Надо предупредить сотрудников.
5
Ещё 29 октября 1902 года при сыскной полиции был создан «Стол о дворниках и швейцарах». Он находился в помещении стола привода и действовал на основании утвержденных градоначальником правил регистрации и контроля дворников, швейцаров и сторожей. Назначение этого стола заключалось в учёте дворников, швейцаров и сторожей, служащих в черте столичной городской полиции, и получении следующих сведений: о нравственности и служебных качествах; о налагаемых за различные нарушения взысканиях; об отстранении лиц, не соответствующих своему назначению; о замеченных в грубом обращении и неисполнении или нерадивом исполнении служебных обязанностей. Главной целью этого стола являлось недопущение на должности дворников, швейцаров и сторожей, которые являлись хранителями личной и имущественной безопасности жителей города, а также ближайшими помощниками полиции — лиц порочных. Стол о дворниках находился под наблюдением заведующего столом привода. В столе о дворниках хранились сведения в строгом алфавитном порядке: фамилии, имена, отчества и звания — до 30 000 листов на служащих в Санкт-Петербурге дворников, швейцаров и сторожей. Работа была большая, но она стоила затрачиваемого на него времени. Имеющиеся листки включали в себя: полицейский участок; название улицы и занимаемой должности; номер дома; фамилию, имя, отчество и звание служащего лица; размер получаемого содержания; в чём и когда провинился; размер наложенного взыскания; награды и аттестация местного пристава. Листки в двух экземплярах доставлялись приставами на каждого вновь поступившего в район дворника, швейцара и сторожа или перешедшего с одного места на другое, причём сообщались тщательно собранные ранее участковой полицией сведения о желающем занять ту или иную должность. При поступлении листков в стол о дворниках указанные в них лица проверялись по имеющимся в столе привода листкам о судимости, и обнаруженные в них сведения сообщались местному приставу. Если сведения характеризовали лицо с отрицательной стороны, то местный пристав, в силу существовавших правил, уведомлял о них под расписку по месту службы дворника, швейцара или сторожа домовую администрацию. О времени объявления сообщалось непосредственно в стол о дворниках. В большинстве случаев домовладельцы или управляющие, сознавая всю важность возлагаемых на дворников, швейцаров и сторожей обязанностей, увольняли неблагонадёжных лиц, но бывало, что несмотря на полученные сведения, оставляли у себя на службе такое лицо, и тогда пристав немедленно уведомлял об этом стол о дворниках. В этом случае ответственность за возможные последствия возлагались непосредственно на управляющего или домовладельца, которые своевременно не приняли соответствующих мер. При получении столом о дворниках на одно лицо нескольких листков, при перемещении с одного места на другое, в картотеке оставался последний, на который заносились все предыдущие данные, а прежние листки хранились отдельно в течение года для справок. Все взыскания, налагаемые на дворников, швейцаров и сторожей, объявлялись в приказе по полиции и заносились в стол о дворниках на соответствующие листки. При получении административного взыскания в третий раз данное лицо увольняли с занимаемой должности. При более серьёзных нарушениях виновные подвергались отстранению от должности по распоряжению градоначальника. В отношении этих лиц издавался приказ по полиции и рассылались особые розыскные листки в стол привода, с подробным указанием звания удалённого, его фамилии, имени и отчества, времени и номера приказав, где распоряжение объявлено, и должности, которую он занимал.
Так что там Леонид Константинович говорил о дворниках? Кстати, не заради красного словца, а с полной уверенностью, что в данном вопросе на хозяев метёлок можно положиться. На слишком уж хлебном месте они сидят, чтобы в одночасье лишиться его.
Проверить следовало четыре дома, и в каждом служат старший дворник и его помощник.
Можно привлечь и хозяев домов или управляющих. Ещё в прошлом году по настоянию Владимира Гавриловича в сыскное отделение были вызваны содержатели меблированных комнат в количестве трёхсот пятидесяти человек, которым были разъяснены их обязанности по наблюдению за внутренним порядком в этих комнатах. Категорически запрещалось проживание без прописки. Во всех меблированных комнатах, в целях контроля за приходящими и уходящими лицами, устанавливались автоматически закрывающиеся дверные запоры, и кроме того, служащие обязаны были иметь специальные значки.
Филиппов достал из шкапа карту, разложил на столе, монетами отметил дома, в которых, возможно, обитал убийца. Владимир Гаврилович сжал губы и начал прохаживаться по кабинету, заложив руки за спину. Попытался представить, что он — это Веремеев, но, к сожалению, ничего не получалось. Не вязались воедино четыре квартиры. Действительно, один из чиновников для поручений прав, начальник сыскной полиции не припомнил фамилии. Но тут же отмахнулся — важна не фамилия, а слова. Это каким капиталом надо обладать, чтобы запросто платить не за одну, а за четыре квартиры? Или иметь такое чувство мести, чтобы положить жизнь на неё? Что-то не вязалось. Зачем приплетать сыскную полицию, если все господа, причастные к падению Павла Львовича, мертвы? Таким образом, надо было мстить и следователю, и прокурору, и присяжным, участвовавшим в судебном процессе.
Хорошо, надо сосредоточиться на квартирах. В той, что на Екатерининском, и в самом деле может быть установлена бомба. В характере ли Веремеева такое действо? Вполне, для него личная свобода и душевные чувства превыше стоимости жизни окружающих. Значит, в ней проживать бывший главарь «Ночных вурдалаков» не может. Так, отодвинем её в сторону. Теперь оставшиеся. Если Павел Львович привык держать под своим контролем течение жизни, то он, скорее всего, расположится в доме — Филиппов подошёл к карте и ткнул пальцем — вот здесь, в Фонарном переулке, под фамилией Недригайлов. Не удивлюсь, что он обозревает остальные два адреса в окна квартиры, и не постигнет меня удивление, если он в доме под номером шестнадцать занимает квартиру в верхнем этаже.
Возможно, я неправ, признался себе Владимир Гаврилович, но зреет уверенность и, если подтвердятся мои предположения, то именно здесь и находится логово самого главного Ночного вурдалака.
Ошибиться было нельзя.
Веремеев не из тех, кто оставляет испорченные планы без наказания.
Филиппов усмехнулся: надо же, какие мысли приходят в голову. Этому злодею надо шкуру спасать, а не строить планы мести. Он же должен понимать, что день-два — и он окажется в сетях, из которых ему никогда не выбраться. Бессрочная каторга ему грозит.
6
Леонид Константинович самолично проверил в столе приводов листки дворников, служащих в указанных Филипповым домах. Младшие дворники не вызвали особого доверия — не из-за каких-то нарушений или подозрений, просто находились при домах кто всего полгода, кто чуть более. А вот старшие дворники — те не меняют места, а стараются пребывать на одном и том же. Знают всех жильцов, даже порой и то, что творится в каждой семье. Тем более ждут подношения к Рождеству да Пасхе, а там ещё услужить можно: дров доставить или иное что сотворить.
Петровский выписал в записную книжку четыре фамилии, вместе с каждой перенёс послужной список, заслуги, награды и, конечно же, взыскания. Как же обойтись без них?
Мечислава Николаевича так и тянуло пройтись по Офицерской до дома номер 14. Благо, что совсем рядом. Но сдерживало то, что убийца мог знать всех сотрудников сыскной полиции в лицо. Всего-то надо было постоять с недельку недалеко от 3-го участка Казанской части и понять, кто есть кто, тем более что чиновников для поручений в отделении не так уж много. Чтобы отвлечься от пагубного желания самому задержать преступника, Кунцевич занялся совсем другим делом — бумажным. Окольными путями, через третьи руки, достал чертежи, по которым создавался проект дома. Кунцевич резонно решил, что в один прекрасный день или, возможно, ночь придётся брать квартиру убийцы. Надо было предусмотреть все входы и выходы, чтобы преступник не смог сбежать, да и никто не пострадал. Ведь злодей, загнанный в угол, сродни волку: будет резать всех, кто попадётся ему на пути. И неизвестно, каким арсеналом владеет господин Веремеев. Не превратится ли задержание в военные действия, где один человек в осаде не даёт покоя целому кварталу? Вот и посыплются жалобы от обывателей.
— Владимир Гаврилович, позволите? — после одного не совсем громкого удара в дверь та отворилась, и на пороге появился чиновник для поручений Петровский, под чьим управлением находился «Летучий отряд».
Филиппов только кивнул и жестом указал на стул.
— Я по поводу вашего поручения… — начал Леонид Константинович, но, увидев напряжённый взгляд начальника сыскной полиции, сразу перешёл к делу. — Проверка по картотеке дала некоторый результат.
Владимир Гаврилович поморщился.
— Леонид Константинович, давайте ближе к делу. Кому из дворников можно доверять?
— Так, чтобы они сразу не известили жильца об интересе полиции?
— Именно так.
— Я бы не доверился никому.
Брови Филиппова взлетели вверх.
— Поясните.
— Владимир Гаврилович, — тяжело вздохнул чиновник для поручений, — вы же знаете моё мнение, положиться можно только на себя и агентов сыскной полиции…
— Ваше мнение мне известно. Скажите, что вы выяснили?
— На Екатерининском в доме два дворника. Отзывы о них хорошие, да и в карточках ничего порочащего нет. Но я проверил в нашем архиве и выяснил, что эти двое переходили из дома в дом друг за другом. Мне стало любопытно, почему?
— Здесь нет ничего странного, старший знает младшего…
— Я тоже сперва думал так — мол, земляки друг дружке помогают, ан нет. Они из разных губерний, не родственники, но странность в другом: что спустя полгода или более в доме, в котором они несли службу, происходили кражи. И исключительно летом, и исключительно в тех квартирах, жильцы которых при переезде за город на дачу оставляли жильё за собой.