– Так, ни о чём, – ответил он, приподнял её руку и прильнул к ней губами.
Глава 23
Ночь была знойной и тихой, ветер до рассвета проспал в каком-то укромном уголке, оставив безмолвствовать листья деревьев и траву. Но наутро он проснулся, прогулялся по небесам и пригнал откуда-то целую стаю крохотных кудрявых тучек.
За завтраком Мирослава спросила Мориса:
– Как ты думаешь, пойдёт дождь?
– Синоптики обещали облачность и небольшой дождь, – ответил он.
– Здорово! – воскликнула Мирослава.
– Не пойму, чему вы радуетесь, – проговорил он недоумённо.
– Сегодня суббота. Выходной день у народа!
– Тем более…
– Ах да, я же не сказала тебе, что собираюсь сегодня поехать по адресу съёмной квартиры Люции Маковецкой и пообщаться с её соседями. Так что есть надежда, что пасмурная погода отобьёт у них желание выезжать на природу.
– Так вот в чём дело, – усмехнулся он, – вы всё-таки решили потратить своё время впустую.
– Как сказать…
– Лично мне непонятно, за что вы так невзлюбили бедную девушку. Ведь по большому счёту Люция является главной потерпевшей.
– А я по наивности думала, что главный потерпевший Гордей Тимофеевич Трифонов, – с иронией произнесла она.
– Это да, – согласился Миндаугас, – но Трифонову теперь всё равно, а Люция страдает.
– Странно слышать такие слова от правоверного католика.
– Что вы имеете в виду? – нахмурился он.
– Разве твоя вера не говорит, что неотомщённая жертва страдает и на небесах.
– Давайте не будем говорить о моей вере, – сухо попросил он.
– Давайте, – кивнула она, решив, что на самом деле не имеет права касаться его вероисповедания, – я не хотела тебя задеть.
– Я так и понял. Только всё равно! Люции Трифонов нужен был живым и здоровым! Ведь она собиралась выходить на него замуж.
– А вдруг она передумала?
– Передумала? – удивился он.
– А что, такого не могло быть?
– В эту версию мне верится с трудом. Но даже если допустить, что она передумала, то могла просто сказать ему об этом.
– Возможно, она боялась, что он отнимет у неё квартиру и машину.
– Не думаю, что Трифонов был столь мелочен.
– Он мог почувствовать себя оскорблённым и лишить Люцию своих подарков из мести.
– По-моему, это чепуха. Я уверен, что она хотела выйти за него замуж. И поэтому не могу понять, чем вам не угодила Люция.
– Может, я ей завидую? – рассмеялась Миро- слава.
– Чего?! – Морис от удивления едва не свалился со стула.
– Шутка!
– Слава тебе господи!
– Я поняла, что ты не согласен с моей линией расследования. Шура тоже будет возмущён. Од- нако…
– …я всё сделаю по-своему, – продолжил он за неё.
– Ты удивительно догадлив, – похвалила она, – в городе я куплю тебе большую вкусную конфету!
– Вы же знаете, я не любитель конфет.
– Хорошо, я куплю тебе всё, что ты скажешь.
– Необитаемый остров, – усмехнулся он.
– Необитаемых островов в городе не продают. И скажи на милость, зачем он тебе сдался?
– Я бы увёз на него вас, и ни один человек на свете не мешал бы нам всегда быть вместе.
– Какая тоска! – вырвалось у неё. – Я бы обязательно с него сбежала. А если бы ты мне мешал, то выбросила бы тебя за борт.
– За борт чего?
– Лодки, которую бы соорудила собственными руками.
– Вы умеете строить лодки? – не поверил он.
– Не умею. Но если понадобилось бы, научилась.
– Тогда лучше останемся здесь, – вздохнул он.
– Люблю благоразумных мужчин, – одобрила она.
Сразу после завтрака начался мелкий нудный дождь. Морис не любил такую погоду. Но Мирослава обрадовалась этому дождю как родному и укатила в город. Может быть, и не напрасно, дороги, несмотря на субботний день, были полупустыми. Все, кто хотел уехать на дачу, уехали либо вчера вечером, либо сегодня рано утром. А те, кто хотел отправиться на пляж или просто погулять, остались дома.
Въехав во двор дома, в котором не так давно снимала квартиру Маковецкая, Мирослава оставила «Волгу» на краю импровизированной дворовой стоянки и, подойдя к подъезду, набрала первую пришедшую ей в голову цифру. Однако в этой квартире никто не подошёл к трубке домофона. Волгина набрала следующую цифру, и ей повезло.
– Кто там? – спросил слегка охрипший спросонья голос подростка.
– Почта, – ответила Мирослава.
Дверь открылась, и она вошла в подъезд. Поднявшись на площадку, детектив не стала сразу же звонить в квартиру, которую снимала Люция. Для начала ей интересно было пообщаться с соседями. К тому же, если квартиру снова сдали, то новый жилец ничего не смог бы ей сообщить о девушке, что жила в квартире до него. Квартиры Мирослава решила обзванивать по порядку. В первой ей долго не открывали, и она уже решила было, что молодые родители всё-таки увезли ребёнка на природу. К тому же у их родителей могла иметься дача. Мирослава уже хотела было позвонить в следующую квартиру, как дверь неожиданно открылась. На пороге стоял молодой мужчина в смешных длинных трусах, по голубому фону которых порхали жёлтые и лимонные бабочки, сцепившись друг с другом крыльями. Мирослава с трудом удержалась, чтобы не прыснуть со смеху.
– Вы кто? – спросил он, похлопав длинными, как у девушки, ресницами.
– Детектив Мирослава Игоревна Волгина. – Она развернула перед ним свой документ.
– А, – он широко зевнул, потом пробормотал извинение и сообщил: – Я проспал.
– В такую погоду сон сладок, – дружелюбно улыбнулась она.
– Вот ваше бы понимание моему Светику, – проговорил он жалобно.
– Вы Владимир Георгиевич Порошин?
– Так точно, а как вы догадались?
Вместо ответа Мирослава улыбнулась и спросила:
– А Светик – ваша жена Светлана Ивановна?
– Она самая.
– Светлана Ивановна дома?
– Какой там, – отмахнулся мужчина и снова зевнул во весь рот, – простите. Светик с Мишуткой ещё на прошлой неделе уехали на дачу к её родителям. Светик сказала, что ребёнку нужен свежий воздух. Я посадил их на электричку и теперь кукую один. – Тут он спохватился и воскликнул: – Чего же мы на пороге стоим? Заходите в квартиру. Правда, у меня не прибрано, но на кухне вполне пристойно.
– Тогда пойдёмте на кухню, – снова улыбнулась Мирослава.
– Ага, пойдёмте. Только можно я штаны надену? – спросил он её серьёзно.
– Конечно, – ответила Мирослава, не в силах сдержать улыбку.
Через пару минут вернулся Порошин. На нём были штаны от пижамы, и они тоже впечатляли своим видом, на их изумрудном фоне вышагивали пингвины.
Заметив, что Мирослава впечатлена его штанами, Владимир смущённо пояснил:
– Это Светик выбирала, она любит всяких зверушек, птичек, цветочки.
– Пингвины очень даже симпатичные, – сказала детектив.
– Вам правда нравятся? – обрадовался мужчина. – Тогда, может быть, чаю?
– Можно чаю, – согласилась Мирослава.
Порошин метнулся к плите, разжёг газ и поставил чайник.
– Вы разрешите называть вас Владимиром? – спросила детектив.
– Да, да, конечно. Я совсем забыл вас спросить, зачем вы пришли? Ой, невежливо спросил, – воскликнул он.
– Всё нормально, – улыбнулась Мирослава, – я хотела поговорить с вами или с вашей женой о вашей бывшей соседке Люции Маковецкой.
– А чего о ней говорить? – удивился Порошин. – Она съехала отсюда.
– Это я знаю. Вы можете сказать мне, какой она была?
– Какой? – не понял мужчина и, подумав, ответил: – Обыкновенной.
«Выходит, не все мужчины западают на ангельскую красоту Люции». Мирославе стало ужасно интересно посмотреть, как выглядит жена Порошина Светик.
– Владимир, у вас есть фотография вашей жены? – неожиданно спросила она.
– Светика? – опешил мужчина.
Волгина кивнула.
– Конечно, есть. Сейчас принесу телефон. – Он снова умчался в комнату и тут же вернулся. – Какой я болван! – воскликнул мужчина.
– Что такое? – удивилась Мирослава.
– У меня же телефон разрядился! Всё! Теперь меня Светик убьёт!
– Не убьёт, – заверила его Мирослава.
– Откуда вы знаете? – вполне серьёзно спросил Порошин.
– Ваша жена любящая мать и не станет сиротить своего сына.
– Логично, – согласился мужчина, – тогда я поставлю телефон на зарядку и покажу моего Светика!
Светик оказалась милой круглолицей молодой женщиной с задорно вздёрнутым курносым носиком, усыпанным веснушками, и с россыпью рыжеватых кудряшек на голове. Малыш, который был запечатлён здесь же, был точной копией мамы.
«Повезло Светику», – подумала Мирослава. Бросив уважительный взгляд на Порошина, она вернула ему телефон.
– Красивая, правда? – спросил он её.
– Никогда не видела таких обаятельных женщин, как ваша жена, – вполне искренне призналась Мирослава.
– И я про то же. Повезло мне со Светиком! – обрадовался мужчина её словам.
«По всему выходит, что вам обоим повезло друг с другом, – решила Мирослава, – а особенно повезло малышу с родителями».
На плите закипел чайник, Порошин засуетился, достал из шкафа чашки, кинул в них пакетики с чаем и залил их кипятком.
– Сейчас, – сказал он, – у меня пряники есть! – Выудил из шкафа пакет с пряниками и высыпал их на плоское блюдо. – Мятные! – гордо добавил он.
– Спасибо, – сказала Мирослава, – давайте вернёмся к вашей соседке.
– Давайте, – вздохнул он.
– Вы часто с ней общались?
– Мы с ней вообще не общались, – признался Порошин.
– Почему? – спросила детектив.
– Потому что мы её боялись.
– Что? – изумилась Волгина.
– Понимаете, – принялся объяснять Порошин, – у нас Мишутка постоянно плакал, то у него животик пучило, то зубки резались. А стены в доме тонкие. Вот мы и боялись, что она скандалить начнёт.
– Не скандалила? – улыбнулась Мирослава.
– Обошлось.
– На фотографии ваш сынишка улыбается. Наверное, он стал спокойнее.
– Да тьфу, тьфу, – сплюнул Порошин через плечо.
– Ваша соседка предупредила вас, что она переезжает?