– Мы тигров не купаем. Они сами за собой ухаживают. Она же девочка, следит за собой.
– То есть тигры совсем никогда не купаются?! И Хинду?
– Ну, бассейн у них есть в летней вольере. Летом она зайдет в бассейн, пописает и выйдет – вот и все купание. Смотрите, она остановилась!
Тигрица замедлила свое круженье, рыкнула еще раз и встала. Постояла, немного поглядела вправо-влево и легла. Сначала упрямо топорщила голову, потом уронила ее на лапы. Девушка исчезла в боковой дверке и поманила Варвару за собой. Там, в заднем помещении, уже были доктор Никита и еще две девушки.
– Никита Сергеич, вот ружье. – И она подала огромное сооружение, в котором действительно угадывалось оружие. Оно стреляло специальными шприцами со снотворным.
– Еще немного подождем, глаза открыты, – сказал доктор Никита.
Варвара глядела на него с восхищением. Он и хирург, и терапевт, и УЗИ делает, и ЭКГ, и вообще умеет все, причем для всех зверей, от лягушки до слона. У узкоспециализированной Варвары это в голове не укладывалось. А такой молодой, наверное, чуть старше ее Люськи! Вот сейчас он выстрелит и получится внутримышечный укол… нет, внутрикошечный, а не внутримышечный, тигр ведь кошка.
Доктор Никита вскинул ружье и выстрелил. Шприц с ярким желто-красным «бантиком» вонзился в бок. «Бантик» – чтобы хорошо выделяться на фоне шкуры, чтобы было видно, что попал, чтобы сразу его вытащить, а не искать в шерсти два часа. Тигрица дернулась, но не встала. Немного подождали. Доктор Никита очень медленно вошел в клетку, задняя дверь открыта – чтобы сбежать, если зверь проснется. У доктора в руках швабра с белой тряпкой вроде толстой пеленки. Он набросил тряпку на голову Хинду и выскочил обратно.
– Главный наркозный аппарат – это швабра и тряпка, – сказала одна из девушек явно для Варвары. Варвара немного поахала – от нее этого ждали. Впрочем, она была искренна. Со шваброй на тигра! Доктор Никита подошел к Хинду, пощупал пульс на задней лапе. Потом зашли девушки, швабрами прижали голову тигрицы. Доктор Никита выдернул желто-красный бантик – снотворную пулю, начал связывать лапы тигрицы ярко-желтой лентой, плотной, типа парашютной стропы. Сперва задние, потом передние. Потом морду. Тигрица спала. Все расслабились. Хрупкая девушка сказала:
– Когда в прошлый раз белого медведя оперировали, он стал просыпаться. Ух, я никогда так быстро не бегала.
Варвара тоже вошла в клетку – даже и не заметила когда. Потом спросила:
– Ничего, если я тоже посмотрю?
Она не хотела своевольничать тут, в этом чужом мире, чтобы не мешать работать людям. Тигрицу она не боялась – заснув, та перешла из категории хищников в категорию пациентов, а какой врач боится пациентов?
– Конечно. Ходите, смотрите, что интересно.
– Мне все интересно, это же для вас рутина, а для меня экзотика, – фыркнула Варвара и погладила лапу тигрицы. – Вы тут каждый день с тиграми обнимаетесь. Вообще герои.
Девушки засмеялись польщенно.
Принесли ярко-синюю плотную ткань типа брезентовой, перенесли за передние и задние лапы тигрицу на ткань. Поволокли в угол клетки. Там открылась дверка, сквозь небольшое отверстие осторожно пропихнули бесчувственную Хинду в маленькую комнату, отгороженную решеткой. Тут и будет все происходить. Уложили аккуратно на бочок, на язык прицепили «прищепку» от кардиографа. Если уж усыпили, то не только вросшие ногти удалят, но и ЭКГ сделают, и УЗИ внутренних органов. Варвара начала прилаживать к голове тигрицы датчики. Импеданс зашкаливал – еще бы, датчики положено ставить на голый лоб пациента, предварительно обработанный скрабом и обезжиренный спиртом, чтобы уменьшить сопротивление. А тут – атласно-меховой лобик животного, датчики вообще не прицепляются. Варвара их и так, и эдак, и гелем намазала – ну никак, пишется плохонькая кривая, недостоверно.
– Вот если бы побрить… – мечтательно произнесла она. – Хоть маленькое место…
– Ну нет, ради вросших ногтей тигра уродовать не будем, – доктор Никита отказался брить тигра. – Если бы большая полостная операция, тогда да, тогда побрили бы. Совсем ничего не видно?
– Видно, что спит и прямо сейчас не проснется, а подробности – нет, – честно призналась Варвара. – Сон неглубокий, но работать можно.
– Ну с нас и того хватит.
Доктор Никита ловко удалил вросшие когти. Каждый – длиной с палец Варвары.
– Хотите один на память? – спросила ее рыженькая девушка. – Мы тут все коллекции собираем. У меня когтя бенгальского тигра тоже еще нет. Я себе один возьму.
– Хочу, конечно! – обрадовалась Варвара. Она его в оправу вставит и будет кулон – ни у кого такого нет.
Девушка аккуратно завернула коготь в салфетку, отдала Варваре.
– ЭКГ хорошая, – сказал доктор Никита. – Сейчас УЗИ.
На УЗИ тоже патологии не нашлось. Варвара сделала несколько фотографий – студентам показать. Не каждый же видел, как выглядит кровоток в брюшной аорте белого бенгальского тигра.
– Хотите, я вас с ней сфотографирую? – предложила рыженькая девушка, глядя, как Варвара упоенно снимает УЗИ-монитор с яремной веной. – А то, что вы всё кишки фоткаете.
Сфотографировали Варвару на фоне спящей тигрицы.
– Еще с ружьем, – сказал Никита, моя руки. – С ружьем все гости фотографируются.
Варвара послушно сфотографировалась с ружьем, из которого стреляют снотворными пулями. Ей очень нравилось все происходящее. Никита развязал тигрице желтые ленты с лап и головы, убрал «прищепку» с языка, откатил аппарат УЗИ, вынес инструменты.
– Она просыпается, – спокойно сказал он. – Выходите за двери быстро.
Все выскочили, доктор Никита – последним. Хинду лежала на боку на матрасике. Прошла минута, другая. Хинду зарычала, не вставая, потом попыталась приподнять голову.
– Подальше от клетки, – предупредил Никита, глядя на Варвару. – Ей сейчас будет очень плохо после наркоза, и она может броситься на решетку. И достать лапой.
– И лапки у нее болят, – посочувствовала Варвара.
– Лапы я обезболил, ей пока не больно.
Тигрица встала, шатаясь, зарычала.
Доктор Никита быстро выставил всех в коридор, чтоб не раздражали животное.
– Короткий перерыв, попьем чайку, а потом второй тур. Операция у обезьянки капуцина. Это не наш капуцин, а частный, его держит как домашнее животное пожилая семейная пара.
– Я не понимаю, как можно держать дома капуцина, они такие неопрятные, – сказала одна из девушек. – Лучше гиену, ей-богу.
– Этот капуцин по имени Сема маленьким был очень мил, но повзрослел и сделался агрессивным, – продолжал доктор Никита. – И хозяева обратились к нам с просьбой кастрировать его, вот как котов кастрируют. Тогда он снова станет ласковым. Может быть. Ну они имеют право. Мы делаем такие операции – платно, конечно, все законно. Но есть еще момент: когда этот капуцин злится, у него белеет носогубный треугольник. Так что возможны проблемы с сердцем. Мы сделаем заодно ЭКГ и УЗИ сердца. Обезьянка маленькая, легко передозировать наркоз. Вы не будете возражать против мониторинга на второй операции?
– Да хоть десять, – искренне сказала Варвара. – Мне так у вас все нравится.
Все заулыбались – приятно, когда пришлый человек одобряет то, что ты любишь.
На второй операции БИС-мониторинг получился высший класс! И брить не пришлось, на головенке капуцина волосенки реденькие. Вот только датчики велики по размеру. Пришлось прибинтовать их, чтобы не соскочили, и вид у спящего Семы стал просто боевой и раненый.
– Мы зря кичимся своим умом, – сказала Варвара, глядя на кривые энцефалограммы. – Стадии глубины наркоза у этой обезьянки практически совпадают со стадиями глубины наркоза у человека. И цифры биспектрального индекса тоже. Смотрите, было 64, потом 68, потом 71. Глубина наркоза постепенно снижается.
– Это соответствует гемодинамике, – кивнул доктор Никита. – А ЭКГ у него и вправду плохая. Смещение сегмента RS-Т выше изолинии. Действительно, признаки какой-то ишемии. Не зря у него личико бледнело при крике. Что там наркоз?
– Спит пока, работайте, – сказала Варвара. – Надо же, как похоже на человеческую ЭЭГ в наркозе третьей стадии. Скажите, Никита Сергеевич, вот мои хирурги регулярно отгоняют от отделения Смерть. А к вам в зоопарк Она заходит?
– Почти нет, – ответил доктор Никита. – Может, тигров боится. Вообще у нас звери в основном здоровые. А у вас люди – нет.
– БИС-индекс поднимается. 86. 88. Вторая стадия наркоза. 90. Поверхностный наркоз.
– Ничего, я успеваю. Уже заканчиваю.
– А у зверей Смерть такая же, как у людей? Ну, белесая, большая. Или у тигров большая, полосатая и с хвостом, а у капуцинов маленькая? А у лягушек из террариума вообще крохотная, с выпученными глазками? У каждого вида животных своя Смерть?
Доктор Никита засмеялся.
– Смерть на всех одна, – сказал он.
Глава пятнадцатая. В зоопарке пьют чай
– Чашки доставайте. Удивительно, чай еще не весь выпили.
– Что, Никита Сергеевич, собираешься на вебинар?
– Да хорошо бы. Тема прямо наша.
– Вебинар бесплатный?
– Нет, платный.
– Никита будет на него зарабатывать, отрезая яйца у капуцинов.
– Не, вебинар дорогой. У капуцинов столько яиц нету, чтобы на вебинар хватило.
– А что с дальневосточным леопардом надумали?
– Дальневосточный леопард – это, конечно, хорошо. Но везти его за две тысячи километров в клетке в холод…
– Зима на дворе. Почти зима. Ночью оставите его на улице, он замерзнет.
– Он вообще-то на улице живет. И Дальний Восток не Сочи. Мы же возим енотовидок и барсуков в железной клетке.
– Один день возим, без ночевки. И у них жир. А у киски нет. Дорожная клетка маленькая. Леопард не сможет гулять по клетке и замерзнет.
– А если большую клетку? Будет гулять.
– Тогда он слишком будет там гулять. Как загуляет…
– Почему железную клетку? Ты когда последний раз возил кого-нибудь в железной клетке? Она деревянная.
– Там внутри железный каркас. Он остывает.