Морис кивнул, давая понять, что понял её распоряжение. Буслаева пошла по тротуару, то ускоряя, то замедляя шаг. Время от времени она оглядывалась, но смотрела исключительно на идущих следом за ней по тротуару людей. Она почему-то была уверена, что если за ней будут следить, то только пешеходы. В сторону дороги она не посмотрела ни разу. И серая «Волга» медленно двигалась почти что вдоль бровки. Двигаться, как черепаха, по основным полосам дороги машина не могла, не вызывая яростного возмущения остальных автомобилистов. Даже ползущему по краю автомобилю вслед время от времени раздавались гудки. И если бы девушка хоть раз глянула на дорогу, то заметила бы «Волгу». Правда, Миндаугас в этом случае готов был мгновенно остановить автомобиль и сделать вид, что именно в этом месте ему и необходимо было приткнуться. Неожиданно Буслаева стремительно свернула в один из дворов. Детективы не проехали мимо только потому, что благодаря медленному движению вовремя заметили её маневр. «Волга» неспешно поползла следом. Мирослава с удовлетворением отметила, что Миндаугас не утратил умения виртуозно водить не только иномарки, но и отечественные автомобили. Сама она была уверена, что если человек хочет научиться отлично водить автомобиль, то начинать ему нужно с советских «Жигулей» и российских «Лад».
«Волга» спряталась за растущими на входе во двор тополями и сделала она это как никогда вовремя, так как Мария Буслаева снова обернулась и пару минут рассматривала всё, что было вокруг. Наконец она решилась и бегом бросилась к мусорному контейнеру, в который, размахнувшись, кинула сумку. Мирослава всё это время снимала девушку на телефон. Детективы не стали препятствовать поспешному бегству Марии, и она, успокоенная, скрылась из вида. Но когда на горизонте нарисовались два мужичка бомжеватого вида, Мирослава выскочила из машины и кинулась к мусорному контейнеру, где лежали улики. Она успела крикнуть Морису:
– Быстро вызывай сюда Наполеонова! И пусть прихватит экспертов.
Увидев Мирославу, заслоняющую им путь к заветному контейнеру, мужички возмутились:
– Это наше!
– Что ваше? – спросила Мирослава дружелюбно.
– То, что в сумке! Мы первые увидели, как девушка бросила её в мусорку!
– А вы хорошо рассмотрели девушку?
– Хорошо! И это были не вы!
Мирославу обнадёжило то, что к ней обращались на «вы», значит, мужчины не совсем опустились и скорее всего бомжуют не так давно.
– Отлично, – сказала Мирослава, – нам как раз нужны свидетели.
– Кому это вам? – насторожились претенденты на сумку Буслаевой.
Мирослава провела перед их лицами своим удостоверением.
– Э, мы ничего не знаем, – сказал один из них, и они оба попятились назад, собираясь удрать. Но путь к бегству им преградил незаметно для них появившийся Морис.
– Вы чего? – испуганно спросил другой мужчина.
– Мы не собираемся причинять вам зла, – сказала Мирослава и спросила: – Вы где обитаете?
– Там, – махнул один из них в сторону дороги.
– Где там?
– Через дорогу дом расселяют. Мы пока там.
– А паспорта у вас есть?
– Есть! Да не про вашу честь! – возмутился второй.
– Кажется, они нам грубят, – тихо проговорил Миндаугас.
– Ничего подобного, – воскликнул первый, – просто мы не хотим отдавать вам свои паспорта.
– Мы и не собираемся их у вас забирать, – сказала Мирослава и спросила: – Как вас зовут?
– Меня Тормоз, а его Горелый, – ответил мужчина.
– А как вас звали до того, как вы оказались на улице?
– Меня Иван, а его Никита.
– Вот и хорошо, Иван и Никита. Вы только подпишете протокол о том, что видели, как девушка бросила в контейнер клетчатую сумку, и можете идти на все четыре стороны.
– А вы нас не обманете?
– Нет.
– Дайте честное слово!
– Честное благородное, – ответила Мирослава, удивляясь тому, что эти бомжи не утратили веру в честное слово.
– А вы, – повернулись они к Морису.
– Я тоже даю честное слово, – ответил Миндаугас.
И тут подкатила «Лада Калина» Наполеонова.
– Ну чего тут у вас опять? – проворчал он и вытаращил глаза на мужичков. – Вы чего, теперь отловом бомжей занялись?
– Типун тебе на язык! – рассердилась Мирослава.
Морис постучал Наполеонова по плечу и проговорил внушительным голосом:
– Капитан, это важные и ценные свидетели.
– Да, – согласно закивали мужички, – так что обращайтесь с нами с уважением.
Наполеонов махнул рукой и потребовал у Мирославы:
– Выкладывай!
– Сейчас, – ответила она и, увидев Незовибатько, закричала радостно: – Здравствуйте, Афанасий Гаврилович!
– И вам не хворать, Мирославушка, – пробасил эксперт-криминалист, потом подошёл к Миндаугасу и пожал ему руку.
– Афанасий Гаврилович! В контейнере находится клетчатая сумка. Вы с ней поосторожнее, на ней отпечатки, а внутри неё, как я думаю, улики.
– Но если вы так думаете, – улыбнулся ей Незовибатько, – то, значит, всё так оно и есть.
– Спасибо вам за понимание.
– Ладно, хватит уже тут на людях свои симпатии выпячивать. – Наполеонов схватил Мирославу за руку и оттащил в сторону: – Рассказывай! И покороче.
– Слушаюсь, товарищ капитан, – усмехнулась она и, став серьёзной, быстро и коротко изложила суть дела.
– Ага, молодцы, – похвалил детективов начальственным тоном Наполеонов.
– Возьмёшь показания у свидетелей, – кивнула Мирослава в сторону бомжей, – и отпустишь их подобру-поздорову. И учти, мы им с Морисом честное слово дали. Если будет что-то не так, я напущу на тебя Белозерского.
Едва услышав фамилию адвоката, Шура замахал на неё обеими руками:
– Всё будет так! И умоляю тебя, не упоминай ты всуе имя этого кровожадного тирана.
Мирослава рассмеялась. Детективы хотели уехать, но, увидев перепуганные умоляющие лица Ивана и Никиты, остались. Дождавшись, когда их отпустит Наполеонов, довезли их до дома, в котором они временно обитали. По пути Морис остановил автомобиль возле продуктового киоска и, купив еду, вручил им два полных пакета. Иван и Никита растерянно переглянулись, потом начали благодарить.
– У вас телефон есть? – спросила Мирослава.
– Какой там, – вздохнул Иван.
– А у меня был, – сказал Никита, – но я его где-то посеял.
Мирослава подумала о том, может, дать им денег, но, побоявшись, что деньги они пропьют, сказала:
– На днях я привезу вам старенькие телефоны.
Они посмотрели на неё недоверчиво.
– Так что не срывайтесь с места, – сказала она.
– Мы будем здесь, пока дом не начнут ломать, – заверили её Иван и Никита.
Когда они отъехали, Морис спросил:
– А почему вы пообещали им старенькие телефоны?
– Потому что я, во-первых, не миллиардерша, а во-вторых, старые телефоны будет меньше соблазна продать. Много-то за них им не выручить.
– Теперь понятна ваша логика.
Через некоторое время он спросил:
– Мы едем домой?
– Смотря что ты называешь домом, – усмехнулась она.
– Ваш коттедж, – сухо ответил он.
– Нет, мы сейчас поедем в мою городскую квартиру. Хочу дождаться здесь отчёта Наполеонова.
На этот раз усмехнулся Морис:
– Вот это я понимаю!
– Что ты понимаешь? – подозрительно спросила она.
– Следователь отчитывается перед частным детективом.
– Надо уметь себя поставить, – рассмеялась она.
Мирослава набрала номер Клавдии Ивановны Рукавишниковой, которая время от времени приходила к ним помочь с уборкой комнат, в которые детективы не заглядывали месяцами. У женщины был ключ от коттеджа. Едва она отозвалась, Мирослава поздоровалась и попросила:
– Клавдия Ивановна, нам придётся задержаться в городе. Накормите, пожалуйста, Дона.
– Да, конечно. Не волнуйтесь, всё будет в порядке.
– Спасибо вам большое.
Мирослава облегчённо вздохнула и попрощалась.
– Давайте остановимся возле супермаркета, – предложил Морис.
– Зачем?
– Я куплю продукты и приготовлю обед.
– Только не супермаркет, ты пойдёшь туда и пропадёшь.
– Нет.
– Давай остановимся возле небольшого магазинчика.
– Ладно.
– Только учти, что столетний холодильник, который находится в моей квартире, выключен, и включать его я не собираюсь.
– Знаю. Я куплю ровно столько продуктов, сколько требуется для приготовления обеда. О! Вот и магазин.
Мирослава приготовилась ждать и погрузилась в осмысливание имеющейся информации. Вопреки её предположению Морис вернулся достаточно быстро.
– Ты уже? – спросила она удивлённо.
– Да.
Пока Морис готовил обед, Мирослава решила прибраться в квартире, протёрла пыль, вымыла пол. Время подходило к вечеру, когда позвонил Наполеонов.
– Шурочка! – обрадовалась Мирослава.
– Короче, – мрачным голосом проговорил он, – в сумке парик, одежда и прочие шмотки и косметика. Девушку задержали, потожировые и отпечатки на сумке её. Но они не совпадают с отпечатком руки на заборе в посёлке.
– Естественно, – ответила Мирослава и спросила: – Мария Буслаева призналась, что отправиться в «Рыжую ослицу» её попросила Люция?
– Да, призналась, что по просьбе Люции сидела в клубе и звонила её мужчине. Но он не отвечал. И она пару раз оставила ему сообщение при помощи записи, оставленной ей Люцией. Рыдала тут у меня, чуть весь кабинет не залила слезами, хоть сапоги болотные надевай. Клялась, что она ничего не знает об убийстве.
– Как Люция объяснила ей свою просьбу?
– Сказала, что она не спрашивала у неё объяснения, так как Маковецкая хорошо ей заплатила, а деньги девушке нужны на лечение отца. Но отец и дочь пока не дотрагивались до денег и готовы их вернуть.
– Вы их уже изъяли?
– Нет, но изымем. Девушку я решил отпустить под подписку о невыезде.
– Шура! Поторопись с изъятием денег, на них наверняка остались пальчики Маковецкой.
– Думаю, что остались, – ответил он, тяжело вздохнув.
– Чем ты недоволен?
– Тем, что она легко может объяснить, почему попросила Марию отправиться вместо неё в клуб.