— Стало быть, — сказал Паркер, когда его рассказ подошел к концу, — вы не можете сказать с какой бы то ни было определенностью, где к вам попал этот пакет?
— Не могу, — обиженно признал Гектор, который считал, что все должны быть благодарны ему за проявленную сообразительность, а вместо этого создавалось впечатление, будто он в чем-то виноват.
— Вы сказали, что нашли пакет в правом кармане пиджака. Неужели вы ни разу за все это время не залезли в карман, чтобы что-нибудь из него достать?
— Возможно, и залезал, — сказал Гектор, зевая, — но точно не помню. — И он снова непроизвольно зевнул.
— Что вы держите в этом кармане?
— Всякую всячину, — ответил Гектор. Сунув руку в карман, он извлек из него карандаш, коробок спичек, маникюрные ножницы, какой-то шнурок, открывалку для пива в бутылках, штопор, очень грязный носовой платок и крошки.
— Если вы вспомните, что пользовались каким-нибудь из этих предметов ночью… — начал Паркер.
— Должно быть, я пользовался носовым платком, — перебил его Гектор, растерянно глядя на платок. — Я собирался утром взять чистый. И взял. Где же он? А, в брючном кармане. Вот он. Но, разумеется, — добавил он торопливо, — это не тот пиджак, в котором я был ночью. Тогда на мне был старый твидовый. Наверное, я машинально переложил грязный платок в этот пиджак вместе со всем прочим, вместо того чтобы бросить его в бельевую корзину. Этот точно был со мной на пожаре. Видите, он весь в саже.
— Вижу, — сказал Паркер, — но не могли бы вы вспомнить, когда пользовались этим платком прошлой ночью? Наверняка, если бы вы что-нибудь доставали из кармана, вы не могли бы не нащупать там пакет.
— Вполне мог бы, — решительно возразил Гектор. — Мог просто не заметить. Я привык таскать в карманах кучу мусора. Боюсь, я не сумею вам помочь.
На него напал новый приступ жуткой зевоты, который он мужественно подавил, но тот болезненно прорвался через нос и уши с такой силой, что у него чуть не лопнули барабанные перепонки. Паркер бросил сердитый взгляд на его искаженное гримасой лицо.
— Постарайтесь сосредоточиться на том, о чем я вас спрашиваю, мистер Фиркин, — сказал он. — Если вы…
— Панчон, — обиженно вставил Гектор.
— Панчон, — повторил Паркер, — простите. Мистер Панчон, доставали ли вы в какой-нибудь момент…
— Я не знаю, — перебил его Гектор. — Честно, не знаю. Бесполезно спрашивать. Я не смогу вам сказать. Если бы мог, сказал бы, но я просто не могу.
Переводя взгляд с одного на другого, мистер Хокинс проявил элементарное понимание человеческой натуры.
— Думаю, — сказал он, — нам всем не помешает глоток виски.
Он достал из шкафа бутылку «Джонни Уокера», стаканы, сифон и поставил все это на стол. Паркер поблагодарил его и, устыдившись вдруг своего поведения, извинился.
— Простите, — сказал он. — Боюсь, я был немного резок. Мне недавно сломали ключицу, она все еще болит, и от этого я становлюсь излишне брюзгливым. Давайте подойдем к делу с другой стороны. Как вы думаете, мистер Панчон, почему кто-то выбрал именно вас, чтобы снабдить щедрой дозой наркотика?
— Полагаю, кто бы это ни был, он просто ошибся.
— Вероятно, так и есть. И вы считаете, что скорее всего это случилось именно в пабе?
— Да. Если только не в толпе на пожаре. Потому что во всех других местах — в редакции и там, где я брал интервью, все меня знали или, по крайней мере, знали, кто я.
— Звучит разумно, — согласился Паркер. — А как насчет того ресторана, где вы ели сосиски?
— Да, конечно. Но я не припоминаю, чтобы там кто-нибудь подходил ко мне настолько близко, чтобы можно было положить что-то в мой карман. И во время пожара это было невозможно, потому что мой плащ был застегнут до самого подбородка. Но в пабе я его расстегнул, и минимум четыре человека соприкасались там со мной — один из двух возчиков, он стоял впереди меня, низкого роста мужчина, похожий на зазывалу букмекерской конторы или кого-то в этом роде, пьяный тип в смокинге и старик, сидевший в углу. Хотя я не думаю, что это мог сделать возчик, он выглядел вполне естественно.
— Вы раньше бывали в «Сером лебеде»?
— Кажется, один раз, давным-давно. Во всяком случае, я не принадлежу к тамошним завсегдатаям. И мне кажется, что там с тех пор поменялся хозяин.
— И что же в вас такого, мистер Панчон, что побудило человека бесплатно вручить вам столь ценный товар, основываясь только на вашем внешнем виде?
— Бог его знает.
На столе яростно заверещал телефон, и мистер Хокинс, схватив трубку, углубился в долгий разговор с каким-то неизвестным абонентом. Полицейские со своим свидетелем отошли в дальний угол и продолжили разговор там, понизив голоса.
— Либо, — сказал Паркер, — вы точная копия какого-то розничного торговца наркотиками, либо почему-то произвели впечатление человека, которого они ожидали увидеть. О чем вы разговаривали?
Гектор Панчон напряг память.
— О беговых собаках, — сказал он наконец, — и о попугаях. Главным образом — о попугаях. А, да, еще о козлах.
— Собаки, попугаи, козлы?..
— Мы делились историями о попугаях, — объяснил Гектор Панчон. — Нет, постойте, начали мы с собак. Тот коротышка сказал, что у него была собака, которая не выносила козлов, и это привело нас к попугаям и мышам (про мышей я забыл упомянуть) и про одурманивание попугаев кофе с жгучим перцем.
— Одурманивание? — встрепенулся Паркер. — Кто употребил это слово?
— Да в общем-то никто. Просто попугай боялся мышей, и ему давали кофе с перцем, чтобы вывести из шока.
— Чей попугай?
— Кажется, тетки того коротышки. А старик знал попугая, который принадлежал священнику, и епископ пытался научить его ругаться, а потом повысил священника в должности. Не знаю, в чем там было дело: то ли священник шантажировал епископа, то ли епископу просто так уж понравился попугай.
— А в чем состояло ваше участие в разговоре?
— Да почти ни в чем. Я только слушал и платил за выпивку.
— А мужчина в смокинге?
— О, этот талдычил о списке покупок, который ему дала жена, и о пакете… Да-да, он что-то говорил о пакете, который якобы должен был быть при нем.
— И вы видели этот пакет?
— Нет, никакого пакета у него не было.
— Ладно, — сказал Паркер еще через несколько минут такого же бесполезного разговора. — Мы займемся этим делом, мистер Панчон. И большое спасибо вам и мистеру… Хокинсу за то, что вы привлекли к нему наше внимание. Пакет мы забираем; если вы нам снова понадобитесь, мы с вами свяжемся. — Он встал.
Мистер Хокинс, вскочив из-за стола, бросился к нему.
— Вы узнали все, что хотели? Полагаю, вы не желаете, чтобы эта история получила огласку? — добавил он с сожалением.
— Да, пока вы не должны ее обнародовать, — твердо ответил Паркер. — Но мы вам чрезвычайно обязаны, и если что-то выяснится, то вы будете первыми, кому мы сообщим все в подробностях. Большего пока обещать не могу.
Он вышел, сержант Ламли, мрачный и молчаливый, последовал за ним.
— Как жаль, Ламли, что эта информация не дошла до нас раньше. Мы могли бы сразу послать кого-нибудь в паб для наблюдения. Теперь-то уж поздно что-либо предпринимать.
— Да, сэр, поздно, — согласился сержант Ламли.
— Видимо, этот паб — место передачи наркотиков.
— Очень похоже, сэр.
— Груз наркотиков был весьма внушителен в этот раз. Значит, он предназначался для кого-то, кто курирует весьма широкую сеть распространения. Притом бесплатного. Это наводит на мысль, что человек, которого они ждали, — лишь посланец распространителя, который, без сомнения, рассчитывается непосредственно с главарем по каким-то иным каналам.
— Вероятно, сэр, — недоверчиво сказал сержант Ламли.
— Вопрос в том, что нам делать. Конечно, мы можем устроить облаву в пабе, но не думаю, что это будет благоразумно. Скорее всего, мы ничего не найдем и только спугнем преступников.
— В этом не было бы ничего необычного, — проворчал сержант.
— К сожалению. У нас ведь на «Серого лебедя» пока ничего нет?
— Насколько мне известно, нет, сэр.
— Сначала надо все проверить. Хозяин может быть связан с этим делом, а может и не быть. Весьма вероятно, что не связан, но мы должны убедиться. Отрядите-ка по меньшей мере двух человек последить за «Лебедем». Они не должны вызывать подозрений. Пусть заходят время от времени, болтают о попугаях и козлах и присматриваются, не происходит ли там чего-нибудь необычного. И пусть попытаются разузнать побольше о тех людях — о коротышке, старике и франте. Думаю, это будет нетрудно. Отберите двух разумных, тактичных ребят, не трезвенников, и, если они ничего не выяснят за день-два, замените их другими. И проследите, чтобы они выглядели подобающе обстановке, без форменных ботинок и прочих глупостей.
— Так точно, сэр.
— И ради бога, Ламли, не будьте таким мрачным, — взмолился главный инспектор. — Мне бы хотелось, чтобы служебный долг исполнялся с бóльшим воодушевлением.
— Я постараюсь, — обиженно буркнул сержант Ламли.
За сим главный инспектор решительно направился домой — спать.
Глава 13Затруднительное положение руководителя группы
— Простите, мисс, — обратился к мисс Росситер Томпкин, дежурный администратор, — вы случайно не видели где-нибудь мистера Уэддерберна? Его нет в кабинете.
— Кажется, я видела его у мистера Инглби.
— Большое спасибо, мисс.
Обычно веселое лицо Томпкина выглядело озабоченным, и выражение озабоченности усугубилось, когда он вошел в комнату мистера Инглби и увидел там только самогó мистера Инглби и мистера Бредона. Он повторил свой вопрос.
— Уэддерберн только что отправился в «Бримс-билдингс» по поводу рекламной вставки в какой-то журнал, — ответил мистер Инглби.
— О-о! — тихо протянул Томпкин.
Он пребывал в таком замешательстве, что Инглби поинтересовался:
— А в чем дело?
— Видите ли, сэр, дело в том — но это строго между нами, — что происходит кое-что странное. И я не знаю, что делать.