— Мой план таков: мы немедленно предпринимаем шаги, чтобы убедить их, что Дэс Бредон и лорд Питер Уимзи — не один, а два разных человека. Ламли, тот тип все еще следует за нами?
— Да, сэр.
— Позаботьтесь, чтобы он не потерял нас в потоке движения в Стратфорде. Мы везем тебя для допроса в Скотленд-Ярд, и этот простак должен увидеть, что ты благополучно вошел в здание. Я организовал присутствие кое-каких журналистов, и мы снабдим их всеми подробностями ареста и твоего отвратительного прошлого. Потом ты как Дэс Бредон позвонишь себе как лорду Питеру Уимзи и попросишь его приехать, чтобы помочь в твоей защите. Тем временем тебя выведут через черный ход…
— Под видом полицейского? О! Чарлз, позволь мне сыграть полицейского! Я мечтаю об этом.
— Ну, вообще-то ты не укладываешься в норматив по росту, но мы что-нибудь придумаем. К тому же полицейский шлем хорошо скрывает лицо. Так или иначе, ты отправишься домой или в свой клуб…
— Только не в клуб. Я не могу появиться в «Мальборо» в форме полицейского. Хотя погоди… «Эгоист»! Туда можно. Там у меня есть комната, и в «Эгоисте» никому нет дела до того, чем ты в ней занимаешься. Отлично. Поедем туда.
— Хорошо. Там ты переоденешься, явишься в Скотленд-Ярд разгневанный и будешь громко поносить мистера Бредона за неприятности, которые он тебе доставляет. Можешь дать интервью по этому поводу, если захочешь. Потом отправишься домой. Воскресные газеты напечатают пространные материалы с фотографиями о вас обоих.
— Великолепно!
— А в понедельник ты предстанешь перед судом, где тебе будет обеспечена защита. Жаль, что ты не сможешь присутствовать в суде в двух лицах, но, боюсь, это уже за пределами наших возможностей. Тем не менее тебя должны увидеть на публике сразу после этого, и ты должен обратить на себя внимание. Можешь прошвырнуться по Сэвил-роу[86] или пусть у тебя сломается машина где-нибудь в людном месте…
— Нет, — сказал Уимзи. — Вариант сломанной машины я категорически отвергаю. Всему есть пределы. Не возражаю против того, чтобы меня понесла лошадь и я спасся только благодаря своему искусству верховой езды.
— Хорошо, это — на твое усмотрение. Важно только, чтобы об этом написали в газетах.
— Напишут. Уж прорекламировать себя тем или иным способом я смогу. Ведь реклама теперь мой конек. Кстати, все это значит, что я не смогу быть на работе в понедельник?
— Естественно.
— Но это очень плохо. Мне нужно закончить проект рекламной кампании «Уиффлет». Армстронг очень на это рассчитывает, и я не могу его подвести. А кроме того, мне самому это интересно.
Паркер посмотрел на него с изумлением.
— Питер, похоже, ты становишься приверженцем деловой этики?
— Черт возьми, Чарлз. Ты не понимаешь. Это и впрямь грандиозная схема. Она станет величайшим рекламным трюком со времен «Горчичного клуба»[87]. Но если это тебя не трогает, есть и другая причина. Если я не выйду на работу, ты не узнаешь, каким будет заголовок рекламного объявления «Нутракса» в следующий четверг, и не перехватишь очередную поставку.
— Это мы можем выяснить и без тебя, старина. А если тебя убьют, нам это еще меньше поможет, так ведь?
— Наверное. Чего я не могу понять, так это почему они до сих пор не убили Толбоя.
— Да, мне это тоже непонятно.
— Скажу тебе, что думаю я. Они пока не определились со своими дальнейшими планами и будут держать его до следующего вторника, потому что им нужно распространить еще одну партию по старым каналам. Они считают, раз я убран с пути, то можно рискнуть.
— Может быть. Во всяком случае, будем надеяться, что это так. Ну, вот мы и приехали. Выходи и постарайся как можно лучше изобразить рассерженного негодяя.
— Запросто! — сказал Уимзи, состроив противную рожу.
Машина свернула к зданию Скотленд-Ярда и остановилась перед входом. Сержант вышел первым, Уимзи — за ним. Оглядевшись по сторонам, он заметил слонявшихся во дворе трех человек, явно журналистов. В тот момент, когда из машины появился Паркер, Уимзи легонько, но эффективно двинул в подбородок сержанта, отправив его в нокдаун, аккуратно толкнул Паркера, когда тот спрыгивал с подножки, и, как заяц, рванул к воротам. Двое полицейских и один из репортеров бросились наперехват; он увернулся от полицейских, ювелирно уложил на землю представителя прессы, свернул к воротам и возглавил шумную гонку по Уайтхоллу. Ускоряя бег, он слышал позади себя крики и свистки. К погоне присоединились и некоторые прохожие, автомобилисты увеличивали скорость, чтобы перерезать ему путь, пассажиры автобусов толпились у окон, глазея на представление. Бредон проворно шмыгнул прямо в гущу дорожного движения, трижды обежал Памятник неизвестному солдату и, наконец, устроил великолепный показательный спектакль из своей поимки в центре Трафальгарской площади, куда подоспели и задыхавшиеся Ламли с Паркером.
— Ф-фот он, мистер, — отдуваясь, сказал человек, державший Бредона, здоровенный рабочий с полной сумкой инструментов. — Ф-фот он. Что он сделал-то?
— Он подозревается в убийстве, — громко и лаконично объявил Паркер.
По толпе прокатился восхищенный ропот. Уимзи стрельнул в сержанта Ламли оскорбительно презрительным взглядом и сказал:
— Слишком вы ожирели, бобби[88] красномордые, бегать разучились.
— Да-да, — мрачно произнес сержант. — Давай-ка сюда руки, парень. Мы больше рисковать не намерены.
— Как угодно, как угодно. А у тебя руки чистые? Не хочу, чтобы мои манжеты испачкались.
— Ну, хватит, приятель, — отрезал Паркер, когда защелкнулись наручники. — Нам больше неприятности с тобой не нужны. Иди давай, вперед!
Маленькая процессия вернулась в Скотленд-Ярд.
— Весьма эффектно исполнено. Могу себя поздравить, — сказал Уимзи.
— Ага! — хмуро ответил Ламли. — Только так сильно бить было не обязательно, милорд.
— Для правдоподобия, — пояснил Уимзи. — Только для правдоподобия. В нокдауне вы выглядели очаровательно.
— Да уж! — буркнул сержант Ламли.
Через четверть часа полицейский в чуть длинноватых ему брюках и чуть великоватом кителе вышел из Скотленд-Ярда через боковую дверь и сел в машину, по Пэлл-Мэлл его довезли до секретного входа в клуб «Эгоист», в недрах которого он исчез, и больше никто никогда его здесь не видел. Зато чуть позже безупречно одетый джентльмен в смокинге и цилиндре вышел на крыльцо главного входа и остановился в ожидании такси. Рядом с ним стоял пожилой господин с военной выправкой.
— Прошу меня извинить, полковник, но у меня очень мало времени. Этот Бредон — сущее проклятье, но что я могу поделать? Я хочу сказать: что-то все же делать надо.
— Конечно, конечно, — согласился полковник.
— Надеюсь только, что это в последний раз. Если он совершил то, в чем его обвиняют, то уж точно в последний.
— Да, конечно, — снова сказал полковник, — конечно, дорогой мой Уимзи.
Подъехало такси.
— В Скотленд-Ярд, — распорядился Уимзи громко и отчетливо.
Такси отъехало.
Воскресным утром, просматривая газеты в постели, мисс Митьярд обратила внимание на огромные заголовки:
АРЕСТ ПО ДЕЛУ ОБ УБИЙСТВЕ ДЕ МОМЕРИ
ЗАМЕШАН ИЗВЕСТНЫЙ ГЕРЦОГСКИЙ ДОМ
ИНТЕРВЬЮ С ЛОРДОМ ПИТЕРОМ УИМЗИ
И далее:
УБИЙЦА СО СВИСТУЛЬКОЙ
АРЕСТ РЯЖЕНОГО В МАСКЕ
ИНТЕРВЬЮ ГЛАВНОГО ИНСПЕКТОРА ПАРКЕРА
И еще:
АРЛЕКИН СО СВИСТУЛЬКОЙ ПОЙМАН
ОТЧАЯННАЯ РУКОПАШНАЯ СХВАТКА НА УАЙТХОЛЛЕ
БРАТ ПЭРА НАНОСИТ ВИЗИТ
В СКОТЛЕНД-ЯРД
Ниже следовали подробный и красочный рассказ об аресте; фотографии с места, где было найдено тело; статьи о лорде Питере Уимзи, о семействе Уимзи, об их исторической резиденции в Норфолке, о ночной жизни Лондона и о свистульках. У герцога Денвера пытались взять интервью, но он отказался что-либо говорить; лорд Питер Уимзи, напротив, был словоохотлив. Наконец — и это сильно озадачило мисс Митьярд — была опубликована фотография стоявших рядом лорда Питера и Дэса Бредона.
«Было бы бессмысленно, — сказал лорд Питер Уимзи в своем интервью, — учитывая наше поразительное сходство, отрицать родство между мною и этим человеком. Действительно, было много случаев, когда он доставлял мне неприятности, выдавая себя за меня. Если бы вы увидели нас вместе, вы бы заметили, что волосы у него темнее моих; конечно, имеются также небольшие различия в чертах лица, но, когда видишь каждого в отдельности, нас легко спутать».
У Дэса Бредона на фотографии волосы были определенно темней, чем у Питера Уимзи, губы искривлены в неприятной ухмылке, и он имел то неуловимое выражение беспутной наглости, которое является отличительным знаком chevalier d’industrie[89]. Далее газета приводила кучу непроверенных подробностей.
«Бредон никогда не учился в университете, хотя иногда называет Оксфорд своей альма-матер. Он окончил во Франции государственную среднюю школу, в которой культивировались традиционные для Англии виды спорта. Является прекрасным крикетистом и участвовал в крикетном матче, когда его арестовали благодаря быстрым и умелым действиям главного инспектора Паркера. Под разными именами он хорошо известен в лондонских и парижских ночных клубах. Говорят, что с несчастной девушкой он познакомился в доме покойного майора Миллигана, который погиб два дня тому назад под колесами грузовика на Пикадилли. Представившись, как это уже вошло у него в привычку, членом семейства Уимзи, он был недавно принят на работу в одну известную коммерческую фирму и, предположительно, собирался начать новую жизнь, но…»
И так далее, и тому подобное.
Мисс Митьярд сидела в постели среди разбросанных газет и курила, пока ее кофе совсем не остыл. Потом пошла принимать ванну. Она надеялась, что это поможет ей прочистить мозги.