При слове «вскрытие» на лице артиста появилась болезненная гримаса, и Лера впервые подумала о том, что ему, должно быть, нелегко все это обсуждать, и мысленно отругала себя за бесчувственность. В конце концов, он состоял с жертвой в близких отношениях – и дело не только в постели, а в том, что они остались друзьями! Для человека, пережившего потерю, Третьяков утешился чересчур уж легко, но ведь, во-первых, все люди разные, а потом, между ним и Дианой все давно было кончено… Или все-таки нет?
Лера не могла отделаться от странного чувства, которое испытывала в присутствии артиста. С одной стороны, он ей нравился – и как мужчина, и как человек, и, наконец, как артист. С другой – она не могла понять, каков Кирилл на самом деле – носит ли маску, играя роль, или то, что она видит перед собой, и есть настоящий он? Определенно, у этого парня есть какая-то тайна, но связана ли она с убийством или вовсе не имеет к нему отношения? Лера от всей души надеялась, что нет, ведь тогда окажется, что она совершено не разбирается в людях, раз прыгнула в постель к малознакомому человеку, поддавшись его очарованию и не подумав о том, какие последствия это повлечет.
Через полтора часа Лера стояла в кабинете судмедэксперта, который предварял «разделочную», как опера негласно именовали прозекторскую. В отличие от большинства коллег, она ничего не имела против посещения прозекторской, но здесь распоряжался судмедэксперт, и он не предложил посетительнице войти в «святая святых».
– Вот отчет, – сказал он, стуча указательным пальцем по тонкой пластиковой папке. – Электронная версия уже на вашем компьютере.
– Не могли бы вы вкратце объяснить, что к чему? – мило улыбнувшись, попросила Лера.
На пожилого судмедэксперта улыбка следователя не подействовала: он явно старался поскорее избавиться от нее, считая, что выполнил свой долг и вовсе не обязан разъяснять кому-то азы своей работы!
– Я о причине смерти, – не обращая внимания на его недовольство, добавила Лера.
– Механическая асфиксия.
– Значит, жертва умерла не от удара по голове?
– Именно от удара.
– Но как тогда…
– В результате травмы произошла блокировка дыхательных путей, – с обреченным вздохом ответил патолог, словно объясняя материал нерадивому двоечнику.
Ну почему Суркова обычно работает с Сурдиной, которая «разжевывает» каждый свой вывод, делая его понятным неспециалисту в медицине, а ей, Лере, достаются люди, предпочитающие иметь дело с бумагой и компьютером?!
– То есть…
– То есть душить ее не имело смысла, но убийца этого не знал.
– Что-то еще? – поинтересовалась Лера, чертыхаясь про себя, что каждое слово приходится буквально вытягивать из эксперта.
– Перед самой смертью у нее был половой акт.
– Изнасилование?
– Скорее всего.
– Как это?
– Она почти не сопротивлялась – разрывов нет, только несколько синяков.
– И?
– И это может означать как изнасилование, так и просто жесткий секс.
– То есть у потерпевшей был секс с кем-то, кто впоследствии ее убил?
– Или так, или все гораздо хуже: пока она умирала, убийца ее изнасиловал. Отсюда и почти полное отсутствие травм: жертва просто не могла оказать достойного сопротивления!
– ДНК?
– Он пользовался презервативом.
– Черт!
– Но я обнаружил на ее нижнем белье несколько волосков, определенно мужских: как бы умен ни был преступник, он не может контролировать естественные процессы – выделение пота и слюны, выпадение волос и ресниц, поэтому что-то всегда находится.
– Этих волосков достаточно, чтобы выделить ДНК?
– Тащите сюда злодея, и я скажу вам, того ли вы поймали!
– Алла Гурьевна, эта тетка сюда явно по какому-то делу приехала! – изрек Шеин, не успела Суркова войти в кабинет, где ее поджидали опера.
– Да, только вот по какому именно, узнать не удалось, – кисло добавил Ахметов. – Антон администраторшу только что замуж не позвал, но ей, по-видимому, действительно ничего не известно!
– Надеюсь, кольцо не пришлось покупать? – вздернула бровь Алла. – На такие расходы нам денег не выделяют!
– Нет, обошлось, – криво усмехнулся Шеин. – К Дорофеевой никто не являлся – во всяком случае, администраторша никого не видела, и тетка всегда приходила одна. Ее сумки и мобильного в номере не оказалось – видимо, взяла с собой, а убивец наш вещички-то и умыкнул!
– Надо выяснить, какой у нее оператор сотовой связи, и «пробить» последние звонки, – сказала Алла.
– Вы считаете, что она связывалась с убийцей? – недоверчиво спросил Белкин.
– Чем черт не шутит? – пожала плечами Алла. – В любом случае должны же мы понять, что привело пенсионерку в такую даль!
– Может, у нее здесь родня? – предположил Белкин.
– Если так, то почему она остановилась не у них? – задал резонный вопрос Дамир.
– А может, они ее и грохнули? – не сдавался молодой оперативник.
– И этого нельзя исключать, – терпеливо проговорила Алла. – Надо проверить наличие родных и знакомых в Питере!
– И как же нам это сделать? – поинтересовался Антон. – «Симка» Дорофеевой наверняка зарегистрирована по месту жительства – это же настоящий геморрой, Алла Гурьевна!
– «Нет ничего невозможного для человека с интеллектом!» – процитировала Алла фразу секретарши из фильма «Служебный роман». – У вас есть данные паспорта жертвы, по которому она регистрировалась в гостинице, – значит, вычислите и оператора связи! Неужели вы не нашли никаких зацепок в ее номере?
– Ну почему же не нашли, – возразил Дамир. – Вот, гляньте, что у нас есть!
И он выложил на стол толстую тетрадь.
– И что это?
– Похоже, дневник.
– Дорофеевой?
– Скорее всего, – пожал плечами Ахметов. – Вряд ли она держала бы у себя чужой дневник!
– Вы правы, – согласилась Алла. – Читали?
– Да когда б я успел-то?
– Хорошо, полистаю на досуге – будем надеяться, найду что-то интересное…
– Например, имя убийцы? – обрадовался Белкин.
– Кстати, Александр, как насчет свалки и «ночных» машинок?
– Пока глухо, Алла Гурьевна, но я работаю, – вздохнул он. – Есть пара «наколок»…
– Отлично! Значит, коллеги, я займусь приятным чтением, а вы попробуйте проследить путь Дорофеевой в день гибели от гостиницы. У нас, конечно, не Москва, но камеры все же кое-где понатыканы: вдруг она «засветилась» где-то и, если повезет, вместе с кем-то еще, кто сможет пролить свет на причину ее убийства. И, разумеется, сим-карта: попытайтесь узнать, кому звонила Дорофеева.
«Подобен шахматной доске
Мадрид, а люди там – фигуры.
Владеют всем ферзи и туры,
А пешки бродят налегке.
Ты ход неверный сделал – вон!
Тотчас тебя с доски снимают.
Ферзей, слонов, коней – все знают,
А пешкам имя – легион…»[3]
– Звучит довольно современно, хоть и написано почти шестьсот лет назад, – пробормотала Лера. – Наверное, так можно сказать о любом большом городе!
Она уже час пыталась сосредоточиться на чтении, но, несмотря на любовь к этому занятию, все больше убеждалась, что пьесы все-таки нужно смотреть на сцене. Жаль, что «Дурочка» пока что лишь на стадии репетиций: когда выйдет спектакль, он наверняка будет великолепен, ведь Музыкальный театр славится не только тем, что артисты отлично поют и танцуют, но и масштабностью постановок, потрясающими костюмами и дорогими декорациями! Что она пыталась отыскать в тексте пьесы – неужели надеялась, что он подскажет имя убийцы?
Поднявшись с дивана, Лера подошла к шкафу и раздвинула его створки, придирчиво изучая свои наряды. Большая их часть была подарена сестрицей или куплена мамой. Первые отличались изысканностью, а порой даже провокационностью, вторые – практичностью. Лера, привыкшая носить джинсы и топы или свитера, редко надевала что-то из подарков Эльвиры – разве что когда сестра приглашала ее на какие-то мероприятия, однако сегодня вечером ей хотелось выглядеть хорошо. В противном случае она бы даже не взглянула на обтягивающее зеленое платье, отливающее серебром, словно чешуя дракона, – слишком уж оно обязывающее! Однако теперь Лера вытащила вешалку и осмотрела наряд со всех сторон, пытаясь понять, нуждается ли он в глажке. Оказалось, нет: на материале она не заметила ни единой складочки – вот что значит качество! Примерив платье, Лера нашла себя вполне соответствующей визиту в общественное место, где полно разодетых людей. Правда, с некоторых пор театр перестал быть такой уж «светской» площадкой, где каждый старается перещеголять других богатством одеяний и блеском драгоценностей – в сущности, он остался таковым лишь для тех, кому нечасто приходится бывать в царстве Мельпомены. Эти люди с нетерпением ожидают окончания первого акта, чтобы рвануть на всех парах в буфет, успеть занять очередь и заполучить бокал шампанского и бутерброд с красной рыбой по цене, в три раза превышающей то же самое в большинстве кафе, чтобы потом рассказать знакомым, как они «культурно» провели время. Зачастую такие зрители уходят после посещения буфета в надежде продолжить трапезу, так хорошо начавшуюся, в каком-нибудь другом заведении.
Однако есть и те, кто ходит в театр как на работу. Представители этой категории театралов не пытаются наряжаться, одеваются скромно и без изысков. Они редко пользуются буфетом, ведь при частых посещениях это гораздо более разорительно, нежели стоимость самой постановки! Среди них есть и домохозяйки, и просто любители театра, и, само собой, пенсионеры, которые либо имеют хороший доход, либо выходы на тех, у кого можно разжиться контрамарками или дешевыми билетами.
Лера впервые собиралась воспользоваться контрамаркой, которой ее снабдил Кирилл: она была на двоих, и он сам любезно обратил на это ее внимание, сказав, что Лера может взять с собой, кого сочтет нужным. Только вот она не имела такого намерения, рассчитывая в одиночестве осмотреться еще раз на месте и поглядеть на артистов «в деле»: вдруг их взаимоотношения на сцене смогут рассказать что-то и о том, как они общаются в реальной жизни?