Я улыбнулся. На ловца и зверь бежит!
Глава 11
Я пригласил блюстителя порядка в дом. Он был один, и я обрадовался этому. Быть может, я неправильно истолковал цель его визита? Может, он зашел вовсе и не потому, что полиция наконец–то решила официально заявить, что Эбигейл Уинтертон была убита. Может, он просто хотел повидаться со мной.
И может быть, все желания на земле сбудутся. Я грустно вздохнул и проводил гостя в гостиную. По крайней мере на этот раз я прилично одет.
— Не желаете выпить чего–нибудь, инспектор? — спросил я и жестом предложил присаживаться на любое понравившееся место. Он выбрал самое удобное кресло в комнате.
— Нет, благодарю вас, доктор Керби–Джонс. Я не отниму у вас много времени, — заверил он.
— Чем могу помочь вам, старший инспектор?
— Мы продолжаем расследование, доктор Керби–Джонс, и я хотел бы вернуться к вашим показаниям. — Он достал из кармана записную книжку.
— Так, значит, смерть мисс Эбигейл Уинтертон не была несчастным случаем?
— Теперь мы официально трактуем этот случай как убийство, — ответил Чейз.
— Как это случилось? Вы ведь сами понимаете, по деревне такие слухи ходят, что с ума сойти можно!
Чейз улыбнулся:
— Например?
— Например, что ее забили до смерти. Что ее отравили или удавили. Да любой способ умерщвления! Называйте, не ошибетесь.
Чейз покачал головой:
— Почему–то меня это не удивляет.
— Так как ее убили на самом деле? — повторил я свой вопрос.
— Мисс Уинтертон задушили.
Судя по выражению его лица, зрелище было не из приятных.
— Бедная женщина! — воскликнул я. — Как ужасно! — И я действительно так думал. Да, у нее был нелегкий характер, но она не заслужила такой чудовищной смерти. — У вас уже есть какие–нибудь зацепки, инспектор? — спросил я после краткого молчания.
— Мы ведем расследование по нескольким направлениям, доктор Керби–Джонс, — мягко ответил он. — Но я хотел бы задать вам еще несколько вопросов, если не возражаете.
— Да о чем вы? Конечно, спрашивайте, — сказал я.
— Расскажите мне еще раз о той пьесе, про которую мисс Уинтертон упоминала на вашем собрании.
Ага! Так, значит, пьеса действительно имеет отношение к убийству! Я быстро повторил ему то же, что говорил и раньше, а он кивал время от времени, помечая для себя некоторые факты.
— А вы не нашли рукопись пьесы в ее доме? — спросил я.
Сначала мне показалось, что он не собирается отвечать, но все же он заговорил:
— Нет, пока мы еще не нашли ее. Если, конечно, она вообще когда–либо существовала.
— Вы полагаете, что она могла выдумать все это?
— Да, я полагаю, это вполне возможно. Но скорее всего убийца прихватил рукопись с собой.
Я присвистнул.
— Что бы ни было в этой пьесе, это наверняка горячее чтиво.
— Что ж, пока мы не найдем рукопись или не поговорим с кем–нибудь, кто читал ее, мы не узнаем, — сказал Чейз.
— А как вы думаете, мисс Уинтертон сама ее написала? Ведь если нет, то тот, кто написал, должен сейчас проявить себя.
Чейз пожал плечами:
— Если кто–то другой написал эту пьесу, то скорее всего после такого происшествия он пожелает остаться неизвестным. Кроме того, в настоящее время нам необходимо сосредоточиться на других нюансах дела.
— Например, у кого был подходящий мотив, чтобы покончить с ней? — спросил я из вредности.
Он кивнул, сдерживая улыбку.
С ним легко было разговаривать, он расслабился и охотно делился информацией. Должно быть, это потому, что меня он не подозревал.
— Боюсь, мне придется спросить вас еще раз. Как хорошо вы знали мисс Уинтертон? — Он посмотрел в записную книжку. — Раньше вы заявляли, что недавно в деревне и почти ни с кем не общались, доктор Керби–Джонс. Может так случиться, что вы были знакомы с жертвой до того, как перебрались сюда?
Нет, я ошибся, вовсе он не расслабился.
Я покачал головой:
— Я не был знаком с этой женщиной. Мы встретились впервые три дня назад у викария. Преподобный Невилл пригласил меня на заседание комитета по сбору средств на восстановление церкви Святого Этельвольда, и мисс Уинтертон была одним из членов комитета. Там я и встретил ее впервые.
— Вы ни разу не были в ее магазине? Ни разу не отправляли писем или посылок?
— До прошлых выходных, — повторил я ему во второй раз, — я практически не появлялся в Снаппертон–Мамсли. Преимущественно жил в Лондоне. Пришлось побегать по кабинетам, чтобы получить вид на жительство. Поэтому я и жил в столице, а сюда наведывался лишь изредка, чтобы присматривать за домом. Ни в магазин, ни на почту я не заходил. Первый раз я пришел на почту два дня назад, чтобы отправить рукопись своему литературному агенту в Лондон. Третий и последний раз я видел мисс Уинтертон вечером того же дня, на собрании Общества любителей драмы.
— Значит, вы были абсолютно не знакомы с жертвой? — спросил Чейз.
— Да, — согласился я.
— А вы не заметили в тот вечер или в другое время, когда сталкивались с ней, что–нибудь, что могло бы пролить свет на наше расследование?
Насколько откровенным я должен быть с ним в эту минуту? Да уж, задачка! С другой стороны, самое плохое, что может случиться, — его отношение ко мне изменится в худшую сторону. Он станет воспринимать меня как взбалмошного американца. Я колебался.
— Хм… разве что слухи, которые мне довелось услышать.
Чейз ободряюще улыбнулся. Какой негодник! Уверен, он прекрасно понимает, какое впечатление это производит на меня.
— Птичка нашептала мне, — я улыбнулся ему в ответ, — что мисс Уинтертон не стеснялась совать свой нос в чужую почту.
Чейз снова улыбнулся.
— Доктор Керби–Джонс, не могли бы вы поточнее сказать, кто ваши информаторы?
Он поставил меня в щекотливое положение. Стоит ли мне ссылаться на леди Прунеллу и Джейн? Я нахмурился, обдумывая все «за» и «против».
Чейз заметил мои колебания.
— Могу заверить вас, доктор, что я не раскрываю свои источники информации, если в этом нет крайней необходимости.
Я все еще не был уверен, но, с другой стороны, я не видел ни малейшей причины скрывать от него правду.
— И леди Прунелла Блитерингтон, и Джейн Хардвик упоминали этот факт в разговоре со мной. Они обе говорили, что мисс Эбигейл Уинтертон просматривает чужую почту.
— Другими словами, это означает, что она была потенциальным шантажистом, — сказал Чейз.
— Боже мой, как вы прямолинейны! Да, именно это я и хотел сказать. Во всяком случае, мне тоже пришла в голову такая мысль, когда я узнал об этом. Это, конечно, весьма омерзительно, но что поделаешь?! Неслабый мотив для убийства, как вы думаете?
— Да, осталось найти тело в библиотеке и позвать мисс Марпл. — Старший инспектор Чейз подмигнул мне.
— Ну, если вы так смотрите на эту проблему, тогда конечно… — пробормотал я.
Чейз нахмурился, и в этот момент словно солнце зашло за тучи.
— Пожалуйста, запомните одну вещь, доктор Керби–Джонс, убийство — это вам не игра. Кто–то предумышленно и жестоко задушил мисс Уинтертон, и моя работа — выяснить, кто это сделал. — Он поднялся и посмотрел на меня.
— Дорогой мой старший инспектор Чейз. — Я тоже поднялся, слегка покраснев от обиды. — Я это прекрасно понимаю. Я намерен лишь помогать вам в расследовании всеми доступными мне средствами, не путаясь при этом у вас под ногами, уж здесь вы можете быть уверены. — Я обезоруживающе улыбнулся ему. — В конце концов, я просто хочу, чтобы свершилось правосудие.
— Надеюсь на это, доктор Керби–Джонс. И благодарю за помощь в расследовании.
— В любое время, в любое время, — пообещал я, провожая его до двери. — Прошу вас, звоните, не стесняйтесь. В любое удобное для вас время… по любому поводу.
Он обернулся в дверях и быстро провел рукой по усам.
— Я свяжусь с вами.
Хотелось бы надеяться!
Впрочем, я не сомневался, что, прежде чем странное преступление в Снаппертон–Мамсли будет расследовано, я еще не раз встречусь с инспектором Чейзом. И это меня радовало.
Тут мне пришла в голову мысль наведаться к его кузену, еще одному прелестному Чейзу, и посмотреть, что я смогу выяснить по поводу удушенной мисс Уинтертон. Дождавшись, пока полисмен скроется из виду, я надел шляпу, солнцезащитные очки и вышел из парадного входа Лорел–коттеджа.
Я чудесно прогулялся до книжного магазина Чейза. Когда времени будет побольше, надо непременно побродить по окрестностям Снаппертон–Мамсли. Судя по тому, что я видел до сих пор, место было просто восхитительное. Я снова убедился в том, что правильно выбрал свое новое место жительства. Америка больше не грела мне душу. Я запретил себе размышлять о Джеке, Тристане Ловеласе и прочих моих знакомых, что остались по ту сторону океана.
Тревор сердечно поприветствовал меня, едва я переступил порог его магазина.
— Саймон! — Он подошел с распростертыми объятиями. — Как я рад снова тебя видеть! Ты можешь поверить в то, что случилось?! Это ужасно, просто ужасно!
— И не говори, с ума сойти можно! Твой кузен, кстати, только что заходил ко мне. А у тебя он уже был?
Тревор фыркнул и покачал головой:
— Нет еще. Робин будет тянуть с визитом ко мне до последнего. — По его голосу чувствовалось, что отношения с родственником у него натянутые. Может, он просто… ревнует?
— Какая жалость. Он такой симпатяга, — сказал я беспечно.
Тревор прищурил глаза.
— Не теряй времени в том направлении, Саймон, — сказал он сквозь сжатые зубы. — Робин не попадется на твои уловки, уж можешь мне поверить. — Он отвернулся. — Однако чем я могу помочь тебе сегодня?
Дружелюбная атмосфера между нами мгновенно испарилась. Я едва узнавал его. Нет, дело здесь определенно не в ревности. Дело здесь скорее всего в какой–то старой тайне, что связывала родственников.
— Я сказал, что он симпатяга, но я ведь не говорил, что он доступен, — заметил я невинно, и Тревор снова посмотрел на меня. — А к тебе я зашел, чтобы ознакомиться с твоей коллекцией раритетных книг наверху. Я все еще могу взглянуть на