И эта воля – если смерть, то только в небе. Его точка татуировки загорелась и пошла трещинами.
– Разрушение искры. Последнее превращение, – прошептал Грисдис и повернулся к Меладее с самой счастливой улыбкой. – Моя смерть не приведет к твоей гибели. Зато она сделает тебя… Королевой. Ведь я… – он вздохнул поглубже, и его рев раздался на всю столицу, – Король Драконов!
Вместе с ним закричала и Меладея. Тело Грисдиса стало трансформироваться. Разрушение искры уничтожило последний барьер между его обличьем дракона и человека. Раны его исчезли, кожа сменилась чешуей, лицо вытянулось, принимая очертания драконьей морды, за спиной распахнулись крылья, позвоночник получил продолжение в виде хвоста, ногти сменились когтями. И главной его гордостью стали выросты, которые имели очертания короны. Именно промежуточная форма и вмещала в себя максимум силы. Все вокруг него крошилось и плавилось от потоков жара и давления. Цена такого могущества – неминуемая смерть, та, что отнимет возможность вернуться к Великому пламени. Как для Грисдиса, малая цена за спасение любимой.
– Грисдис! – закричала вновь Меладея.
Вот только дракон уже не слышал ее. Максимальная сила сможет удержаться не больше пяти минут, и за это время он должен полностью уничтожить змея и его приспешников, иначе жертва будет напрасной. А еще ему нужно попрощаться с Меладеей. Поэтому, взмахнув крыльями, превращая в пепел полкилометра бывших домов, он взлетел. Его крылья хоть и расправились, но застыли, подобно статуе. Сила, исходящая из его тела, позволяла ему парить. Змей почти дополз до ствола Древа Жизни, как обратил внимание на новый всплеск энергии.
– Пошли на второй круг, – прошептал Грисдис.
На полной скорости он протаранил змея пепла и отбросил его на триста метров от Древа Жизни, заставляя катиться кубарем и уничтожать своих же воинов. Решив не давать противнику и шанса для контратаки, Грисдис схватил его за хвост и подбросил в воздух, будто тот ничего не весил. Главная идея дракона заключалась в изучении змея со всех сторон, чтобы обнаружить метку. Один удар по ней в этой форме, и от противника ничего не останется. Однако, несмотря на то как он крошил воротник врага, срывал его чешую, выбивал зубы, найти слабое место не мог. Он потратил три драгоценные минуты и почувствовал, что силы понемногу покидают его. В форме Короля Драконов он мог бы преломить ход войны без гибели всех драконов, сделал хотя бы что-то еще полезное, а сейчас, даже несмотря на полную силу и обращение, проигрывал из-за какой-то глупости.
– Проклятие. Хорошо. Надеюсь, Древо Жизни не обидится на меня… – прорычал Грисдис и занял положение, когда за спиной у него находился ствол Древа Жизни, а по левую руку – Меладея с быком.
Грисдис прищурился и посмотрел на змея, который стремительно приближался к нему. Судя по его притупившимся ощущением, воинов пепла осталось немного, и они как раз сконцентрировались вокруг своего предводителя. Крылья дракона пошли трещинами, как стекло, а корона понемногу рассыпалась в пепел. Сила его обращения концентрировалась в горле. В битве в обычном обличье он израсходовал все накопленное пламя. Попытка выжать еще один заряд смертельна, а учитывая то, что он уже покойник, Грисдис не переживал. Его Обращение окончательно рассыпалось, остались лишь какие-то жалкие элементы короны, напоминавшей о его статусе. Вены наполнились красным свечением, разрушенная точка татуировки стала расползаться знакомым орнаментом по коже. Дракон прикрыл глаза, свечение пропало.
– Последнее пламя Короля Драконов.
Сконцентрировав силу, он изверг свое последнее пламя. Если Грисдис не мог найти слабое место змея, то решил закатать его в пламя с ног до головы, лишая возможности защититься и сбежать. Вместе с ним дракон также забрал его приспешников, а попутно сжег и лес до самого океана, весь южный причал и сотни жизней. Эту вину Грисдис тоже заберет с собой. Столицу так или иначе перестраивать, а до корней Древа Жизни он вроде не добрался. В итоге от змея не осталось даже привычной кучки пепла, но через несколько мгновений на территории в несколько десятков километров начался снегопад из праха. Кошмарное зрелище стало венцом и окончанием битвы Короля Драконов, Древо Жизни великой ценой смогло сохранить свою слезу. Грисдис с размаху упал спиной на выгоревший черный камень. У его искры осталось немного времени, прежде чем она навсегда погаснет…
– Как ты мог так со мной поступить! Как! – Меладея подбежала к нему и закричала. – Грисдис, пожалуйста, скажи, что мне сделать, чтобы спасти тебя. Давай. Я могу, я правда могу использовать пожар… Костра не хватит… Я…
– Не ври мне, Меладея. – Он моргал медленно и говорил невнятно. – У тебя не хватит на это сил, а твоя смерть, так или иначе, приведет к моей. Замкнутый круг, в котором вывод один – ты должна жить. Прошу… Просто останься со мной и выслушай… У меня осталась пара мгновений. – Его правая ступня рассыпалась в прах. – Начинается.
– Я не позволю…
– Люди жестокие, алчные создания. У них никогда не было сил, чтобы сражаться с другими материками. – Он говорил медленно, и на его губах расцвела улыбка, которая будет с ним теперь до конца. – Я смотрел на них с презрением. Бессмертные, вечно молодые, они возгордились собой. А на деле – беспомощны. Бессилие ведет к ненависти, Меладея… А потом я встретил тебя. Ты не изменила моего отношения к людям, нет, чуда не произошло, ты изменила мое отношение к миру. Я буду любить не только твою красоту, доброту, но и то, что ты сделала со мной. Ты сделала меня Королем Драконов. Без тебя…
– Грисдис. – Она плакала беззвучно.
– Без тебя я никто. Единственное, о чем я жалею, – что с моей смертью погибнет и последний дракон. Я не сохранил свой вид, но зато я сохранил Третий материк и твою жизнь, Меладея. Посмотри на Древо Жизни, оно заслуживает защиты. – Голос Грисдиса становился все тише. – Ты заслуживаешь забыть меня. Не тащи эту ношу, прошу… А еще ты обязана выжить. Слышишь меня?
– Я не позволю… – прорычала Меладея.
– Ты уже ничего не…
– Я не позволю твоему роду умереть. Не позволю памяти о тебе уйти. – радужка ее глаз окрасилась в алый цвет. – Я вижу все своими глазами, и пусть ты украл у меня право пожертвовать жизнью ради мира… Я дам тебе право вечной памяти.
– Чего мне это будет стоить? Твоей жизни? – с горечью спросил он.
– Нет. Я не умру, – твердо произнесла она. – Но мне это будет стоить всего. Ты назвал меня Королевой… И я собираюсь ей стать…
– Меладея!
– Вторая истина. Бесконечные звенья времени. Связать. – Ее глаза загорелись пламенем. – Древо Жизни связало нас, но тут я управляю цепями. Красный Дракон не умрет. Я забираю твое обличье, которое теперь ничего не сдерживает. Твой костер – возможность менять обличье. Его нет, и, значит, теперь я буду Королевой тех, кто обращается, я стану Королевой Оборотней, оставляя тебе корону Драконов, любимый. Я сохраню память о тебе. До нужного дня. До дня, когда я найду виновника Великой Войны.
– Ты невероятна и прекрасна, Меладея… Спасибо. Правь мудро, стань Королевой Оборотней, которой никогда не было у третьего материка, найди достойного наследника и просто постарайся сохранить улыбку на лице. – Голос Грисдиса совсем затих. – Я люблю тебя.
– И я люблю тебя…
Глаза Грисдиса закрылись, и по коже пошли сотни трещин, его тело без искры стало разрушаться. Его час пришел. Тем временем за плечами Меладеи расправились знакомые ей крылья, а в груди появилось жгучее пламя утраты. Ветер подул, унося за собой пепел ее возлюбленного. Не осталось ни одного свидетеля рождения Королевы Оборотней, кроме быка, сидящего рядом. Он протяжно замычал, потеряв способность говорить, но, когда Меладея посмотрела на него, по его телу пошла судорога. Животное перед ней корчилось в муках, пока копыта уступали место рукам, когда кожа пришла на замену шкуре. Эта минута стала уникальной для Меладеи, погибла любовь всей ее жизни, грудь стала клеткой дракону, и Виарум увидел первого оборотня тройного лика. И впервые за тысячи лун кровавые листья посыпались с Древа Жизни, те, что оросил дождь после последнего превращения Грисдиса. Меладея поднялась с колен и требовательно посмотрела на человека перед собой.
– Назови свое имя, – приказала она ему.
– Наронай…
Картинка исчезла. Все разлетелось в прах. Риса посмотрела на Гилема, который упал на колени и схватился за голову. Пока их кружил уже знакомый смерч, возвращая назад в их время, она пыталась привести его в чувство. Книгописец поднял на нее глаза, и Риса наконец-то вздохнула с облегчением. И вот снова наивный и немного чудаковатый взгляд. Ее друг вернулся. Костер больше не управлял им. Однако татуировка на лбу еще горела, а значит, он, подобно Кайлу в первый раз, не исчерпал свои силы. Хорошо, он ей нужен в сознании.
– Проклятие! Ну и сумасшествие! Что я натворил?! – завопил он, когда они оказались на поляне с пеплом. – Я… я не хотел. Риса, нам надо срочно убираться с этого материка. Если Королева Оборотней поймет, что я узнал ее секрет… Мне конец. Нам конец!
– Какой секрет? – спросила, недоумевая Риса.
– Понятно, ты все забыла, фух. Надо поторопиться, потому что…
Потому что последние силы костра Гилем потратил, чтобы случайно узнать тайну, которую с таким трудом пытался скрыть от него Редлай. Глаза книгописца распахнулись, и он открыл рот. Он чудом оставался в сознании.
– Я ринханто Редлая…
Ледая пораженно смотрела на Линдалиса и ничего не понимала. Даже если отбросить факт, что место наследника занимал не оборотень, а насекомое со второго материка, то каким образом у него появилась искра… Костер? Значит, появление сил у оборотней тройного лика никак не связано с переходом одной формы в другую – все это результат силы мамы. Скорее всего, ее костра. Вместе с этим Ледая поняла, что Линдалис не имел лесной формы. Его животное обличье обусловлено не переходом из первичной лесной формы, а животно