– Здесь я, – отозвалась Мирослава, – выбираясь из-под пледа на заднем сиденье.
– О! – вырвалось у девушки. Она узнала Мирославу. – Я думала, что вы из полиции.
– Нет, я просто составила компанию следователю, – ответила Мирослава и достала своё удостоверение.
– Не надо, – отмахнулась девушка, – я вам и так верю.
Мирослава хотела сказать, что в наше время никому нельзя верить просто так, но воздержалась, заметив, каким восхищённым взглядом Ольга смотрит на Мориса. «Ещё одна запала», – подумала она.
Глава 22
Припарковавшись на стоянке возле ресторана, Миндаугас помог обеим девушкам покинуть салон. И после того, как закрыл машину, подал обеим руки и повёл их к входу в ресторан. Мирослава старалась не улыбаться. Наконец-то в кои веки у Мориса появилась возможность проявить свою галантность. Мирослава была уверена, что галантность эта у Миндаугаса врождённая. «Бедный, – думала, – каково ему было в Европе сдерживать души своей порывы».
«Нептун» поразил Ольгу, едва она только вошла в вестибюль. Когда они оказались в зале, она почти повисла на руке Мориса и прошептала:
– Какая красота!
– Да, здесь действительно очень мило, – ответила девушке Мирослава.
Но Ольга уже не слушала её. Она разглядывала горящими глазами окружающее её великолепие. Восхититься на самом деле было чем. Интерьер главного зала был выдержан в гамме оттенков, свойственных морскому берегу. Тёмно-зелёный цвет стен постепенно, почти незаметно для взгляда посетителей переходил в успокаивающие оттенки синего и бирюзово-голубого. Столики и стулья были сделаны из сосны и, кажется, даже источали её аромат. В центре зала располагалась большая чаша овальной формы, посередине которой шумел, взлетая вверх, фонтан. Его сверкающие брызги падали обратно в чашу бассейна. Почти возле самого края чаши замерли дельфины, которые были столь искусно сделаны, что на первый взгляд и даже на второй и третий казались живыми. И ещё казалось, что дельфины дружелюбно улыбаются всем! Особенно тем, кто обратит внимание на их мудрые глаза. Светильники, подобно мерцающим созвездиям, усеивали высокий куполообразный потолок зала.
– Пойдёмте, – обратился Морис к застывшей Ольге, – сядем за столик.
– О да! – выдохнула она. Они заняли столик в импровизированной рощице из живых пальм различных видов. Столик выбрала Мирослава с тем намерением, чтобы Ольга не сильно отвлекалась на окружающий мир.
Появившийся официант молча положил перед каждым из них меню – сверкающий лист, обрамлённый голубыми набегами волнистых линий. Ольга сразу схватила тот, что лежал перед ней, пробежалась по нему взглядом и прошептала:
– Я даже не знаю, что выбрать. Всё такое незнакомое.
Кухня «Нептуна» по большей части состояла из морепродуктов. Но искусные повара умудрялись готовить блюда так, что только искушённые гурманы могли догадаться, из чего именно они приготовлены.
– Если вы доверяете моему вкусу, – проговорил Морис, – то закажу я.
– Конечно, доверяю! – с поспешной радостью ответила девушка.
– И мне закажи сам, – попросила Мирослава.
Когда заказанные блюда были расставлены на столе, Ольга сначала долго рассматривала их, потом стала пробовать то одно, то другое.
– Вкусно! – наконец сказала она и стала с аппетитом есть всё подряд.
– Теперь десерт, – сказал Морис.
– Мне закажи мятные лепёшки, – попросила Мирослава.
– Мне, наверное, тоже, – растерянно проговорила девушка.
– Я бы посоветовал вам попробовать миндальные пирожные. Здесь их великолепно готовят.
– Хорошо, пирожные, – кивнула девушка.
– Какой чай вы предпочитаете?
– Обычный чёрный.
– Хорошо.
Морис взглядом спросил Мирославу, какой заказать ей напиток.
– Мне тоже чёрный чай, – ответила Мирослава.
И Морис заказал три чашки чёрного чая, мятные лепёшки и две порции миндальных пирожных. Увидев, что Миндаугас заказал себе то же, что и ей, Ольга одарила его сияющим взглядом.
Мирослава рассчитала время так, чтобы успеть побеседовать с девушкой после ужина до того, как из глубины сцены появится скрипач и коснётся струн скрипки своим волшебным смычком. После того как в зал польётся музыка, любой разговор перестанет быть возможным. Ольга была разумной девушкой, она отлично понимала, что детективы пригласили её в ресторан не только для того, чтобы ублажать и развлекать, но и для того, чтобы получить от неё нужную им информацию. Она не знала точно, что их интересует, но была готова ответить на любые вопросы.
– Оля, можно мне вас так называть? – спросила Мирослава дружелюбно.
– Да, конечно, – закивала девушка.
– Оля, вы не помните, как познакомилась Люция с Гордеем Тимофеевичем?
– Как они познакомились, я не знаю, – с сожалением призналась девушка, – я много раз спрашивала об этом Люцию, но она молчит как партизан. Зато сам их роман, – воодушевилась Ольга, – можно сказать, развивался у меня на глазах!
– А нельзя поподробнее?
– Почему же нельзя, – пожала девушка плечами, – можно. Я как сейчас помню, Гордей Тимофеевич пришёл в бутик и спросил Люцию. А её как раз не было!
– Где же она была?
– Она приболела, позвонила Веронике Олеговне, и та разрешила ей не выходить на работу несколько дней. Я так и сказала Гордею Тимофеевичу.
– А он?
– Расстроился! Отдал мне цветы и хотел уйти. Тут-то я и предложила ему дать адрес квартиры, которую снимала Люция. Мне так было жаль его, – добавила девушка в своё оправдание. Он прямо с лица спал, как узнал, что Люция не вышла на работу.
– И вы дали ему адрес? – спросила Мирослава.
– В том-то и дело, что нет! – воскликнула Ольга. – Он сказал мне, что у него есть её адрес и телефон. По всему выходило, что она не открывала ему дверь и не отвечала на его звонки. Если бы за мной стал ухаживать такой мужчина, как Трифонов, – Ольга мечтательно закатила глаза. Но тут она вспомнила о сидящем рядом Морисе, пусть и не обладающем несметными, по представлениям Ольги, богатствами Трифонова, зато неотразимо красивом, и прочирикала: – Это я так, фигурально.
– Мы поняли это, – кивнула Мирослава. – Расскажите, что было дальше?
– Дальше? – переспросила девушка рассеянно, но тотчас собралась и продолжила: – Гордей Тимофеевич оставил мне свой телефон и попросил, чтобы я позвонила ему, как только Люция выйдет на работу.
– И вы позвонили?
– Конечно! Такой мужчина! Такие чувства!
Мирослава не стала выпытывать у Ольги, откуда ей известно, какие чувства испытывал Трифонов. И так было понятно, что это девичьи фантазии. Вместо этого она спросила:
– И что же, Гордей Тимофеевич пришёл снова?
– Конечно! Перед самым закрытием! И снова с букетом цветов.
– И что же Люция?
– Покочевряжилась немного, но ушли они вместе. И как я догадалась, начали встречаться. Разве можно было простой бедной девушке устоять перед таким шикарным мужчиной?! – снова, не сдержавшись, воскликнула Ольга.
– А что, Люция была бедной?
– Ну, не богатой же! Я не имею в виду, что она была буквально нищей, штопала колготки и замазывала ваксой дырки на туфлях, как любили писать об этом классики позапрошлого века.
Мирослава не стала говорить девушке, что в девятнадцатом веке колготок не было и в помине.
Ольга продолжила:
– Она была обычной девушкой, приехала из другого города, квартиру снимала, а на это уходит немало денег. Например, мне легче, я местная! – гордо заявила Ольга. – Меня с работы бабушка встретит, обогреет, накормит. Мама опять же работает. Тоже какие-никакие деньги. А Люция одна, как перст! Так что никакого резона отвергать ухаживания Гордея Тимофеевича у неё не было.
– Разумно, – поощрительно кивнула Мирослава.
– Ещё бы! Вы видели, какую машину ей купил Трифонов?
– Нет пока.
– И квартиру он ей купил. Обещал свозить на курорт в Испанию! Все её капризы оплачивал. Она сразу же стала лучше одеваться! А потом вообще! – Ольга округлила глаза.
– Что вообще?
– Предложил ей выйти за него замуж.
– Но он же был женат, – осторожно вставил Морис.
– Ерунда, – отмахнулась девушка, – долго разве в наше время развестись.
– Дурное дело не хитрое, – проговорил себе под нос Миндаугас по-литовски.
– Что вы сказали? – удивлённо переспросила Ольга.
– Ничего, это я сам с собой разговариваю, – ответил он.
– Вам ещё рано самому с собой разговаривать, – весело прокомментировала разрумянившаяся Ольга. Сказывалось действие дорогого французского вина, которое Миндаугас не забывал подливать в бокал девушки.
Ольга и сама это заметила.
– Ой, как меня развезло, как же я теперь домой доберусь, – забеспокоилась она.
– Не волнуйтесь, – утешил её Морис, – мы довезём вас до подъезда.
– Ну, если только так.
– Ольга, – попыталась вернуть её к реальности Мирослава, – как сама Люция относилась к Гордею Тимофеевичу и к идее брака с ним?
– Она влюбилась в него как кошка! Вот что я вам скажу, – со знанием дела проговорила Ольга. – Но вот замуж идти она за него сначала не хотела.
– Почему? Старый?
– «Вам что, варить его, что ли», – ответила ей Ольга словами одной из героинь известной советской комедии.
– Варить не варить, – Мирослава сделала глоток вина из своего бокала, – но, как говорят в народе, и в работе, и на ложе лучше помоложе.
– Ох уж мне эти русские поговорки, – отмахнулась от неё Ольга, – они ещё утверждают, что с милым и в шалаше рай. – Девушка озорно рассмеялась.
«Кажется, Морис перестарался», – подумала Мирослава и спросила:
– Что же было причиной нежелания Люции идти замуж за любимого человека?
– Так его брак и был причиной! Люция говорила мне, что очень боится разрушать чужое гнездо. Вроде бы её прабабка увела мужчину из семьи, и вся жизнь у неё после этого пошла наперекосяк.
– Это могло быть простым совпадением, – предположила Мирослава.
– Так и я ей про то же говорила, а она всё боялась!
– Но потом передумала?