– Раз ты не желаешь отвечать на вопросы о предпоследнем любовнике Дианы, может, расскажешь о последнем?
– Я же сказал, что не был в курсе любовных похождений Дианы. Да, она искала подходящего мужчину, чтобы выйти замуж и устроить свою жизнь, но не делилась со мной интимными подробностями.
– Хорошо, а как насчет фанатов?
– Кого?
– Ну, у вас же есть поклонники, у артистов?
– Ну да, это у футболистов фанаты… А почему ты спросила?
– Просто ответь на вопрос.
– Хорошо, – усмехнулся Третьяков. – Да, у артистов действительно есть поклонники.
– Кончай издеваться! – начала злиться Лера.
– Задай вопрос правильно, и я отвечу, – пожал он плечами.
– Были ли у Дианы свои фа… то есть поклонники?
– Она была красивой женщиной и талантливой актрисой.
– А кто-нибудь особенный?
– В каком смысле?
– Ну, кто-то, кто донимал ее, преследовал, может, писал письма.
– То есть с угрозами?
– Да.
– Сколько угодно!
– Почему же Диана не завила в полицию?
– Из-за того, что какие-то психи пишут ей гадости?
– Так это, по-твоему, нормально?!
– Брось, если бы каждый из нас бежал в полицию из-за такой ерунды, вы бы занимались только нами, не имея времени на настоящие преступления!
– Ты хочешь сказать, что тоже…
– Ну разумеется, как же иначе! Между поклонниками артистов идет война еще круче, чем между самими артистами. Ты не знала?
– Честно говоря, даже не представляла!
– Вот, полюбуйся!
Кирилл выдвинул ящик гримерного столика, и Лера увидела кипу каких-то открыток и бумажек. Он выбрал наугад несколько штук и протянул ей. Первые две открытки были с восторженными отзывами, а на третьей, где был изображен ощипанный то ли ворон, то ли индюк, было написано: «Несправедливо, что ты играешь все главные роли, затираешь других артистов – в частности, Олега Бабенко, который даст тебе сто очков форы и как актер, и как певец! Дай и другим себя показать, иначе пожалеешь!» Еще две записки были написаны в том же духе.
– Могу дать свой телефон – почитаешь сообщения от заблокированных хейтеров, – добавил он.
– Зачем ты их хранишь? – удивленно спросила Лера. – Ты мазохист?
– Они напоминают мне о том, что ничто не вечно, – усмехнулся Кирилл. – После всех этих аплодисментов ощущаешь такой душевный подъем, что начинаешь считать себя богом, повелителем толпы… Так вот, эти отзывы помогают мне не отрываться от земли, понимаешь? Держат в тонусе… Кстати, иногда среди них встречается вполне конструктивная критика, и я пытаюсь исправить ошибки. Но по большей части они – всего лишь выплески злобы тех, кто сам ничего из себя не представляет и пытается выделиться, поливая грязью других.
– А тебе не страшно?
– Страшно?
– Я бы не спрашивала, но Диана-то мертва, сечешь?
– И ты считаешь, что ее мог убить какой-то такой неадекват?
– Есть такая версия.
– Но тогда мне ничего не угрожает.
– Как это?
– У нас разные поклонники и разные хейтеры. Даже если предположить, что Диану убили, чтобы убрать с дороги любимого кумира, то никак не с моей, ведь мы не были соперниками – это просто невозможно!
– А как насчет Анны?
– Ну, не знаю…
– Она не делилась с тобой своими опасениями? Или, может, жаловалась на Диану?
– С какой стати она стала бы это делать?
– Ты с ней спал?
– С Анной?
– Прекрати переспрашивать!
– Ревнуешь?
– Я здесь как следователь, а не как одна из твоих поклонниц или любовниц! – напомнила Лера.
– Ну, тогда так: любовнице я бы, возможно, и ответил, но следователю не обязан, верно? Это моя личная жизнь, и она тебя не касается!
Лера собиралась поспорить, однако в этот момент в дверь поскреблись.
– Кто? – рявкнул Третьяков, и Лера поняла, что под маской спокойствия он прячет гнев и раздражение, которые грозили выплеснуться на того, кто стоял снаружи.
Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова второй ассистентки режиссера Регины – Лера запомнила ее в первый день. Женщина не отличалась привлекательностью, но излучала такую энергию, что от нее можно было заряжать аккумуляторы.
– Кирюша, главный рвет и мечет! – зачем-то понизив голос до шепота, проговорила она. – Иди на сцену, иначе он ее обрушит!
– Анька приехала? – спросил он, поднимаясь.
– Нет еще. Вообще странно: она, конечно, частенько опаздывает, но не на полтора же часа, в самом деле!
– Надо идти, – обращаясь к Лере, сказал Третьяков. – Будут еще вопросы – вызывай повесткой!
– Рада тебя снова видеть! – искренне сказала Алла, когда на экране появилось лицо подруги. – И так скоро!
– Зацени мою оперативность!
– Удалось что-то узнать про Дорофееву?
– Начнем с того, что одиннадцать лет назад данная дама проходила у нас по одному делу…
– Да ты что?!
– Погоди – в качестве свидетеля, а не подозреваемой.
– Что за дело?
– Об убийстве актрисы Евгении Демидовой.
– Я что-то не слышала такого имени…
– Так она наша, местная была, но большая «звезда».
– В самом деле?
– Да, блистала на театральной сцене, вокруг нее вились тучи поклонников… А потом ее убили.
– Убийцу нашли?
– Подозревали ее сына, но ничего не удалось доказать, и дело прикрыли.
– Понятно. А каким же боком Дорофеева…
– Дорофеева являлась страстной поклонницей Демидовой – их там целый сонм роился, настоящий «летучий отряд»!
– Как у Екатерины Медичи?[5]
– Точно! Эти тетки и в самом деле были свитой актрисы. Они в прямом смысле прислуживали ей: убирались в доме, ходили за покупками, носили вещи в химчистку… В общем, делали то, чем обычно занимается прислуга, причем абсолютно бесплатно!
– Как странно!
– И не говори! Никогда не понимала людей, посвящающих жизнь своим кумирам – это дико как-то… С другой стороны, Демидова была настоящей звездой – думаю, одной из последних. В юности мне пару раз посчастливилось видеть ее на сцене – это что-то, поверь! Жаль, что она так закончила свои дни.
– Так, значит, Дорофеева тоже была среди этих ненормальных прислужниц-поклонниц?
– Ага. Когда убили Демидову, она давала свидетельские показания.
– Ее подозревали?
– Да, но у Дорофеевой оказалось железобетонное алиби на момент убийства.
– Скажи-ка, Светик, а как именно убили вашу Демидову?
– Задушили. Но перед этим ее огрели по голове чем-то тяжелым – орудие убийства не нашли, если что.
– Выходит, в принципе, и женщина могла совершить это преступление?
– Теоретически да, хотя удар нанесен с определенной силой. Всех, кто был вхож в дом актрисы, проверили… Хотя, сдается мне, не особо-то коллеги утруждались! Судя по тому, что я прочла, у всех женщин оказалось алиби.
– Дорофеева смогла что-то пояснить по делу?
– Слушай, я не так уж внимательно читала, ведь то давнее дело вряд ли может иметь отношение к вашему нынешнему! Но я смогла заметить, что следствие велось спустя рукава: отсутствует куча сведений, экспертиза проведена тяп-ляп… В общем, если б тогда сработали как надо, может, и раскрытие было бы! Я только знаю, что основным подозреваемым с самого начала стал сын Демидовой, но позже с него сняли подозрения. Других подозреваемых не нашлось.
– Да уж, не слишком-то ваши старались!
– Ну извини!
– А про сына Дорофеевой удалось что-нибудь выяснить?
– Так в том-то и дело, Алусь: нет у нее сына, только две дочери!
– Вот как… Непонятно!
– Так что, думаю, вы даже не пытайтесь его разыскивать: такого человека не существует! Но есть еще одна странность.
– Да? – насторожилась Алла, полагавшая, что разговор окончен.
– Ты просила проверить все, что возможно, и я – ну, это между нами, ведь у меня нет на это права! – посмотрела банковский счет Дорофеевой.
– Неужели нашла у пенсионерки что-то интересное?
– Даже не знаю, насколько это интересно, но два года на ее карту регулярно поступала некая сумма.
– Одна и та же?
– Пятьдесят тысяч рублей ежемесячно.
– С частного счета или какого-то корпоративного?
– С анонимного.
– А разве так можно?
– Есть сайты, позволяющие такие операции. Правда, там имеются ограничения по суммам – где-то семьдесят пять тысяч, где-то сто.
– А можно это как-нибудь выяснить?
– Наверное, но ты ж понимаешь, мы не УБЭП! Но вот что занятно: последние три месяца переводов не было. Это все, что мне удалось узнать. Если нужно больше – присылай своих спецов, а я уж тут, на месте, помогу, чем смогу!
– Понятненько… Что ж, Светик, спасибо тебе большое: пока нам информации хватит, но, возможно, я и воспользуюсь твоим любезным приглашением. Сообщу заранее. Пока!
– Ну, пиши-звони. Чмоки-чмоки!
Каждый раз, имея дело с людьми, облеченными властью или деньгами, а особенно и тем и другим, Виктор Логинов ощущал собственную ничтожность. Будучи рожден в бедности, он мог ожидать лишь одной участи – пополнить ряды люмпенов, живущих от бутылки до бутылки, или же примкнуть к какой-нибудь банде и получить от жизни все, но на очень короткий срок. К счастью, ему подвернулся третий вариант благодаря поверившему в него человеку, и Логинов стал оперативником. По крайней мере, в его руках теперь сосредоточилась какая-никакая, но все-таки власть, которая, само собой, не сравнима с той, какой он мечтал обладать. Деньги имели для Виктора значение, однако отнюдь не первостепенное: положение, статус казались гораздо важнее! Вот почему он испытывал стойкую неприязнь к тем, кому все это досталось просто так, без труда и усилий, а главное – без видимой причины, а лишь волею судьбы.
Именно поэтому супруга генерального директора «Суприм Банка» с первого взгляда вызвала у Виктора неприязнь. Бабе было под пятьдесят, но она успешно молодилась: косметические процедуры, подтяжки и пластика делали свое дело – выглядела Ирина Городецкая едва ли на тридцать пять. Зато вела она себя так, словно являлась по происхождению как минимум графиней, что, насколько стало известно Логинову, действительности не соответствовало. Перед визитом он покопался в ее биографии, основательно подправленной с тех пор, как она вышла за Валерия Городецкого.