– Нет, вы только подумайте! – всплеснул руками Шура. – Это лохматое чудо подумало, что я и его стану целовать! Тьфу! Тьфу! – поплевал он через плечо.
Детективы заулыбались.
Глава 20
Наутро Наполеонов позвал к себе оперативника Дмитрия Славина и объявил:
– Дима, ты поедешь с нами.
– Куда?
– В бутик.
Славин не смог сдержать улыбки.
– Ты не очень-то веселись. Надо поговорить с любовницей Трифонова.
– Так это я и один могу сделать, – снисходительно обронил он.
– Как-нибудь без тебя справлюсь, – отрезал Наполеонов.
– Тогда зачем же мне туда ехать? – пожал широкими плечами старший лейтенант.
«Вот в таких бабы и влюбляются, – подумал следователь, – чтобы было на чём слёзы лить». Почему именно слёзы, Наполеонов и сам не знал. Но зато он прекрасно был осведомлён о другом: не одно женское сердце разбил старший лейтенант, хотя занести его в список сердцеедов ни у кого рука бы не поднялась. Женщины влюблялись в Славина без всяких усилий с его стороны. Иногда Наполеонову казалось, что Славин больше интересовался живописью, чем оперативной работой. Хотя сам оперативник и не писал картин.
«Понабрали в полицию, чёрт-те знает кого, – подумал следователь с притворной сердитостью, – один в художественной галерее своего отца пропадает, другой места преступлений фотографирует так, словно собирается посылать их на фотовыставку». Наполеонову вспомнились фотографии, сделанные Валерьяном Легкоступовым на месте последнего преступления. При взгляде на них создавалось такое впечатление, что сделаны они не для того, чтобы отразить детали места убийства, а чтобы воспеть красоту цветущего бобовника. Мысленно махнув на всё рукой, следователь взглянул на Славина и ответил на его вопрос:
– Ты вообще едешь со мной исключительно по капризу дамы!
– Дамы сердца? – улыбнулся оперативник.
– Если бы, – вздохнул Наполеонов.
И лишь забравшись в автомобиль и увидев там Мирославу Волгину, Дмитрий, поздоровавшись, спросил:
– Так это ты таинственная дама?
– О чём это ты, Димочка? – ласково спросила она.
– Наполеонов сказал, что я еду на задание по капризу дамы.
– А, – улыбнулась Мирослава, – тогда да, это я. Дим, у меня к тебе одна просьба.
– Для тебя хоть десять, – ответил он, галантно склонив голову в полупоклоне.
– Смотри, – шутливо погрозила она ему пальцем, – вот поймаю за язык, и будешь, как раб на галерах, служить мне вечно.
– Пощадите, сударыня. – Он картинно прижал правую руку к груди.
– Короче, Дима, – проговорила Мирослава, став серьёзной, – мы сейчас едем в бутик к Люции Рудольфовне Маковецкой, любовнице Трифонова. Шура сказал, что она прелесть как хороша.
– Мне-то что? – пожал плечами Славин.
Мирослава, не обратив внимания на его замечание, продолжила:
– Наполеонов с ней будет беседовать, я буду делать вид, что вникаю, а ты всё это время должен смотреть на неё зачарованными глазами.
– Это ещё зачем? – удивился он.
– Не спрашивай, просто сделай.
– Ладно, буду есть эту особу глазами и пальчики облизывать, только я подозреваю, что ты пока сама не знаешь, как тебе может пригодиться эта заготовка.
– Надо же, какой ты умный, просто страсть! – рассмеялась она. – Смотри, только Любаве не проговорись о своих похождениях.
– При чём здесь Залеская? – не понял он.
«Да, – подумала про себя Мирослава, – до чего же порой бывают слепы мужчины. Не видят очевидного!» Но открывать Славину глаза на влюблённость в него Любавы она, конечно, не стала. Пусть сами разбираются.
Для беседы полиции с Люцией хозяйка бутика Вероника Олеговна Кудрявцева любезно предоставила свой кабинет. Детектив бросила на девушку внимательный взгляд, когда они только вошли в помещение. Мирослава ещё не видела жену Трифонова Аниту вживую, только на видео и фотографиях, но тем не менее она поняла, что яркая вульгарная Анита явно проигрывает в сравнении с таким трепетным мотыльком, каким выглядела Люция.
Когда все расселись по местам, следователь начал задавать свои вопросы. Мирослава делала вид, что чиркает что-то в блокноте. Краем глаза она видела, что Славин не сводит с девушки взгляда. Ни дать ни взять влюблённый с первого взгляда. Заметила детектив и то, что девушка не оставила взгляды оперативника без внимания.
Дмитрий между тем подумал: «И впрямь красотка! Только не в моем вкусе. Слишком бледная, худощавая. Волосы какие-то скандинавские и в глазах не то что огня, искорки нет. Не то что Любава», – почему-то невольно промелькнуло в его мозгу. Хотя все, кто хоть раз видел Залескую, согласились бы, что старший лейтенант была олицетворением насыщенной сочными красками цветущей женской красоты.
На вопросы следователя Люция отвечала старательно, но её ответы порадовать его не могли. Сама она ничего не замечала. А Гордей говорил ей, что за ними может следить нанятый Анитой детек- тив.
– Но зачем детективу убивать Гордея? – спрашивала она следователя.
– Незачем, – соглашался тот и продолжал гнуть свою линию. – Промеж вами было точно решено, что Трифонов после развода с женой сразу же поведёт в загс вас?
Девушка ответила утвердительно. Потом она замялась, и следователю это бросилось в глаза.
– Вы что-то вспомнили? – спросил он.
– Нет, то есть да. – Она растерянно посмотрела на него. – Это, наверное, не относится к делу.
– Говорите! – чуть ли не приказал он.
– Просто я долгое время не соглашалась выходить замуж за Гордея.
– Это ещё почему? Он вам не нравился? – спросить о том, любила ли Люция Трифонова, у Наполеонова язык не повернулся. У него в голове не умещалось, как эта девушка может любить человека, который годится ей в отцы. Но её ответ ошарашил его.
– Я очень любила Гордея, – призналась она, и сразу несколько слезинок брызнули из её потухших серо-голубых глаз.
Славин вытащил из кармана платок, сорвался со своего места и протянул его девушке. Она поблагодарила его взглядом, полным слёз.
Наполеонов взмахом руки отправил оперативника на его место.
– Если вы его так сильно любили, – продолжил он расспрашивать девушку, – почему отказывались выходить за него замуж?
– Потому что, – всхлипнула она, – я не хотела строить своего счастья на чужом несчастье. Я думала, что размолвка с женой у Гордея временная, и они могут помириться в любой момент. Хотя он часто говорил мне, что привязанность к нему его жены зиждется только на её любви к его деньгам. Но я не верила ему!
– Почему?
– Разве можно любить человека и выйти за него замуж только из-за его денег. – Люция посмотрела на следователя широко раскрытыми недоумевающими глазами.
Наполеонов крякнул, Славин на пару минут отвёл глаза в сторону. А Мирослава почему-то подумала: «Хорошо сыграно».
– Значит, вы из-за любви к Гордею Тимофеевичу хотели сохранить его семью? – снова начал задавать вопросы следователь.
– Конечно, – пылко вырвалось у Люции, – ведь когда любишь человека, прежде всего думаешь о его счастье!
Глядя на эту очаровательную девушку, невозможно было поверить, что такой ангел может притворяться. Наполеонов глубоко вздохнул, прежде чем спросить:
– Что же поспособствовало изменению вашей точки зрения?
– Я не знаю. – Она склонила голову так, как склоняет роза свой не успевший распуститься, но уже увядающий бутон.
– А если подумать, – попросил следователь чуть ли не шёпотом.
– Честно? – спросила Люция, подняв голову и уставившись в глаза следователя.
– Конечно! – торопливо ответил он.
– Понимаете, тогда, когда она устроила в кафе ту безобразную сцену, у меня точно глаза открылись! – От волнения на щеках Люции вспыхнул румянец.
– То есть вы сильно обиделись на неё? – спросил Наполеонов.
– Что вы! Не это! – отвергла она с негодованием его предположение.
– А что же тогда?
– Просто я отчётливо осознала, что эта женщина и впрямь не любит своего мужа!
– С чего вы это взяли? – удивился следователь. – Ведь она, набросившись на вас, отстаивала своё право на мужа.
– Вот именно, – воскликнула Люция, – она рассматривала Гордея как свою собственность! Она не думала о его благополучии! О его душевном комфорте!
– Объясните, – попросил Наполеонов.
– Разве нужно что-то объяснять, – пожала плечами девушка. – Вот если бы вы кого-то любили, вы бы стали устраивать ему публичные сцены?
– Пожалуй, нет, – признался Наполеонов.
– Вот и я так же думаю. Она же опозорила его! – Глаза девушки гневно сверкнули. – Нас фотографировали все, кому не лень! Сцены нашей с ней потасовки разместили на страницах газет и в интернете! Гордей был в отчаянии! – Люция схватилась обеими руками за голову.
– Возможно, Анита просто не спрогнозировала разразившийся скандал? – подала голос Миро- слава.
Взгляд Люции, который она бросила на детектива, говорил: «А вас никто не спрашивал!»
Заметив его, Наполеонов подумал: «Что в замечании Мирославы могло так рассердить девушку?»
Мирослава же никак не прореагировала и снова уткнулась в свой блокнот.
– У вас ещё есть ко мне вопросы? – повернулась Люция к следователю.
– Нет, – пожал он плечами, – благодарю за помощь. Взгляд же Наполеонова говорил совершенно другое: «Не очень-то вы нам и помогли».
Владелица бутика сочла своим долгом проводить гостей, пусть и незваных, на улицу.
– Хорошее вы место выбрали для своего бутика, – проговорил Наполеонов, желая сделать женщине приятное. – Старый город полон волшебства.
«Шуру на романтику потянуло», – подумала про себя с лёгкой иронией Мирослава.
А Вероника Олеговна расцвела буквально на глазах.
– Вы абсолютно правы, – сказала она. – Здесь даже время течёт иначе!
Кудрявцева дошла с ними до конца пешеходной улицы. И, уже стоя возле их машины, сказала:
– Я так сочувствую Люции. Девочка так глубоко переживает гибель любимого человека! Она даже похудела.
– Что вы говорите, – спросила Мирослава, – она делится с вами своими переживаниями?