Райт с порога обратился к Кэрол:
— Ну что, гордишься? Чувствуешь себя героиней? Ждешь завтрашних заголовков газет? «Стюардесса прячет безбилетника. Захватывающий полет из Данубии». В газетах не напечатают, что Северную авиакомпанию больше не захотят видеть в Данубии и из-за тебя она потеряет несколько миллионов. Кэрол, ты можешь отправляться домой. В Нью-Йорке будет слушание, но сейчас… Ты уволена!
— Я так и предполагала. Но, имейте в виду, Том ничего не знал об этом безбилетнике.
— Капитан должен знать обо всем, что происходит в его самолете, — отрезал Райт. — Том, скорее всего, получит строгий выговор, если не начнет геройствовать и брать вину на себя. До меня доходили слухи, что за ним такое водится.
— Это правда, — ответила Кэрол. — Он взял мою вину на себя, а у меня не хватило порядочности его поблагодарить.
Она посмотрела Тому в глаза. Выражение его лица было подозрительно непроницаемым.
— Том, в прошлом году ты по праву злился на меня. Я поступила абсолютно неправильно. А в этот раз мне очень жаль, что я доставила всем столько неприятностей, но я не могла поступить иначе.
Девушка, борясь со слезами, обернулась к Чарли:
— Если вы закончили, я иду в гостиницу. Я просто валюсь с ног.
Райт посмотрел на нее с долей сочувствия:
— Кэрол, неофициально я тебя понимаю. Официально же…
Она выдавила улыбку:
— Спокойной ночи.
Девушка вышла из кабинета и пошла вниз по лестнице.
Том догнал ее уже на площадке.
— Слушай, Кэрол, давай внесем ясность — я очень рад, что мальчишка выбрался оттуда. Ты не была бы девушкой, которую я люблю, если б отдала его тем мясникам.
«Девушка, которую я люблю».
— Но слава богу, что ты больше не будешь летать на моем самолете. Я бы все время сидел на иголках и думал, что происходит в салоне.
Он обнял Кэрол.
— И раз уж ты не летаешь со мной, я хочу, чтобы ты забирала меня из аэропорта. Можешь прятать на заднем сиденье шпионов, собак и все, что пожелаешь. Кэрол, я пытаюсь попросить тебя стать моей женой.
Кэрол посмотрела на мужчину, на его статную фигуру и нежность в его взгляде. Потом его теплые губы прижались к ней, и он произнес те слова, которые она так долго хотела услышать: «Кэрол, я люблю тебя».
Зал ожидания терминала был тихим и темным. Мгновение — и они вместе двинулись по ступенькам, и только эхо шагов бежало впереди.
Когда ломается ветка
Майкл отчаянно хватался за высохшую ветку, его тельце зависло высоко в воздухе. Он умоляюще смотрел на Мэрион, но та держала в руке огромную телефонную трубку: звонила тому человеку, который должен был заняться деревом. Питер спрыгнул на сухую ветку, и она с тошнотворным хрустом сломалась. Питер уцепился за ствол, а Мэрион зачарованно следила, как Майкл летит вниз, пока его тело, разбитое и изломанное, не улеглось на террасе. Мэрион взглянула на телефонную трубку, но та обернулась мертвой веткой. Она выронила ветку и закричала: «Майкл! Майкл!» Ее голос превратился в тонкий, пронзительный вопль…
Она проснулась с именем Майкла на губах. Скотт крепко обнимал ее.
— Тот же сон, дорогая? — мягко спросил он.
— Да, да, — прорыдала она. — Это мы с Питером… Мы его убили.
Скотт нежно встряхнул ее.
— Мэрион, ты должна перестать мучить себя. Майкл упал с дерева. Такое случается… в пять лет мальчишки обожают лазать по деревьям, и иногда они падают. Но если ты будешь винить в этом несчастном случае себя или Питера, это не вернет нам Майкла.
— Питер говорил мне о сухой ветке. Если бы это сказал кто-то другой, я бы занялась ею, но Питер был таким маленьким надоедой…
Мэрион уже много раз повторяла это, всегда одними и теми же словами. Она отстранилась от Скотта и выбралась из постели.
— Через минуту я успокоюсь. Просто сегодня…
— Я знаю, — тихо сказал Скотт. — Сегодня он пошел бы в подготовительный класс. Я не забыл.
От боли Мэрион прикрыла глаза.
— Почему ты так и не скажешь? — безжизненно произнесла она. — Я украла у тебя сына. Ты всегда говорил, что я не обращаю внимания на вещи, которые требуют починки…
Скотт уселся на кровати и потянулся за своим халатом.
— Милая моя, Майкл погиб три месяца назад. Это трагическая случайность. Ты не крала у меня сына, но ты сознательно отстраняешься от меня. Каждый день ты уходишь чуть дальше. Разве мы не можем вместе смириться с нашей потерей?
Мэрион угрюмо покачала головой.
— Если бы только я послушалась Питера… Он всегда говорил мне, что делать. — Она безрадостно рассмеялась. — Он был больше похож на тебя, чем твой собственный сын.
Скотт натянул халат.
— Мэрион, пока ты не простишь себя и Питера, ты не сможешь пережить потерю Майкла. Ты не должна винить себя и не вправе ненавидеть Питера. Он просто маленький мальчик, и одному богу известно, как Майкл его обожал.
Мэрион механически водила щеткой по волосам.
— Если б не Питер, он был бы жив. Если бы Питер не полез за ним следом на ту ветку…
Скотт, идущий в душ, остановился.
— Когда позвонит агент по недвижимости, скажи, что те люди могут снять дом. Может, если на время вернуться в город, станет полегче.
Он был прав. Когда Мэрион смотрела днем в фасадные окна, она видела детей, играющих на улице. Окна слева выходили на толстые деревья и живую изгородь, но в них все равно виднелся угол дома Питера. Задние окна выходили на террасу и огромный вяз, с которого Майкл…
Она пошла на кухню и стала готовить завтрак.
Потом, когда Скотт уже ушел, Мэрион налила себе еще кофе и вернулась за обеденный стол. Когда-то она больше всего любила это время дня: Майкл, еще в пижаме, переполненный вопросами, которые, наверное, копились в нем всю ночь. Единственное время, которое она проводила вдвоем с сыном, потому что сразу после завтрака звенел звонок и Майкл радостно спрыгивал со стула, восклицая: «Питер! Питер пришел!»
Мэрион невольно взглянула на дверь кухни. Ей казалось, что если сейчас открыть дверь, там будет стоять Питер — Питер, друг ее сына, светловолосый мальчишка, чьи волосы казались седыми рядом с иссиня-черной шевелюрой Майкла; Питер, низкорослый и крепенький, почти квадратный рядом со стройным Майклом.
Кофе остывал, а Мэрион размышляла, что же такого Майкл нашел в Питере. С того дня, как этот мальчишка переехал сюда жить со своей двоюродной теткой, он будто приклеился к Майклу. Мэрион жалела его. Спору нет, он был одиноким ребенком, осиротевшим и живущим с больной старухой, но как он все-таки раздражал…
Всякий раз, когда они с Майклом затевали игру и что-то случалось, именно Питер приводил Майкла домой с царапиной или синяком.
— Мы играли, и он упал. Я нечаянно на него прыгнул. Я не хотел.
Однажды Мэрион спросила у него:
— Питер, ты хоть раз приземлялся на собственную попу?
Он ухмыльнулся; светло-карие глаза сияли, не замечая ее раздражения.
— Неа.
В дождливые дни, когда мальчики играли в доме, Мэрион точно знала, что хотя бы одна игрушка Майкла окажется разобранной. Скотт отказывался расстраиваться, когда Мэрион рассказывала ему об этом.
— Милая, этот мальчик — инженер, — заметил он. — Он хочет знать, как все работает. Пока он в основном разбирает вещи на части. Следующим шагом он начнет собирать их. Так и будет; погоди — и сама увидишь.
— К этому времени у Майкла не останется игрушек, — ответила Мэрион.
Сам Майкл совершенно не возражал. Он обожал Питера. Даже когда тот уходил домой на обед, он всегда торопился обратно и чаще всего делил десерт с Майклом.
«Если б только он не был таким надоедой, — тоскливо подумала Мэрион. — Если б он не пытался все время говорить мне, что делать». Питер вечно замечал все сломанное и требующее починки. «Миссис Блейн, у вашего тостера провод протерся… Миссис Блейн, вы не должны завязывать шнурок Майкла, когда он рвется, вы должны дать ему новый… Миссис Блейн…»
Ее мысли неизбежно перетекли на ту июньскую субботу. Она сидела на террасе и читала. На деревьях — изумительная красота — распустились все листья, и Майкл с Питером играли на заднем дворе. Обоих ужасно возбуждал предстоящий осенью детский сад, и Майкл прибежал к ней с очередным вопросом:
— А нам правда разрешат пойти в садик? Откуда они узнают, что нам обоим пять с половиной?
Она улыбнулась его серьезным серым глазам и дала особое — крест на сердце — обещание: она отведет их в школу и скажет учителю, чтобы тот их пустил. Мэрион глубоко ушла в книгу и тут внезапно поняла, что рядом стоит Питер.
— Знаете, там есть сухая ветка, — объявил он.
— Сухая ветка?
— Прямо вон там, — ответил он и указал на вяз, затеняющий террасу. — Видите?
Он был прав. На одной из ветвей не было листьев.
— Ну ладно, мы о ней позаботимся.
Она попыталась вернуться к книге.
— Вы должны позвонить рабочему, чтобы он ее спилил. Она может упасть и поранить нас.
Мэрион почувствовала, что потихоньку закипает.
— Питер, — наконец произнесла она, — я позвоню рабочему, когда соберусь, но не сомневайся — если эта ветка упадет, с твоей удачей ты окажешься в ста милях отсюда.
Он улыбнулся, принимая шутку, и вернулся к Майклу. Мэрион посмотрела на дерево. Ветка однозначно сухая, а местные рабочие как раз заняты обрезкой деревьев у дома напротив. Она видела их грузовик. Если она сейчас позвонит им…
Мэрион крепко взялась за книгу. Не хватало еще получать указания от пятилетнего мальчишки. Эта ветка мертва с прошлой осени. Если она не свалилась зимой под тяжестью снега и выдержала мартовский ветер, то наверняка провисит там еще пару дней.
А на следующий день Майкл залез на нее, и она сломалась.
Мэрион не могла стереть эту сцену из памяти: тело Майкла на террасе, лежащая рядом ветка, и Питер — нога на обломанном суке, руки цепляются за ствол дерева…
Это была ее вина, но и вина Питера. Майкл залез на сухую ветку, но если бы Питер не полез следом — Питер, который знал, что эта ветка опасна, — ничего могло и не случиться. Могло…