— Похоже, этот знак ответил на ваши мольбы, стюардесса. Должно быть, для вас очень важно, чтобы я не покидал своего кресла.
Вспышка паники Кэрол сменилась злостью. Он что-то знал и забавлялся, глядя, как она выкручивается. Девушка забрала у мужчины почти нетронутый стакан.
— Сэр, сейчас я раскрою вам коммерческую тайну. Когда мы берем на борт важного пассажира, рядом с его фамилией в манифесте делается специальная отметка. Эта отметка означает, что мы должны безупречно обслуживать этого человека. Вы — именно такой пассажир, и я стараюсь сделать ваш перелет как можно приятнее. Правда, боюсь, пока мне это не очень удается.
Дверь кабины открылась, и оттуда вышел Том. Все пассажиры сидели в передней части салона. Кэрол стояла за последним из них. Скорее всего, Том просто хочет поздороваться с пассажирами. Он не пойдет в хвост, поскольку там никто не сидит.
Том поприветствовал комиссара, пожал руку мужчине, сидящему сзади, указал на гряду облаков двум приятелям, которые играли в шашки. Кэрол с болью наблюдала за каждым его движением. Всякий раз, когда она видела его, в памяти всплывало иное: День памяти в Гандере и их рейс, отмененный из-за жуткой метели. В тот вечер они с Томом затеяли игру в снежки. Том взглянул на часы и сказал: «А ты знаешь, что уже две минуты первого июня? Я еще никогда не целовал девушку в метель первого июня». Его холодные губы коснулись ее щеки, потом нашли ее губы, и Кэрол стало тепло. «Кэрол, я люблю тебя». Тогда он впервые произнес эти слова.
Кэрол проглотила боль и вернулась к реальности. Она стоит в проходе, перед нею — Том, Джо в опасности, и выхода нет.
— Кэрол, тебе точно не нужна помощь с ужином?
Том говорил безразличным тоном, но его взгляд искал Кэрол. Неужели он тоже что-то вспоминает?
— Нет-нет, спасибо, — ответила она. — Я сейчас им займусь.
Это означало, что сейчас она пойдет в бортовую кухню и оставит Джо на волю судьбы.
Том откашлялся. Казалось, он тщательно выбирает слова.
— Кэрол, а каково тебе быть единственной женщиной на борту?
Слова на несколько секунд зависли в воздухе, и только потом до Кэрол дошла их значимость. Она оглядела пассажиров. Комиссар, мужчина, который боялся взлета, мужчина лет сорока, пожилой человек — сейчас он спит, двое приятелей за шашками. Мужчины, одни мужчины. Она молилась об укрытии для Джо, и Том указал на него! Дамская комната! Идеально. И так просто.
Сейчас, под взглядом Тома, она небрежно заметила:
— Я люблю быть единственной женщиной, капитан. Нет конкуренции.
Том уже повернулся к кабине, но замешкался.
— Кэрол, выпьем вместе кофе, когда прилетим во Франкфурт? Нам нужно поговорить.
Вот оно. Ему тоже ее не хватало. Если она сейчас скажет ему: «Я обнаружила на борту безбилетника», все будет легко. Том получит благодарность, Данубия будет признательна. Возможно, Северная линия будет расширена, и все прошлогодние неприятности Тома останутся в прошлом. Но она не могла убить Джо, даже ради любви Тома.
— Спро́сите меня еще раз во Франкфурте, если захотите, — ответила она.
Когда Том вернулся в кабину, Кэрол присела в кресло рядом с Джо и быстро оглядела пассажиров. Шашки полностью захватили игроков. Пожилой мужчина дремал. Сорокалетний следил за облаками. Аккуратист склонился над газетой. Комиссар откинулся на спинку своего кресла. Не стоило рассчитывать, что он уснул. В лучшем случае — глубоко задумался. Оставалось надеяться, что он не обернется.
Кэрол наклонилась к укрытому одеялом холмику.
— Джо, ты должен пробраться в хвост. Дамская комната слева. Заберись туда и запри дверь.
В следующую секунду она встретилась взглядом с комиссаром, который обернулся в кресле и посмотрел назад.
— Джо, сейчас я выключу свет. Когда он погаснет, быстро выбирайся оттуда! Ты понял?
Джо высунул из-под одеяла голову. Его волосы были растрепаны, глаза моргали от сильного света. Он выглядел двенадцатилетним подростком, которого внезапно разбудили. Только взгляд — усталый, напряженный — был взглядом мужчины.
Слабый кивок заверил Кэрол, что парень все понял. Она встала. Комиссар выбрался из своего кресла и торопливо шел к ней.
Всего секунда, и она дотянулась до выключателя. Свет в салоне погас. Со стороны пассажиров послышались тревожные возгласы. Кэрол постаралась вскрикнуть громче всех:
— Простите! Очень глупо с моей стороны! Я не могу найти нужный выключатель…
Щелчок запирающейся двери — она услышала его или только понадеялась?
— Стюардесса, включите свет!
Ледяной голос. Мужская рука грубо схватила ее за плечо.
Кэрол щелкнула выключателем и уставилась в лицо комиссара. В лицо, искаженное от ярости.
— Зачем? — гневно спросил он.
— Что «зачем», сэр? Я только собиралась взять микрофон, чтобы объявить ужин. Вы же видите, микрофон совсем рядом с выключателем.
Комиссар изучал панель, его ярость уступала место неуверенности. Кэрол включила микрофон.
— Надеюсь, что вы все уже проголодались. Через несколько минут я приготовлю ужин, а пока вы ждете, у нас есть коктейли. «Манхэттен», «Мартини» или «Дайкири». Сейчас я подойду и приму ваши заказы.
Она обернулась к комиссару и почтительно спросила:
— Коктейль, сэр?
— Стюардесса, а вы выпьете со мной?
— Я не могу пить на работе.
— Я тоже.
Что он имел в виду, думала Кэрол, неся поднос с коктейлями. Очередные кошки-мышки, решила она, вынимая готовую еду из кухонного холодильника и раскладывая ее по подносам. Стюардесса особо позаботилась о подносе комиссара, аккуратно сложив салфетку и налив кофе в самую последнюю минуту, чтобы от него еще шел дымок.
— Мне казалось, рейс обычно обслуживают два стюарда? — заметил комиссар, когда она поставила перед ним поднос.
— Да, но старший стюард болен. Он слег.
Она обслужила остальных, налила вторые чашки кофе, отнесла подносы экипажу. Том передал управление второму пилоту и сел за штурманский столик.
— Буду рад, когда мы доберемся до Франкфурта, — тревожно сказал он. — При попутном ветре нам останется около получаса. Весь полет нервничаю. Что-то не в порядке, но я не могу сообразить, что именно… — Ухмыльнулся. — А может, я просто устал и мне не хватает чашечки твоего кофе, Кэрол.
Девушка поддернула занавеску, отделяющую комнату экипажа.
— Пол что-то долго спит.
— Он недавно проснулся и попросил свою куртку. Собирался помочь тебе. Но я сказал ему лежать. Он паршиво себя чувствует.
Судьба Джо все время висела на волоске. Если бы Пол вышел, он бы увидел Джо. Если б не куртка Пола, полиция нашла бы Джо. Если б Том не сказал, что она единственная женщина на борту…
— Если нам осталось полчаса, я соберу подносы.
Она двинулась по проходу, собирая подносы. Поднос комиссара остался нетронутым. Мужчина уставился куда-то в пол. Кэрол почувствовала, что его лучше не беспокоить. Она собрала и сложила все остальные подносы. Но когда часы подсказали, что до приземления осталось десять минут и вновь вспыхнула надпись «Пристегнуть ремни», Кэрол подошла к комиссару.
— Могу я забрать его, сэр? Боюсь, вы не много съели.
Комиссар внезапно встал.
— Мисс, ваша затея едва не сошла вам с рук, но до меня наконец дошло, в чем дело. В Данубии разыскная группа отчиталась, что старший стюард болен, а стюардесса проверяла багажные декларации со стюардом.
Его лицо исказила злобная гримаса.
— Почему же стюард не помог вам с ужином? Потому что его не существует.
Пальцы комиссара впились в плечо Кэрол.
— Наш заключенный все-таки пролез в этот самолет, и вы его спрятали!
Кэрол боролась с паникой.
— Отпустите меня.
— Он на борту, правда? Ну ничего, еще не поздно. Капитан должен повернуть обратно, в Данубию. И там мы тщательно обыщем весь самолет.
Он оттолкнул девушку и бросился к двери в кабину экипажа. Кэрол схватила его за руку, но мужчина отмахнулся от нее. Остальные пассажиры поднимались, растерянно глядя на них. Эти люди, которые с такой горечью наблюдали в аэропорту за полицейскими розысками, — ее последняя надежда. Но помогут ли они?
— Да! Ваш сбежавший заключенный — на борту! — выкрикнула Кэрол. — Мальчишка, которого вы мечтаете расстрелять. Но я вам не позволю!
На секунду все пассажиры замерли. Самолет снижался, и люди крепко держались за спинки сидений. Кэрол, в полном отчаянии, уже не ждала от них помощи. Но тут, будто внезапно поняв, что происходит, они бросились вперед. Сорокалетний мужчина заслонил собой дверь и сбросил руку комиссара с дверной ручки. Игрок в шашки завернул ему руки за спину. Самолет наклонился над полем, в иллюминаторе сверкнули посадочные огни. Слабый толчок… Франкфурт!
Пассажиры выпустили комиссара, когда дверь кабины открылась. В проеме появился разъяренный Том.
— Кэрол, какого дьявола тут происходит?
Девушка подошла к нему, прикрыв глаза от ярости комиссара и реакции капитана, которая последует за ее словами. Ее подташнивало.
— Капитан, — произнесла она, едва ворочая языком и с трудом подставляя слова на место, — я хочу сообщить о безбилетном пассажире на борту…
Кэрол с признательностью глотнула горячий кофе в кабинете представителя авиалинии. В минувший час перед нею мелькали размытые силуэты сотрудников аэропорта, полицейских, фотографов. Ярким пятном осталось только требование комиссара: «Этот человек — гражданин моей страны. Он должен быть немедленно депортирован на родину». И ответ представителя авиакомпании: «Как это ни прискорбно, мы обязаны передать безбилетного пассажира правительству в Бонне.[4] Если его рассказ подтвердится, ему будет предоставлено убежище».
Она смотрела на свою руку. Джо поцеловал ей руку, прежде чем его забрала местная полиция.
— Вы подарили мне жизнь, мое будущее, — сказал он.
Дверь медленно отворилась, и в кабинет вошел Чарли Райт, представитель авиакомпании. Следом за ним шел Том.