Племенных быков проверяют с величайшим тщанием. Их всегда можно распознать, если по истечении нескольких лет они все же попадают на арену. Возникает впечатление, что про пикадоров им известно все. Атакуют смело и часто, порой способны рогом выбить пику из рук человека, а однажды я видел, как бык, не обращая внимания ни на пику, ни на лошадь, намеренно подкинул голову и сдернул всадника с седла. Если над ними поработали и с мулетой, то такие быки вообще становятся неубиваемыми, и матадор, подписавший контракт на двух новильос-торос, вправе отказаться выходить на бой со столь обученным животным — или же убить его любым доступным способом. Закон требует немедленно убивать быка, если тот побывал на арене, чтобы не допустить повторного использования. Но в провинциях на это частенько смотрят сквозь пальцы и уж во всяком случае закон нарушают на капеях, или любительских боях, которые давно запрещены. Племенной бык, прошедший строжайший отбор, не обладает хитростью этих законопреступников, зато он, конечно же, бывал в боях, и любой мало-мальски сведущий зритель немедленно видит разницу. При отборе важно не спутать энергичность и силу молодости с храбростью. Если, скажем, пика соскользнет, бык вполне может инерцией атаки сбить лошадь со всадником, показав великолепное зрелище, а вот если пика вопьется прочно, тот же самый бык, может статься, притихнет, бросит упорствовать и вообще отвернется. В Кастилии, под Саламанкой, Наваррой и Эстремадурой быков испытывают в загонах, а в Андалусии это обычно происходит в открытом поле.
Те, кто ратуют за проверку в поле, заявляют: истинная храбрость быка может проявиться лишь на свободе, так как на скотных дворах бык чувствует себя загнанным в угол, а ведь сражается любое загнанное в угол животное. С другой стороны, в открытом поле за быком гоняются на лошадях, пока он не развернется навстречу; или же всадники его поддевают и опрокидывают шестами; или злят любым иным способом, пока бык не набросится на пикадора, в то время как в загоне быков оставляют в полном покое, там их никто не трогает. Словом, у обоих методов есть свои плюсы и минусы; проверка в поле, где собирается толпа верховых гостей, более зрелищна, ну а испытание в загоне по своим условиям приближается к реальному бою на арене.
Для того, кто любит корриду, чрезвычайно увлекательны все операции по выращиванию и подготовке быков, а на испытаниях царит атмосфера праздника: тут много едят, пьют, шутят, дружатся, устраивают розыгрыши, смеются над неумелыми пассами любителей из аристократии или восхищаются великолепной работой заезжих чистильщиков сапог, которые, тренируясь здесь с плащом и мул стой, мечтают переквалифицироваться на матадоров; дни стоят долгие, в воздухе пахнет прохладой осени, пылью, кожей, взмыленными лошадьми, а совсем неподалеку пасутся быки, которые в поле смотрятся колоссами.
Боевых быков выращивают в провинциях Наварра, Бургос, Паленсия, Логроньо, Сарагоса, Вальядолид, Самора, Сеговия, Саламанка, Мадрид, Толедо, Альбасете, Эстремадура и Андалусия, хотя основными регионами являются Андалусия, Кастилия и Саламанка. Самых крупных и боевитых быков поставляют Андалусия и Кастилия, а в Саламанке их выращивают с характеристиками чуть ли не под заказ. Наварра до сих пор дает множество быков, но их породистость (каста) и храбрость за последние двадцать лет сильно сдали позиции.
Всех торо браво можно разбить на два класса: тех, кого разводят, выращивают и готовят для тореро, и тех, кого выращивают ради удовольствия хозяев фермы. На одном конце шкалы Саламанка, на другом — Андалусия.
Но, говорите вы, в этой книге слишком мало разговоров. А почему здесь почти нет диалогов? Мы хотим, чтобы в книге этого гражданина люди говорили; автор только это и умеет, хотя сейчас манкирует. Этот типчик вовсе не философ, не ученый муж, он зоолог-дилетант, слишком много пьет, пунктуация у него хромает на обе ноги, а сейчас он вздумал покончить с диалогами. Ижицу ему надо прописать, вот что. Совсем рехнулся на этих быках… Читатели, пожалуй, вы правы. Ладно, пусть у нас будет небольшой диалог.
— У вас есть какое-нибудь пожелание, сударыня? Вы бы хотели что-то узнать про быков?
— Да, сударь.
— А что бы вы хотели узнать? Я готов раскрыть все подчистую.
— Так сразу и не скажешь…
— Пожалуйста, не тревожьтесь; поговорите со мной откровенно, как со своим врачом. Или с подругой. Не бойтесь, спрашивайте, что вам по-настоящему интересно.
— Сударь, я бы хотела побольше узнать об их любовной жизни.
— Сударыня, вы попали по адресу.
— Вот и расскажите.
— Ну конечно, сударыня. В конце концов, это тема ничем не хуже любой другой. Она интересна массам, в ней изрядный намек на секс, куча полезнейших сведений, и ее можно запросто вставить в диалог. Итак, сударыня, быки ведут сногсшибательную половую жизнь.
— Я так и думала. Однако не могли бы вы привести кое-какую статистику?
— С удовольствием. Телятки появляются на свет в зимние месяцы.
— Нам бы все же не про теляток.
— Сударыня, следует быть терпеливей. Все эти вещи ведут как раз к появлению теляток, а коли так, начинаться они должны тоже с них. Телятки рождаются в течение трех зимних месяцев и, отсчитывая назад на пальцах подобно тому, кто, сочетавшись браком, не так уж часто отсчитывал на пальцах девять месяцев вперед, вы обнаружите, что раз телята рождаются в декабре, январе и феврале, быков, надо думать, выпускали погулять с коровами где-то в апреле, мае и июне, как оно, собственно, и происходит. На доброй ферме содержится от двухсот до четырехсот коров, и на каждую полусотню из них есть по быку. В типичном случае хозяин держит двести телок и четырех племенных быков в возрасте от трех до пяти лет и старше. Когда быка впервые подпускают к коровам, никто не знает, как он себя поведет, хотя пустите туда букмекера, и он заявит, что бык, скорее всего, заинтересуется предложенными подругами. Однако порой бык их на дух не переносит, как, впрочем, и они в ответ, и тогда раздается такой треск рогов, что его слышно с другого конца пастбища. Иногда такой бык вдруг меняет свое отношение к одной из коров, но это редкость.
А бывает, что племенные быки, невозмутимо попасясь бок о бок с коровами, уходят в компанию боевых быков, которые, будучи предназначены для арены, вообще лишены женского общества. Впрочем, типичный результат, на который поставит букмекер, состоит в том, что один бык способен оприходовать не то что полсотни, а даже больше коров, хотя если их слишком много, он в конечном итоге ослабнет и завершит свои дни импотентом. Вы эти факты хотели услышать, или я взял на себя слишком большую смелость?
— Никто вас не винит, сударь, вы излагаете факты без обиняков, как и подобает христианину, и мы находим их весьма поучительными.
— Позвольте, я, окрыленный, расскажу вам кое-что удивительное. Бык, будучи животным, полигамен, однако порой встречается и моногамный экземпляр. Иногда племенной бык настолько увлекается одной из пятидесяти телок, что остальных просто не замечает, все внимание ей одной, а та рада-радешенька не покидать его компанию. Так и пасутся бок о бок. Когда это вскрывается, хозяева изгоняют телку из стада, а если бык не образумится, не вернется к многоженству, его отправляют к другим быкам, кого ждет арена.
— Я нахожу эту историю весьма прискорбной, сударь.
— Сударыня, все истории, дай им только время, завершаются смертью, а тот, кто прячет от вас сей факт, недостоин зваться правдивым рассказчиком. В особенности все истории про моногамию кончаются смертью, и мужчина-однолюб, пусть он и живет зачастую счастливо, умирает в страшном одиночестве. Нет в смерти более одинокого человека — за исключением самоубийцы, — нежели тот, кто, проведя много-много лет с доброй женой, переживет ее. Когда двое любят друг друга, это добром не кончается.
— Я не понимаю, сударь, что вы имеете в виду под словом «любовь». В ваших устах оно звучит не очень привлекательно.
— Сударыня, хотя слово древнее, каждый берет его и собственное пользование новехоньким и изнашивает самостоятельно. Это слово заполнено смыслом, как надутый бычий пузырь, и теряет его столь же быстро. Его можно проткнуть как пузырь, затем заклеить и вновь надуть, а если его у вас нет, то для вас оно и не существует. Все толкуют о любви, но те, у кого она есть, ею помечены, и не хочу я о ней говорить, потому что из всех тем для разговора она самая смехотворная, только дураки проходят через нее по нескольку раз. Да я лучше сифилис подцеплю, чем влюблюсь в новую женщину, пока у меня кто-то есть.
— Но какое отношение это имеет к быкам, сударь?
— Никакого, сударыня, ровным счетом никакого, я лишь треплю языком, отрабатывая ваши денежки.
— Меня заинтересовал предмет нашего разговора. Чем же любовь помечает своих владельцев? Или это была просто фигура речи?
— Те, кого действительно посетила любовь, после ее ухода оказываются помечены своего рода безразличием. Я говорю это как натуралист, не из желания подпустить романтики.
— Ужасно неприятно такое слышать.
— Я не нарочно, сударыня, за что купил, за то и продал.
— Впрочем, я частенько слушаю вас с удовольствием.
— Смею надеяться, сударыня, что я вновь доставлю нам радость.
Глава двенадцатая
Разглядывая боевого быка на скотном дворе, никто не может сказать заранее, будет ли он храбрым на арене, хотя, как правило, чем бык спокойней, чем невозмутимей, чем меньше нервничает, тем больше шансов за то, что он проявит себя храбрецом. Дело в том, что чем бык храбрее, тем он уверенней в себе и тем меньше блефует. Все внешние признаки угрозы, которые подает бык, как то: роет копытом землю, выставляет рога или ревет — это все разновидности блефа, формы предостережения, которое делается с тем, чтобы, по возможности, избежать схватки. Действительно храбрый бык ничем не показывает, что вот-вот ринется в атаку, исключая пристальный взгляд на врага, вздыбленный пласт мышц на загривке, подергивание уха и в момент непосредственной атаки вскинутый хвост. Стопроцентный храбрец, если он в идеальной форме, никогда не открывает пасть, даже язык не высовывает на протяжении всего боя, а в конце, с уже вонзенной шпагой, он будет нападать на человека, пока его носят ноги, да и то с захлопнутой челюстью, чтобы удержать кровь внутри.