из коллег-газетчиков не решил над ним подшутить таким образом. Но кто? И в чем смысл шутки?
Он продолжал вспоминать дорогу домой и разговоры в «Сером лебеде». Подвыпивший мужчина в смокинге, подумал он, похож на человека, которому время от времени могут требоваться способствующие пищеварению и ветрогонные средства. Возможно, обнимая Гектора, он по ошибке сунул пакетик в его карман вместо своего. Возчики, мистер Панчон в этом не сомневался, порошка с собой не носят…
Порошок! Когда он четко произнес это слово — а Гектор Панчон обычно думал вслух и зачастую в процессе сочинения вполне сознательно беседовал сам собой, — перед ним замаячил большой знак вопроса. Питьевая сода? Как же! Ничего подобного! Гектор был готов поставить на кон свою журналистскую репутацию. Нащупав в кармане пакетик, он вынул его и был уже готов открыть, чтобы исследовать содержимое, но тут его посетила идея получше. Оставив свой съеденный лишь наполовину бифштекс, пробормотав удивленному официанту, что сейчас вернется, он, не надев шляпы, бросился в ближайшую аптеку, каковой оказалась аптека мистера Твидла, хорошо ему знакомого.
Аптека была закрыта, но внутри все еще горел свет, и Гектор принялся отчаянно колотить в дверь, пока ее не открыл помощник аптекаря. Мистер Твидл здесь? Да, но он уже уходит. Получив заверение, что мистеру Панчону позарез нужен мистер Твидл лично, помощник согласился передать это хозяину.
Мистер Твидл, в пальто и шляпе, появился из внутреннего помещения через несколько минут, которых оказалось достаточно, чтобы Гектор осознал, что, вероятно, он действует несколько опрометчиво и охотится за призраком, однако, начав охоту, следовало довести ее до конца.
— Послушайте, Твидл, — сказал он, — простите, что беспокою вас, возможно, все это полная ерунда, но я хотел бы, чтобы вы взглянули на это. Оно попало ко мне весьма странным образом.
Аптекарь взял пакетик и, подержав его в руках, спросил:
— А что с ним не так?
— Я не знаю, так с ним что-то или не так, я хочу, чтобы вы мне это сказали.
— Бикарбонат натрия, — произнес аптекарь, взглянув на этикетку и запечатанные края пакетика. — Имени аптекаря нет. Вы его, вижу, не открывали.
— Не открывал и хочу, чтобы вы засвидетельствовали это в случае необходимости. Выглядит так, будто куплен в аптеке, правда?
— Определенно так, — с некоторым удивлением согласился мистер Твидл. — Этикетка, похоже, настоящая, и печать, судя по всему, не взламывали, если вы это хотели от меня услышать.
— Да. Вы ведь подтверждаете, что я не мог его так запечатать, правда? Печать выглядит профессиональной.
— Абсолютно.
— А теперь, если вы в этом совершенно уверены, вскройте его.
Мистер Твидл аккуратно просунул лезвие перочинного ножика под один из клапанов пакета, сломал сургуч и развернул бумагу. Как и ожидалось, внутри находился мелкий белый порошок.
— Что дальше? — спросил мистер Твидл.
— Это действительно пищевая сода?
Мистер Твидл вытряхнул немного порошка себе на ладонь, внимательно рассмотрел его, понюхал, послюнявил палец, макнул его в порошок и поднес к языку. В следующий момент выражение его лица резко изменилось. Он достал носовой платок, вытер им язык, ссыпал остатки порошка обратно на бумагу и спросил:
— Как к вам это попало?
— Сейчас расскажу, — ответил Гектор, — только скажите, что это.
— Кокаин, — ответил мистер Твидл.
— Вы уверены?
— Совершенно.
— Господи! — возликовал Гектор. — Вот это да! Какой день! Послушайте, Твидл, найдется у вас минутка? Я хочу, чтобы вы пошли со мной и все это рассказали Хокинсу.
— Куда? Кому? — всполошился мистер Твидл.
Но Гектор Панчон не стал больше тратить слов, а просто схватил его за руку и потащил. Так перед мистером Хокинсом, редактором отдела новостей «Морнинг стар», предстал его взволнованный подчиненный в сопровождении задыхающегося свидетеля и с кокаином в руках.
Мистер Хокинс был опытным газетчиком и находке обрадовался. Тем не менее он не был лишен здравого смысла в вещах такого рода и понимал, что подобная информация должна быть доведена до сведения представителей закона. Во-первых, газете незачем портить отношения с полицией, во‐вторых, совсем недавно, когда информацию не придержали, вышла неприятность. Поэтому, выслушав рассказ Панчона и сделав ему законный реприманд за проволочку с исследованием таинственного пакета, он позвонил в Скотленд-Ярд.
Главный инспектор Паркер, с рукой на перевязи и нервами, натянутыми до предела, получил эту информацию дома, как раз тогда, когда подумал, что на сегодня с работой покончено. Он начал было страшно ругаться, но в последнее время в Ярде было много шума вокруг наркобанд, о которых рассказывали самые возмутительные вещи. В большом раздражении главный инспектор вызвал такси и отправился в редакцию «Морнинг стар» в сопровождении угрюмой личности, величаемой сержантом Ламли, который не любил Паркера и которого не любил Паркер, но который был в тот момент единственным оказавшимся в наличии сержантом.
К тому времени возбуждение Гектора Панчона значительно улеглось. После сорванной ночи и насыщенного рабочего дня его клонило в сон. Он не мог сдерживать зевоту, и главный инспектор не скрывал своего недовольства. Тем не менее, отвечая на его вопросы, Гектор сумел исчерпывающе описать свои передвижения в течение ночи и раннего утра.