Табл. 1. Крематории в Великобритании
Но были и те, кто иначе видел будущее. Почему бы не кремировать мертвых, вместо того чтобы постоянно расширять кладбища? В 1874 году было основано Британское кремационное общество, президентом которого стал сэр Генри Томпсон. Эта группа работала над внесением изменений в законодательство, чтобы кремация проводилась на законных основаниях. История установления кремации с 1870‐х до рубежа веков сложна и не является целью данной книги[762]. Достаточно сказать, что кремация была объявлена законной и первый официальный крематорий был открыт в Уокинге, графство Суррей, в 1885 году. Не следует забывать, что это был период, когда индустриальные общества расширяли использование технологий. Инженеры постоянно разрабатывали всевозможные новые машины; поэтому неудивительно, что идея создания кремационных машин удовлетворила более широкие культурные интересы. В интеллектуальном плане тоже было много вольнодумцев, которые считали уместными отход от традиционных обычаев и новизну.
Несмотря на это, поначалу кремация распространялась очень медленно. Таблица 1 показывает рост количества крематориев в Великобритании в течение прошедшего столетия[763].
Таблица показывает, как в 1930‐е начался реальный рост числа крематориев, но этот процесс прервался Второй мировой войной. К середине 1960‐х более 50 % умирающих в Великобритании были кремированы. К этому времени почти все крупные христианские деноминации, за исключением православных, приняли кремацию. К 2014 году эта доля достигла 76 %.
Поскольку Великобритания была первым западным обществом, достигшим высокого уровня распространения кремации среди населения в целом, она представляет особый интерес, особенно с точки зрения религиозных убеждений. В очень большом исследовании, которое я провел в Великобритании в 1995 году, была построена своего рода семейная история похорон, позволяющая увидеть, какие похороны были организованы для бабушек и дедушек, родителей и супругов более 1600 человек. Было обнаружено, что почти половина тех, кто считал себя атеистом (49 %) или агностиком (47 %), сказали, что большинство их недавно умерших родственников было кремировано. Этот показатель можно сравнить с 38 % у тех, кто называет себя членами Церкви Англии, и 16 % католиков[764]. Это важный вывод, потому что он предполагает, что в 1950–1990‐х годах у людей с атеистическим мировоззрением гораздо больше возможностей кремировать родственников, чем похоронить. В этот тезис встроено несколько предположений, в том числе идея, что те, кто в настоящее время является атеистом, вероятно, принадлежали к семьям со схожими взглядами.
Хотя ранее я указывал, что кремация стала привлекательной для христиан Британии, возможно даже более важно подчеркнуть, что она, вероятно, имела еще большее значение для тех, у кого не было религиозных убеждений. Фактически, огромная привлекательность кремации для населения в целом — к 1996 году в Великобритании кремировалось около 70 % умерших — вероятно, происходит из‐за этого двойного признания как религиозными, так и нерелигиозными людьми. Для активных атеистов или агностиков кремация была заметно привлекательнее. Это произошло по нескольким причинам. Реальное значение имело то, что в Великобритании крематорий — это здание, принадлежащее местным властям и управляемое ими или частной компанией, но не какой-либо церковью. Ситуация отличается, например, от Швеции (см. главу 8), где крематории организованы церковью как часть религиозного попечения населения, которое до конца 1990‐х годов платило церковный налог в пользу государственной церкви. Однако в Великобритании крематории — все более идеологически нейтральная территория. С исторической точки зрения крематорий уникален тем, что представляет собой площадку, на которой люди любого христианского вероисповедания, а также индусы, сикхи, буддисты или евреи, атеисты или агностики могут свободно выполнять собственные обряды. Иногда возникает проблема, например, если христианские символы — крест или витражи — присутствуют постоянно. Но ритуально-символический репертуар сегодняшних британских крематориев, как и во многих западноевропейских контекстах, становится все более открытым, чтобы служить целям множества различных групп. Это делает крематорий одним из самых ярких примеров современного социального пространства, которое открыто для поведения, выражающего различные убеждения и отношения. Это важно иметь в виду, когда мы наблюдаем появление примерно тридцати шести новых крематориев в Великобритании за период с 2000 по 2014 год.
Этот показатель может быть только частью тенденций в дизайне, управлении и вариантах церемоний, где светские люди могут использовать кремацию совершенно независимо от какого-либо религиозного деятеля или ритуала. Они могут вообще отказаться от ритуала или же составить или использовать секулярные модели, возможно привлекая Британскую гуманистическую ассоциацию, которая предоставит служителя для совершения ритуала. Вскоре после кремации они, по крайней мере в Великобритании, могут забрать кремированные останки и поступить с ними по своему усмотрению. Это гораздо большая степень свободы от религиозных ритуалов, чем это было возможно, даже когда кто-то мог быть похоронен без религиозных обрядов, но все еще находился на кладбище, окруженный религиозной символикой других.
На фоне этой статистики два отдельных примера иллюстрируют несколько важных моментов. Они не являются чем-то необычным и показывают, как секулярные социальные контексты могут предложить семье или отдельному человеку ритуалы, которые нужно выполнять для себя, без связи с любой более общей религиозной интерпретацией. Первый случай взят из интервью с молодым мужчиной, недавно пережившим утрату, и демонстрирует необходимость творчества в области горя и личных действий. После смерти отца семья выбрала кремацию и решила развеять прах в районе с замечательными природными красотами в одном из британских национальных парков, в долине, которую отец, орнитолог-любитель, очень любил.
В день, когда они решили развеять кремированные останки в долине, жена и сын некоторое время шли пешком, пытаясь найти место с хорошим видом. Они чувствовали, что это важно как для покойного, так и для них самих; они также хотели выбрать место, которое смогут узнать во время будущих посещений. Один большой камень выделялся среди других камней поменьше и привлек их внимание. Пригодность этого места для них была дважды подтверждена не только потому, что на скале был птичий помет, который наводил на мысль о том, что птицы часто бывают в этом месте, что соответствовало орнитологическим интересам отца, но и потому, что они слышали самолеты над головой, появляющиеся как бы из ниоткуда и быстро пролетающие мимо; этот факт тоже был интерпретирован как своего рода подтверждение того, что место подходящее, потому что отец работал в отрасли, связанной с авиацией.
Высыпав останки рядом с этим камнем, жена возложила на них розу, которую принесла с собой, и они некоторое время стояли в тишине — минут десять или около того. Затем они ушли, и по пути мать предложила положить пустой контейнер от праха в мусорный бак, потому что «она хотела от него избавиться». Сын не был уверен в этом и чувствовал, что хочет сохранить его. Но он согласился с матерью; поэтому они выбросили контейнер.
Второй случай гораздо короче, он описывает высокообразованную католичку, задачей которой было развеять кремированные останки отца на озере, которым тот наслаждался в последние годы жизни. Опыт помещения праха в воду произвел на старшую взрослую дочь больший эффект, чем она ожидала. Наблюдая, как останки ее отца сначала плавают, а затем исчезают, она обнаружила, что чувство неверия в жизнь после смерти, которое формировалось в ее разуме в течение значительного времени, резко усилилось. Теперь она четко знала, что не верит в жизнь после смерти.
Можно привести множество подобных случаев, чтобы проиллюстрировать сложность этих приватных обрядов помещения праха в соответствующих местах; эти два были упомянуты только для того, чтобы показать: способ кремации, возникший в Великобритании, привел к возможности существования этого частного мира кремированных останков, далекого от единственного и публичного акта захоронения тела. В некоторых отношениях эта приватизация может включать в себя отказ от слов против смерти, замененных поминальным молчанием. На ранней стадии формирования практики трудно сказать, может ли это иметь пагубное воздействие на волю к жизни или приспособление к горю. Тем не менее многие люди находят способы противопоставить смерти слова, как, например, в относительно новом формате некрологов, публикующихся в газетах. Они, как правило, выражают чувство потери умершего и непрекращающуюся любовь к нему в коротких стихотворениях. Подавляющее большинство местных газет в Англии публикуют эти сообщения каждую неделю. Они могут быть помещены в какие-либо идеологические рамки или нет и часто выражают прямое чувство в простых строфах. Они представляют собой настоящий народный ответ на смерть в языковой форме.
Артур Морис Хокарт в эссе 1937 года «Крещение огнем» пишет о кремации как «рождении с помощью огня»[765]. Он видел кремацию частью «процесса рождения (life-giving)», который лежит в основе его представления о религиозном ритуале как «технике сохранения жизни»[766]. Здесь Хокарт подтверждает основной тезис первой главы этой книги, где мы подчеркивали адаптивное значение обрядов смерти; он вторит антропологу Роберту Герцу, о котором говорилось в главе 2, и предвещает Мориса Блоха, представляя группу антропологов, которые проявляют своего рода оптимизм во взглядах, считая, что общество в конечном итоге не позволяет негативу подавлять своих членов. Сказанное существенно отличается от подхода социолога Зигмунта Баумана, о котором также говорилось в главе 1, что социальные институты существуют для того, чтобы скрыть факт смерти от членов общества, «чтобы они не впали в бездействие» от мысли о смерти