— Всем детям можно, а этому нельзя! — отвечала продавщица, обладающая таким мощным голосом, что без труда перекрыла и негодующую родительницу, и ее орущее чадо. — Мороженое специально для детей делают, а если твоему ребенку нельзя, так нечего его в магазин таскать, пусть на улице дожидается. Нарожали больных детей, а потом к нам претензии предъявляют! Мы, что ли, прилавки эти придумали? Какие дают, в таких и продаем! Весь мир в таких торгует, одной тебе, видишь ли, не нравится. Если у тебя ребенок больной, так его лечить надо, а не виноватых искать.
— Вот такие, как ты, и виноваты! — авторитетно заявила мамаша.
Дальше Вадим слушать не стал, от крика у него моментально разболелась голова. Он выскочил на улицу и с наслаждением сделал несколько глубоких вдохов, набрав в грудь побольше свежего прохладного воздуха. «Бешеные какие-то», — подумал он, вспоминая искаженные яростью лица скандалящих женщин. Он пошел через скверик в следующий магазин и внезапно увидел пацана лет десяти, который с упоением истязал кошку, сидя на корточках возле огромного дерева. Кошка истошно вопила и дергалась в маленьких цепких ручках, а на сосредоточенном лице мальчишки блуждала странная улыбка, словно он занимался любимым хобби, которое требует предельного внимания, но в то же время приносит незабываемое наслаждение.
— Ну-ка прекрати, — вполголоса приказал ему Бойцов. — Отпусти кошку, не надо ее мучить.
Паренек быстро поднял голову и от неожиданности ослабил хватку. Несчастная кошка моментально вырвалась и убежала, прихрамывая и продолжая вопить — похоже, юный кошкодав поочередно ломал ей лапы.
— Зачем ты это делаешь? — вполне миролюбиво спросил Вадим.
Но мальчишка посмотрел на него с такой ненавистью, что Бойцову стало не по себе. Не сказав ни слова, пацан развернулся и убежал.
Вадим пошел дальше, вглядываясь в лица прохожих, и ему казалось, что ни на одном из них не видит он печати того, о чем ему рассказали. Люди как люди, самые обыкновенные. Ничего особенного он в них не замечал. Надо будет еще подойти к школе, когда кончатся уроки, посмотреть на подростков.
Он медленно прогуливался, запоминая дома, переулки, дворы, запоминал по привычке, на всякий случай, совершенно не думая о том, что это может когда-нибудь пригодиться. К часу дня он подошел к школе и поискал глазами место, откуда можно понаблюдать за ребятами. Увидев среди деревьев и кустов скамейку, Вадим двинулся к ней и тут заметил, что на скамейке сидит девушка лет двадцати с книжкой. Он хотел было повернуть назад, но девушка внезапно подняла голову и улыбнулась ему.
— Вы тоже встречаете? Садитесь, места хватит.
Вадим присел рядом с ней. Девушка была очень славной, с короткой мальчишеской стрижкой, чуть вздернутым носиком и круглыми голубыми глазами.
— А кого вы встречаете?
— Брата. Здесь рядом ПТУ, мимо которого надо проходить, чтобы дойти до дома.
— Ну и что? — не понял Бойцов и тут же вспомнил, что Каменская рассказывала ему про это ПТУ.
— Его уже несколько раз били, мы теперь его одного не пускаем. Обязательно кто-нибудь его встречает, или родители, или я.
— Сколько лет вашему брату?
— Шесть. В первый класс ходит.
— Шесть лет? — содрогнулся Бойцов. — Они что, шестилетнего ребенка бьют? А в милицию вы заявляли?
— А как же, — охотно откликнулась девушка. — И не только мы. Нас таких человек тридцать набралось, да только толку — чуть. Всех учащихся ПТУ ведь не пересажаешь, тем более что малыши толком и не помнят, кто их бил. Они же от страха глазки закрывают. — В ее голосе зазвенели слезы. — Помнят, что это было возле ПТУ, а больше ничего сказать не могут. Кого привлекать?
— А за что же их бьют, таких маленьких?
— А ни за что. Им пар выпустить нужно. Сволочи! — Она всхлипнула, но быстро справилась с собой. — В первый раз Павлушу избили, когда потребовали у него деньги, а он сказал, что денег нет. Во второй раз велели снять куртку и отдать им, они собирались распить бутылку в кустах, а земля была холодная, вот они и решили у кого-нибудь куртку отобрать, чтобы подстелить. Снова весь в синяках и ссадинах пришел. Никакой управы на них нет. Вот скажите мне, что же это за поколение растет сейчас, а? Уроды какие-то. То ли это оттого, что с самого детства питаются химией, а не натуральными продуктами, то ли нация стала вырождаться от многолетнего пьянства.
— Не стоит переносить на всю нацию те дефекты, которые вы видите в ребятах из ПТУ, — заметил Вадим.
— Да дело не только в ПТУ, — горячо возразила девушка. — Я же вижу детей, с которыми Павлик учится. И его одноклассников, и тех, кто постарше. Они совсем другие, не такие, какими мы были в их возрасте, понимаете? Чуть что — лезут в драку, хватаются за камень, ударить норовят. А что говорят при этом, вы бы слышали! «Чтоб ты сдох! Чтоб тебя машина переехала!», и все в таком же роде.
— Может быть, недостаток воспитания? — предположил Вадим. — Подрастут — выровняются.
— Что вы, — девушка горестно махнула рукой. — При чем тут воспитание. У них в глазах такая ярость, лица пылают, голос звенит от злости! Смотришь на них и понимаешь, что они и в самом деле желают смерти тому, с кем вступили в конфликт. Или смерти, или увечья. Понимаете, они хотят уничтожить того, кто стоит поперек дороги, не давая исполниться любому, самому маленькому желанию, будь то желание покататься на чужом велосипеде или выпить вина, сидя на земле и подстелив под себя чью-нибудь куртку. А уж про желание тех, кому больше шестнадцати, переспать с женщиной я и не говорю. Мы после восьми вечера стараемся вообще на улицу не выходить, чтобы не нарваться на изнасилование. Да что я вам рассказываю, вы и сами все это знаете.
— Нет, — признался Бойцов. — Для меня новость то, что вы рассказываете. Я как-то не замечал, что нынешнее поколение растет таким агрессивным.
— Да как же можно этого не замечать? — удивилась девушка, устремляя взгляд к двери школы, откуда начали гурьбой вываливаться дети, подпрыгивая и размахивая портфельчиками и рюкзачками. — У вас в каком классе?
— Что — в каком классе? — не понял Вадим.
— Ну, в каком классе учится ваш малыш? Вы же ребенка встречаете?
— Нет, честно говоря, я просто устал сегодня, много пришлось ходить, вот и искал место, где можно немного посидеть.
— А-а, — протянула девушка, по-прежнему вытянув тонкую нежную шейку и внимательно всматриваясь в толпящихся перед школой ребятишек. — Я думала, вы сына встречаете или дочку.
— У меня нет детей, — зачем-то сказал Бойцов и уж совсем неожиданно для себя добавил: — Я вообще не женат.
— Да?
В девушке внезапно проснулся интерес. Она перестала высматривать братишку возле школьных дверей и перевела глаза на незнакомца. Хорош! Действительно хорош. Твердый подбородок, мужественное, четко очерченное лицо, серые глаза. Неужели правда не женат? Врет, наверное. Но если врет, значит, положил на нее глаз, хочет познакомиться. Почему бы и нет? Сколько ему лет, интересно? На вид около тридцати, может быть, чуть больше. И возраст хороший.
— Выходит, вы — заплесневелый холостяк? — рассмеялась она. — Или развелись?
— Нет, именно заплесневелый, вы верно заметили. Никогда не был женат.
— А почему? Не поверю, что не нашлось желающих выйти за вас замуж.
— Знаете, у меня как-то не было времени выяснять, есть такие желающие или нет. Работа занимает слишком много сил и времени, тут уж не до ухаживаний.
Эта игра была ей знакома если не по собственному опыту, то по книгам, кинофильмам и рассказам подруг. Когда мужчина хочет заверить тебя в том, что он свободен, он чаще всего придумывает себе сложную и напряженную работу, которая якобы не дает ему возможности ухаживать за женщинами. Тем самым он заодно как бы предупреждает тебя заранее, что вот сейчас у него выпала свободная минутка — и вы вместе, а что касается будущих встреч и дальнейшего развития отношений, то тут никаких гарантий.
— Значит, вы и сейчас на работе? — понимающе сказала девушка, пряча усмешку.
— Вон ваш братишка бежит, — произнес Вадим вместо ответа.
К ним на всех парах мчался шестилетний пацаненок в красной курточке с капюшоном и защитного цвета рюкзачком на спине.
— Как вы догадались? — удивилась она.
— Вы очень похожи.
Девушка поднялась со скамейки и стала поправлять на мальчике шарф и натянутую под капюшоном шерстяную шапочку. Она явно ждала, что незнакомец попросит разрешения их проводить, но он и не думал двигаться с места, удобно усевшись на скамье и оперевшись спиной о ствол старого дуба.
— Ну, мы пойдем, — нерешительно сказала она, торопливо соображая, что же еще можно поправить в одежде брата, чтобы потянуть время. — Счастливо вам отдохнуть.
— Спасибо, — отозвался Вадим. — А вам счастливо дойти до дома, чтобы без происшествий. Может, вас проводить? Или днем вы не боитесь?
Неумение и нежелание играть по правилам, устанавливаемым женщинами, заставило Вадима выработать свои собственные приемы построения отношений с прекрасным полом. В настоящий момент он перекладывал принятие решения на эту голубоглазую курносую девушку, ибо по его мужским понятиям принятое тобой решение тебя обязывает к определенным шагам, а если решение принимал не ты, то ты уже никому ничего не должен. Если бы он сказал: «Позвольте, я вас провожу, раз у вас такой район нехороший», то тем самым как бы признался, что ему небезразлична эта девушка и потому его беспокоит ее безопасность. А такого рода признание — мощное оружие, когда попадает в недобросовестные руки. Теперь же он, искусно выстроив фразу, легким пасом передал инициативу девушке. Если он ей понравился и она хочет, чтобы он ее проводил, ей придется сейчас сказать: «Да, днем я тоже боюсь, проводите меня, пожалуйста». Что ж, в этой ситуации он выступает как истинный джентльмен, провожающий даму ПО ЕЕ ПРОСЬБЕ, и не более того. Он ей ничем не обязан.
— Что вы, не беспокойтесь, — вежливо ответила девушка. — Вы же сами сказали, что устали, много ходили и хотите отдохнуть.