— До Шербура за один день не обернешься. Значит, Лиза иногда оставалась с Кэти Пру и на ночь?
— Нет. Если мне приходилось провести где-то ночь, я брала их обеих с собой. — Она поколебалась. — Кэти Пру было полезно посмотреть другие места.
Хэлфорд покрутил усы.
— Я познакомился с вашей первой книгой. Считаю ее хорошей. Мне прежде не довелось с таким интересом читать об истории Гражданской войны в США. Например, я не знал, что в ней определенную роль играла Англия, причем тайно. Книга написана легко и не отпугивает неподготовленного читателя академическими сложностями. По-моему, это очень ценно.
Вот сейчас можно было смело сказать, что губы миссис Грейсон тронула слабая улыбка.
— Вообще-то в научные глубины я не погружалась. Диссертацию мне так и не удалось закончить. Работая с академическими изданиями, я порой ощущала себя абсолютной тупицей, поэтому хорошо представляю, что должен чувствовать рядовой читатель.
— Когда должна выйти вторая книга?
— Определенная дата выхода еще не установлена, хотя срок представления рукописи в издательство истекает примерно через восемь месяцев.
— Вам придется теперь искать кого-то, кто мог бы помогать в работе над книгой и присматривать за дочкой. Не простая ситуация, должен сказать.
— Я еще об этом не думала, — с горечью ответила Гейл и сухо улыбнулась. — Я подумаю об этом завтра.
Если Хэлфорд сейчас и уловил в ней сходство со Скарлетт О’Хара, то вида не подал.
— У Кэти Пру была какая-нибудь программа занятий? — спросил он. — Я имею в виду, чем занималась с ней Лиза, пока вы работали?
Миссис Грейсон пригладила волосы и даже немного оживилась.
— Без всякого плана. Обычно я просила Лизу приходить где-то между девятью и девятью тридцатью, но иногда и позднее. В дни, когда я выезжала на беседы, мне надо было быть более точной, но это случалось нечасто. Во всем же, что касается Кэти Пру, какого-то определенного плана составить нельзя. Она ест, когда проголодается, ложится спать, когда устанет. На улицу они с Лизой шли, когда в доме им становилось скучно, и возвращались, когда хотели. Моя дочка сама устанавливает себе режим.
— А в субботу? Какой распорядок должен был быть в ту субботу?
— На субботу у меня была назначена встреча в Портсмуте с археологом-подводником. В час дня. Но до этой встречи было еще несколько дел здесь, поэтому я просила Лизу прийти точно в девять.
— Миссис Грейсон, не могли бы вы перечислить ваши действия в субботу утром между девятью тридцатью и одиннадцатью часами? Причем как можно подробнее.
Маура ожидала этого вопроса, надеясь, что Хэлфорд будет тянуть с ним столько, сколько возможно. Он же решил не тянуть. Судя по реакции миссис Грейсон, этого, наверное, пока делать не следовало. Все барьеры и заслоны были немедленно восстановлены на свои места, и прогресс в отношениях, достигнутый в течение нескольких последних минут, пошел насмарку. Миссис Грейсон снова смотрела на Хэлфорда с ненавистью.
— В 8.30 я приготовила дочери завтрак, выпила чашку кофе и вымыла посуду. В 9.01 я оставила Кэти Пру играть, а сама пошла переодеваться. В 9.07 я сошла вниз и обнаружила, что она учинила в гостиной кавардак. В 9.10 я зашла на кухню, чтобы взять тряпки, совок и кое-что еще. В 9.15 я начала сердиться, что Лизы еще нет. В 9.20 позвонила соседке, миссис Баркер, и попросила ее посидеть с Кэти Пру, пока я не закончу необходимые дела в городе.
Ее голос был полон сарказма и дрожал. Южный акцент исчез совершенно.
— В 9.25 я отвела Кэти Пру к соседке. В 9.30 я зашла в овощной магазин. В 9.40 вернулась домой и начала убирать за Кэти Пру. Затем позвонила Лизе, но никто не ответил. В 10.15 позвонила Эдгару Стилвеллу в булочную. В 10.20 пошла забирать Кэти Пру и вместе с ней возвратилась домой. Где-то после одиннадцати позвонил Эдгар и сказал, что Брайан нашел Лизу. — Гейл Грейсон перевела дух. — Вот видите, мистер Хэлфорд, насколько я точна.
Собственный сарказм, очевидно, утомил Гейл. Она покраснела. Глаза повлажнели и тоже стали красными, но Маура подозревала, что не от горя по Лизе. Миссис Грейсон достала из кармана джинсов сложенный пополам листок бумаги и бросила его перед собой на стол.
— Вот. Я все здесь для вас написала. А то, не дай Бог, вы что-нибудь перепутаете.
Маура думала, что Хэлфорд сейчас скажет ей что-нибудь резкое, но он мягко произнес:
— А вы не подумали о том, чтобы сначала позвонить Лизе и выяснить, почему она опаздывает, а потом уже ехать по делам?
— Нет. Я очень торопилась.
— И вас не беспокоило то, что она могла заболеть?
— У меня в голове был такой сумбур; нет, я не думала об этом.
— А какой вид транспорта вы использовали в субботу утром?
— Мопед.
— Вы поехали с дочкой на мопеде?
— Для нее там сзади установлено маленькое седло. Вполне надежное. К тому же дочь всегда в шлеме.
— Кто-нибудь видел, как вы возвращаетесь домой из овощного магазина?
— Кто-нибудь, наверное, должен был. Я ведь не окольным путем ехала, а по Главной улице.
— И все-таки, может быть, вы кого-то вспомните? Может, кому-нибудь помахали, задержались поговорить?
— Я очень спешила.
Хэлфорд подался вперед. Говорил он тихо, но не в громкости было дело. За пределами полицейского управления таким тоном он говорил очень редко, и обычно с преступниками, когда изобличение было неизбежным. Мауре стало жалко миссис Грейсон: шансов у нее практически не было.
— Вы говорите, что спешили? — начал Хэлфорд. — Зачем же? Приехать домой и начать убирать то, что вполне могла убрать Лиза? Или для спешки у вас были какие-то другие основания?
Она начала заикаться.
— Вы неправильно поняли. Я имела в виду, что не знаю, видела кого-нибудь или нет, потому что не взяла с собой очки.
— Очки?
— Свои очки.
— Я не знал, что вы носите очки.
— Нечасто. Так, иногда.
— Но вы надели их в субботу утром?
— Нет, я их забыла. Такое со мной иногда случается.
— Что именно?
— То, что я забываю очки…
— Намеренно?
— Да.
— Почему?
— Если мне не хочется останавливаться и разговаривать с кем-нибудь… если мне не хочется никого видеть.
Хэлфорд встал наконец со своей низкой скамеечки, подошел к большой прялке и начал водить пальцем по спицам огромного деревянного колеса.
— А в каких отношениях вы были с Лизой, миссис Грейсон?
— Не понимаю. — Она смотрела на него вопросительно.
— Вы были друзьями?
— Полагаю. Хотя, конечно…
— Или это были чисто деловые отношения?
— Пожалуй, нет.
— А вы куда-нибудь вместе ходили? Ну, например, попить кофе, поиграть в дротики? Короче, миссис Грейсон: насколько интимными были ваши отношения с Лизой? Вы можете мне ответить, или для этого вам тоже нужны ваши чертовы очки?
У Мауры перехватило дыхание. Она не верила своим ушам. С Хэлфордом она работала уже три года, и это была не просто работа, а удовольствие. Они стали друзьями. Маура считала его по природе добрым и умеющим довести до конца любое начатое дело. Это был настоящий профессионал, способный заставить говорить даже почтовый ящик. И вот этот специалист высочайшего класса, Даниел Хэлфорд, завалил сейчас допрос, потерял над собой контроль, переоценив силы свидетельницы. Маура уткнулась в свои записи и ждала.
И только когда стало очевидным, что миссис Грейсон не собирается отвечать, Хэлфорд наконец повернулся к ней лицом. Гейл была бледна, злость ее прошла, она как-то внезапно сникла, стала старше и тоньше. Сгорбившись в кресле, она подтянула к груди колени.
Маура вскочила, не решаясь, кому из этих двоих первому оказать помощь, и тут сверху вначале раздался громкий стук открываемой двери, а потом дробные тук-тук-тук — шажки ребенка по деревянной лестнице. Шаги эти сопровождало громкое, чуть хрипловатое пение. Исполнялась песенка, где единственным различимым словом было «арбуз». Перед самой последней ступенькой возникла пауза, а затем дитя спрыгнуло на пол.
Крепкие ножки в модельных лаковых дамских туфельках затопали по полу. Остальную часть тела покрывало оливково-зеленое одеяние. Остановившись, существо в последний раз вызывающе протрубило: «Арбуз!» — и, продолжая издавать невнятные звуки, встало у двери. Маура с Хэлфордом с удивлением ее разглядывали. На месте головы красовался пакет из «Макдоналдса», на нем цветным фломастером была изображена пара глаз и широкий голубой рот.
Маура вдруг упала на колени и запричитала. Краешком глаза она видела, что миссис Грейсон с удивлением наблюдает за ней.
— О грозное чудовище Биг Мак, съедающее все на своем пути! — Маура прижала кулаки к вискам и закачалась назад и вперед. — О нет, только не это! Что же нам теперь делать?!
Чудовище взвизгнуло и двинулось на Мауру.
— Я не буду тебя сейчас есть, — прорычало оно. — А донесу до раковины и смою в трубу, чтобы тебя унесло в море.
Маура засмеялась, чудовище тоже. Затем пакет «Макдоналдса» слетел, и показалась головка. Головка была уменьшенной, пухленькой копией головы Гейл. Те же темные волосы, те же глаза, но в отличие от оригинала они искрились весельем. Маура протянула руки и обняла девочку.
— Меня зовут Маура, а ты, должно быть, Кэти Пру?
Дитя кивнуло и поудобнее устроилось на коленях Мауры. Затем Кэти Пру показала на фигуру у колеса прялки.
— А это кто?
Маура внимательно всмотрелась в ошеломленное лицо Хэлфорда и выбрала более спокойный вариант.
— Это мистер Хэлфорд. Он полицейский.
Кэти Пру посмотрела на него в нерешительности.
— Насчет полиции я все знаю. Это, когда ты в беде, надо только крикнуть: «Мистер полицейский, на помощь… на помощь!»
Слово «помощь» было произнесено как надо, на полную диафрагму. Подняв подбородок кверху и заверещав, ребенок наблюдал за реакцией Хэлфорда. Он откашлялся и почему-то похлопал по карманам. Кэти Пру приуныла, повернулась к Мауре и покачала головой.
— Он не полицейский. У полицейских такие смешные высокие шапки. Он просто почтальон. — Окончательно решив таким образом вопрос, она поудобнее устроилась на коленях Мауры и уже безр