е слишком длинных рогов. Ходячий кафедральный собор оказался в компании с номером шестнадцать, который хоть и невелик (его едва пропустил ветеринар) и не обладает яркими характеристиками, воплощает собой идеал полубыка, то есть животного, которое выглядит как бык-мечта, но без его развитой мускулатуры и знаний, как пользоваться рогами. Широченные и острые, как шило, рога двадцатого скомпенсированы скромностью габаритов сорок второго, которому своей миниатюрностью уступает лишь номер шестнадцать. Мужчина, кому доверена кепка, трясет ее, каждый представитель запускает туда смуглую руку и вытягивает плотно скрученную папиросную бумажку. Листочки разворачивают, зачитывают вслух, порой бросают последний взгляд на вытянутую парочку и, отправившись в гостиницу, сообщают матадору, кого именно тот должен убить.
В каком порядке сражаться с быками, решать матадору. Он может взять худшего на затравку, надеясь при этом реабилитироваться за счет второго быка, если поначалу дела пойдут неважно. Или, выступая последним по счету, он может поставить лучшего быка в начало, поскольку знает, что когда к шестому животному наступят сумерки и зрителей потянет разойтись, ему простят быстрое, незатейливое убийство, если бык окажется трудным.
Матадоры убивают своих быков в порядке старшинства, которое определяется по дате посвящения в матадоры де торос на мадридской Пласа. Раньше, если матадор получал настолько серьезную рану, что не мог вернуться к бою, его быки переходили к самому старшему из остальных матадоров; сейчас их делят между обоими оставшимися.
Обычно бой быков назначают на пять или половину шестого вечера. В тридцать минут пополудни происходит апартадо. Это разводка отобранных быков по индивидуальным загонам-чикеро, где они дожидаются своего выхода на арену в уже установленном порядке. Вопреки утверждениям кое-каких путеводителей по Испании, быков вовсе не лишают корма и воды, да и не заставляют несколько дней кряду томиться в темноте. В сумраке чикеро животные содержатся не более четырех часов. После вывода со скотного двора их не кормят лишь потому, что и боксеру перед схваткой не дают утяжелять себя пищей, а что касается тесноватых и полутемных загонов, то это делается для упрощения их вывода на арену, и, кроме того, чтобы они в такой обстановке отдохнули и успокоились.
Обычно на апартадо присутствуют сами матадоры, их друзья и представители, администрация арены, сотрудники органов власти и незначительное число обычных зрителей. Чаще всего матадор именно в ходе апартадо знакомится с быками, которых ему предстоит убить через несколько часов. В большинстве случаев численность зрителей удерживается ценой пригласительных билетов, но пять песет. Причина в том, что администрация не хочет, чтобы зрители «заводили» быков своими выкриками, не то те возьмутся разносить двери, загородки, а то и вовсе бросаться друг на друга. Подобные беспорядки на скотном дворе могут закончиться сломанными рогами или даже увечьями, так что администрации придется менять быков за собственный счет, а это обходится в пару сотен долларов за животное. Многие ценители и зеваки убеждены, что способны разговаривать с быками ничуть не хуже, а то и лучше тореро-профессионалов. Стоя в безопасности за высокой загородкой или стеной скотного двора, они пытаются привлечь к себе внимание, подражая гортанным «гху! гху! гху!», которыми пользуются пастухи и тореро. Если бык в загоне вскидывает громадную голову, увенчанную мощными заостренными рогами, если мышцы загривка и лопаток, спокойно лежавшие тяжелыми пластами, вдруг начинают ходить волнами под черным, заволошенным глянцем шкуры, если ноздри раздуваются и он принимается дергать головой, поводя рогами и отыскивая глазами источник звука, то любитель бычьего говора считает, что добился удачи. А вот когда бык ринется в атаку по направлению к этому зрителю, вопьется рогами в доску, то здесь и вовсе триумф. Чтобы ограничить успехи и не допустить триумфов, администрация распродает билеты по пять песет, исходя из теории, что любому, кто способен заплатить пятерку, чтобы увидеть, как сортируют быков, чувство личного достоинства не позволит окликать животных до начала боя.
Гарантировать такой результат невозможно, и в ряде мест, где корриды устраивают не чаще раза в год, зрители готовы выложить пятерку за апартадо, лишь бы поупражняться в говорении на бычьем языке. Но пять монет снижают интенсивность, в общем-то, трезвой речи. На пьянчужек быки обращают мало внимания. Уж сколько раз я был свидетелем пьяных выкриков, но никогда не видел, чтобы бык на это отреагировал. Пятипесетная атмосфера достоинства в таких городах, как Памплона, где на лошадиных ярмарках за эту же сумму можно дважды получить выпивку и целый обед, служит залогом благоговейной тишины на апартадо. Как в церкви. В Памплоне только очень богатые и гордые платят по пять песет, чтобы поглазеть на развод быков по загонам. Впрочем, в других местах обстановка может быть совсем иной. Никогда не видел, чтобы она совпала в разных городах. После сортировки быков все отправляются в кабачок.
Собственно бой происходит на песчаной арене за красной деревянной оградой высотой чуть более четырех футов. Эта ограда именуется баррера. За ней расположен узкий кольцевидный проход, который отделяет арену от первого ряда зрительских мест. Этот проход называется кальехон. В нем стоят ассистенты матадора с кувшинами, обтирочными губками, стопками мулет и шпагами в тяжелых кожаных чехлах; с ними соседствуют рабочие арены, разносчики пива и шипучки, продавцы замороженных фруктов, чьи сетчатые упаковки плавают в цинковых ведрах со льдом и водой; лотошники с присоленным миндалем, арахисом и выпечкой в плоских корзинках. Там же стоят свободные в данный момент тореро и дежурит полиция в штатском, готовая в любой момент перехватить любителей, вздумавших выскочить на арену. На несъемных, защищенных оградой сиденьях размещаются врачи, рядом плотники для срочного ремонта барреры, а также представители органов власти. На некоторых аренах фотографам разрешено перемещаться по кальехону; в других городах они обязаны делать снимки только с отведенных для прессы мест.
Зрительские места не прикрыты навесом, за исключением лож (палькос) и первой галереи (града). От галереи сиденья спускаются к арене амфитеатром из кольцеобразных рядов. Эти ряды пронумерованных сидений называются тендидос. Два ближайших к арене ряда именуются, соответственно, баррера и контрабаррера. Третий по счету ряд известен под названием делантерас де тендидо. Для целей нумерации весь амфитеатр поделен па секторы: тендидос 1, 2, 3 и так дальше вплоть до 11 и 12 в зависимости от размера арены.
Отправляясь на корриду впервые, лучше всего выпирать места согласно собственному темпераменту. Из ложи или первого ряда крытой галереи доступны далеко не все нюансы звуков, запахов и тех признаков, которые говорят об опасности, однако отсюда лучше виден бой в целом, то есть как спектакль; и если коррида удалась, велики шансы, что здесь ты получишь больше удовольствия. А вот если бой неудачный, другими словами, в нем нет артистизма, лучше бы оказаться поближе: уж коли не получится восторгаться зрелищем в целом, можно хотя бы познакомиться с его отдельными деталями, этими «отчего» да «почему». Ложи и галерея предназначены скорее для тех, кто не хочет расстраиваться от чрезмерной близости к кое-каким вещам; и для тех, кто хочет видеть бой быков как постановочный спектакль, ярмарочную инсценировку; а также для экспертов, которые умеют различать детали даже на приличном расстоянии, но при этом должны сидеть высоко, чтобы в любой момент иметь обзор любой точки и тем самым судить о бое в целом.
Места на баррере — идеальный выбор, если хочется видеть и слышать все, что творится, и быть к быку настолько близко, чтобы смотреть на него чуть ли не глазами тореро. Здесь действо до того рядом и в нем так много деталей, что всегда интересен даже такой бой, от которого потянет ко сну в ложах или на балконе. Именно с барреры можно увидеть и научиться по достоинству оценивать опасность. Мало того, здесь ничто не мешает зобе следить за ареной. Если не считать переднего ряда на галерее и в ложах, то, кроме барреры, между тобой и ареной не будет людей лишь в том случае, если ты оказался на местах, именуемых собрепуертас. Это сиденья, устроенные над входами в зрительские сектора. Они расположены примерно на половине высоты амфитеатра, отсюда открывается удачный вид на арену; билет стоит в два раза дешевле, чем на барреру или в первый ряд галерей или лож, хотя места отменные.
Западные стены отбрасывают тень, и те трибуны, которые находятся в этой тени на момент начала боя, именуются сомбра. Трибуны, которые на начало боя были на солнце, но потом окажутся в тени, называются солисомбра. Стоимость места определяется его расположением и наличием тени. Дешевле всего билеты на самые верхние места крытых трибун на вечном солнцепеке. Они известны под именем анданидас дель соль, и в солнечный день там царит что-то невообразимое, особенно в таких, городах, как Валенсия, где температура может достигать 104 градусов по Фаренгейту[3] в тени; с другой стороны, места на солнечной половине (соль) неплохи в пасмурную или промозглую погоду.
Если идешь на корриду впервые, да к тому же в одиночку, когда не у кого спросить совета, садиться лучше в передний ряд галереи (делантера де града) или собрепуертас. Если туда не удается попасть, всегда есть билеты в ложу. Это наиболее дорогие места, расположены дальше всего от арены, зато с них открывается отличная панорама боя. Если идешь в компании знатока и хочешь чему-то научиться, особо не волнуясь при этом за чрезмерно натуралистичные детали, то идеально взять билет на барреру. Не получается? — тогда на контрабарреру; ну и третий наилучший выбор — это собрепуертас.
Для женщин такой совет: если тянет посмотреть корриду, но боязно, как это зрелище на вас скажется, при самом первом посещении не надо садиться ближе галереи. Возможно, бой понравится, когда видишь его как спектакль, в то время как на более близком расстоянии удовольствие может пропасть.